Алексей Доронин - Сорок дней спустя
При номинально живых родителях Настя давно чувствовала себя сиротой. И уж точно никто не знал и даже не пытался узнать, что творится у нее в душе.
Она представляла, как делает это, десятки… нет, сотни раз. Высчитать момент. Закрыть глаза, чтоб не было соблазна передумать. Сделать шаг, как бы невзначай. Потом другой. Третий. Задержаться у края, слыша запоздалые вскрики удивления. Ничего, пусть наслаждаются зрелищем, им ведь только это нужно.
И пока все застыли в немом оцепенении - занести ногу над пустотой.
Гори, постылая жизнь.
Даже если не попадешь на проводящий рельс и не будешь мгновенно убит током, дергаясь как паяц, думала она, встречи с колесами не избежать. Оттуда не выбраться, даже если в последний момент ты пересмотришь взгляды на жизнь. А тормозной путь у состава длинный.
В этом месте ее мысли всегда прерывал рев приближающегося поезда. Она оставалась на месте и даже чуть отступала. Но теперь все будет иначе.
Она видела это уже не "от первого лица", а со стороны. Вот девушка в черном шагнула вперед и, не обращая внимания на предостерегающие крики, оказалась на самом краю платформы. В тот момент, когда нос локомотива уже показался из чрева тоннеля. Вот она наклонилась вперед, отталкиваясь ногой для последнего шага. А потом волна сухого горячего воздуха налетела на нее, закружила и понесла за собой.
*****
Вокруг было темно. Где-то рядом капала вода. Ноздри щекотал до боли знакомый запах дыма. Глаза слезились, голова дико болела.
Ей стало не по себе, потому что она не могла отличить бред от реальности, как ни старалась. Кошмар на станции походил на явь больше, чем то, что произошло с ней в последние полтора месяца, если верить памяти. Но это легко проверить, стоит только открыть этот проклятый дневник.
Она попыталась пошевелить рукой, но наткнулась на преграду. Та была мягкой и эластичной, но не желала уступать. Еще не придя в себя, она забилась как муха в коконе паука, и в следующую секунду сильный толчок в бок окончательно привел ее в чувство. С трудом она нащупала застежку и расстегнула молнию.
Снаружи было ничуть не светлее. Но это была жизнь, мир людей. Вернее, миром людей он был раньше, а теперь мог быть чем угодно, даже миром смерти. Кто знает, что там творилось наверху?
Ее зовут Анастасия Заречина. Ей двадцать один. Она ничего в жизни не имела и поэтому не так уж много потеряла. И теперь она находится на станции Красный Проспект в метро родного Новосибирска. В спальном мешке, который лежал на деревянной скамейке в запертом изнутри подсобном помещении, где у стены еще стоял в ряд шанцевый инструмент работников метрополитена. В углу чадила импровизированная печка.
С ней был дневник человека, который спас ей жизнь дважды, только для того чтоб превратить ее в ад. Она читала его урывками, перескакивая от фрагмента к фрагменту. Все это она и так знала.
День 1 , он же последний
Меня зовут [закрашено маркером].
Нет уж, пусть никто не узнает, как меня звали. Кого теперь колышет? Я уже сдох, раз к тебе попали эти каракули. Но не радуйся, сука этакая. И ты, мой дорогой читатель, скоро за мной последуешь. Так что останусь анонимом до самого близкого конца (твоего). На моем месте мог быть любой. Даже ты, придурок, который тратит драгоценное время на чтение этого злобного высера, вместо того чтоб добывать жратву.
Я не "пейсатель" и не журналист, поэтому слог у меня не ахти, уж прости. Но, думаю, это и не требуется. Я ж не роман писать собираюсь. Просто у меня появился пресс свободного времени, и надо его занять. Убить время, пока оно не прикончило меня в этой долбанной норе.
Жил я в славном городе Бийске. Было мне 33 года. Как тому, распятому, да. Наверно, с этого нужно начать.
В последний раз я открывал дневник шесть лет назад, но это был другой "я". Слезливый кретин, который страдал от бессонницы, маялся от несчастной любви и пописывал стишки по ночам. "Ах, в огороде выросла морковь, у меня несчастная любовь".
Жалкое зрелище, да? Говорят, многие творческие люди через это проходят. Ну, не знаю, можно ли себя к ним относить. Все мое творчество не шло дальше стихов и рассказиков в Интернете. Один из них, казавшийся мне лучшим, черт меня дернул отправить в один тематический журнал.
Это был психологический триллер. Гремучая смесь Эдгара По и Лавкрафта с Сартром и Камю. Экзистенциальный кошмар, где вместо мертвецов, восстающих из гроба - древние архетипы, которые таит в себе подсознание. История про обычного положительного человека, которого темная сторона психики толкала стать маньяком. Он долго и упорно сопротивлялся, но потом уступил темным страстям. "И Тьма Восторжествовала…". Смешно. Теперь я назвал бы так то, что произошло с нами.
Естественно, меня отфутболили. Рецензию написали вежливую, но между строк легко читалось: "Больше не пиши, ибо не фиг".
Мне было худо. Мне-то рассказ казался квинтэссенцией моих размышлений о природе бытия и небытия. А они… В тот же день я убил свой раздел на портале сетевых графоманов. Поскидал стихи и прозу в топку с помощью клавиши "DEL",
Дальше больше, процесс перерождения пошел по нарастающей. Первым делом, перестал читать философствующих мудозвонов. Их потуги на знание высшей истины теперь вызывали рвоту. Выбросил из головы всю романтическую херню, начал общаться с простыми парнями, которые думали, что Шопенгауэр - это чиста композитор. Фамилию датского философа Кьеркегора они не выговорили бы даже на трезвую голову. Стал бухать за компанию, хотя раньше считал алкоголь уделом дегенератов. Но ничего, втянулся. И научился с запозданием общаться с людьми. К тому времени я учился на четвертом курсе. В общем, стал как все. И вот чудеса - бытие в натуре определяет сознание. Исчезла бессонница, мысли о самоубийстве, навязчивые страхи. Дядя Зигмунд отдыхает. А скоро и судьба повернулась передом. Нашел нормальную работу в шараге по установке пластиковых окон. Через два влез в долги и купил у другана не очень старый "Ланцетти".
Да и проблемы с противоположным полом решились сами собой. Дело тут даже не в баблосе, и не в том, что вместо поездки на скотовозе я мог распахнуть перед телкой дверцу собственного авто (хотя, и в этом тоже). Просто никто не любит умников. Женщины сами охеренно просты. И еще быть психологом, и тогда пикапинг так же легок, как гоп-стоппинг. Уломать можно хоть английскую королеву, была бы необходимость.
Вскоре я женился на одной бабенке - задолбало самому стирать носки и приходить в квартиру, где нет ужина на столе. Естественно, ее телом я себя ограничивать не собирался, с этим ей пришлось смириться.
Моя жизнь вошла в колею и больше из нее не выходила. Работа, жена, две любовницы, друзья, гараж. Все как у среднестатистического россиянина. Дачи только не было, но на хрен нужно ковыряться в земле? - думал я тогда. Теперь-то понял, что в ситуациях, когда мир летит в жопу, хорошо иметь домик в деревне. Силен задним умом.
![Алексей Доронин - Сорок дней спустя [litres]](/uploads/posts/books/100815/100815.jpg)
