Вернор Виндж - Дети неба
— Об этом ты сможешь судить сам.
Магнат пустился в тонкости, кто где будет сидеть на сцене, могут ли быть при Резчице стаи охраны, как они будут вооружены. Да, Хранитель будет кружить в небе, когда властитель Магнат приземлится. Наконец Магнат подвел итог:
— Все это очень хорошо звучит, властитель Невил. Благодарю тебя, и через несколько минут мы увидимся на земле.
— Да, властитель Магнат. С нетерпением жду, когда мы объявим наш альянс официально. — Вроде бы он снова заговорил уверенным голосом дипломата. — Да, еще одна мелочь. Для вящего эффекта я бы рекомендовал тебе не говорить этим человеческим голосом. Если на межстайном — не кажется ли тебе, что так будет больше достоинства?
Магнат наклонил головы набок:
— Я плохо говорю на вашем языке?
— Отнюдь! — решительно возразил Невил. На самом деле Магнат говорил по-самнорски лучше многих стай с Холма Звездолета. Невил, очевидно, волновался из-за голоса Гери: это одно уже разоблачило бы его ложь. — Нет, просто… говорить на своем языке — как-то это более достойно. Проявление большей силы.
— Я буду рад переводить, естественно, анонимно, — вставил Хранитель.
Магнат еще немного собой полюбовался.
— Да… я понимаю, что ты хочешь сказать. Пусть будет так.
— Прекрасно. Мне сейчас надо подняться на сцену. Вскоре будем говорить лично.
Через секунду из аналоговой рации послышался фон помех, никто ничего не передавал. Два элемента Магната подняли устройство, третий нажал кнопку на нем сбоку, и даже помехи затихли.
Магнат положил рацию и оглядел командный пункт.
— Разумеется, про Джоанну он соврал.
— А? — удивился Джефри. Хранитель тоже булькнул что-то удивленное и добавил какой-то вопрос.
— Да, Хранитель. Вполне можешь спросить. — Взгляд Магната вернулся к Равне и Джефри. — Видишь ли, с тех пор как мы добыли образцы, я пристально изучаю человеческую натуру. На самом деле их не так трудно понять — очень простые создания с очень простой мотивацией. Разговаривая с Невилом, я смотрел на вот этих двух. Оба они понимали, что Невил лжет.
Он говорил с уверенностью специалиста — или одержимого местью маньяка.
— Видишь? — Он показал на Джефри. — Джоанна-брат лишился речи. Я его вижу насквозь. А ты, Равна, можешь ли мне честно сказать, что Невил говорит правду?
Откуда мне знать? Не уверена, что слышала хоть когда-нибудь, как он это делает.
Страх и надежда боролись в ней, и она также лишилась речи, как Джефри.
Хранитель такого стеснения не испытывал:
— Мой господин, я бы никогда не предположил подобного, но… но так может быть. В ближайшие часы я буду высматривать признаки, не лжет ли он еще в чем-нибудь.
До Холма Звездолета оставалось километров десять. Равна здесь когда-то летала достаточно часто — и со Странником, и недавно с Тщательником, на его маленькой лодочке. Внизу лежали слившиеся фермы долины Маргрума. К западу теперь четко выделялась линия береговых обрывов. Прямо на этой стороне ее вдоль Дороги королевы стояли коттеджи. К северу протянулся город Новый замок, поднимаясь к мраморному куполу самого замка.
Внимание Магната распределилось между несколькими задачами: переговоры по трубам с собственными пилотами, наблюдение за тем, что впереди, иногда разговоры с советниками. Хранитель говорил, что Амди на мостике его корабля и его удалось уговорить давать информацию.
— Конечно, ни в чем критическом я бы этой стае не доверился, — сказал Хранитель, — но он всю жизнь прожил возле Холма Звездолета. И он знает, что ложь будет строго наказана.
— Не знаю, — ответил Магнат, продолжая при этом разговаривать со своей командой по переговорным трубам. — Я в такой момент не стал бы доверяться слову пленника.
— Да, но у меня есть агенты и на земле.
— Декутомон?
— Он самый главный среди них, мой господин. Сейчас он находится возле точки приземления, и с ним радиоплащ Фир.
— Отлично! Я все думал, что ты сделал с Фиром! Так что Невил не слышит, что нам докладывает Декутомон?
— Разумеется, мой господин.
Магнат булькнул что-то вроде «ой» и быстро скорректировал то, что уже передал своим пилотам. По-самнорски он сказал:
— Молодец, Хранитель. А теперь мне надо заняться приземлением.
Магнат смотрел в основном вперед, два его элемента — через бинокль. Очевидно, он собирался командовать приземлением лично, по переговорным трубам давая экипажу детальнейшие указания. Типично магнатская дурь.
К счастью, Хранитель и другие советники какое-то время молчали. Только Зек каждые секунд пятнадцать передавал информацию о приземлении в точных самнорских единицах:
— Высота 750 метров, расстояние до приземления 3300 метров.
— Высота 735 метров, расстояние до приземления 3150 метров.
— Высота 720 метров, расстояние до приземления 3005 метров.
Магнат не оглянулся ни одним элементом, но утвердительно хмыкнул:
— Молодец, Хранитель! Информация о дистанции сильно облегчает работу.
Равна не видела никаких признаков, что в работе Магната используется какая-то технология локации, кроме естественного сонара, с которым Стальные Когти рождаются. Откуда же тогда идут цифры?
Джефри чуть толкнул ее локтем и кивнул в сторону Зека. Синглет оглянулся на них, повернулся, уставился на расстилающийся впереди ландшафт…
— Высота 705 метров, расстояние до приземления 2850 метров.
И его глаза снова вернулись к Равне и Джефри. Синглет чуть ли не трясся от напряжения, будто повелевая им понять что-то большее, чем числа. Что же в этих глазах? Два корабля разделяло расстояние меньше километра, и Зек с Утом были фактически вместе. Фир Декутомона был, вероятно, ближе, чем когда бы то ни было. А это значило, что Радист стал как минимум тройкой. И остальные два, вероятно, вполне близко — одного используют для дальней трансляции Фиру и одного в начале цепочки в тропиках. Сейчас радиостая легко могла стать полностью соединенной пятеркой, и даже более разумной, чем в тот вечер, когда соединила их с Амди.
Может быть, такая стая не способна еще подменять сообщения, но единственное, что ей надо сделать, — это передавать не все, что она здесь слышит. Если она согласна рисковать жизнью…
Равна посмотрела на Джефри — он тоже побледнел, пораженный той же мыслью. И кивнул ей, показывая понимание.
А Зек тем временем пристально смотрел на них. Он сделал смелое предложение — хорошо. Равна кивнула ему и задала вопрос, который мог бы прозвучать вполне невинно, даже будь он транслирован дальше:
— Сколько тебя?
