Михаил Клименко - Иной цвет
- Не знаю...-сказал я.-А вы кто такие?
- Мы строители,- синевато-зеленая девушка ладонью поправила косынку на голове.-Домой едем; Со второй смены.
Почти все ребята были всевозможных зеленых, синеватых и оранжевых оттенков.
- За что они тебя так? - спросил меня огненно-цветный парень.
- Не знаю. А может, и знаю... Не нравлюсь я им.
- Ребята,- сказала синевато-бирюзовая девушка,-его надо до больницы довезти. Мало ли что...
- Довезем! Вот ребята из погони вернутся и поедем.
- Нет,-сказал я,-пойду домой. В больнице мне делать нечего.
Минут через десять, громко говоря, к нам подошли двое, а потом еще двое из числа этих же ребят.
- Ну что, Роман? - спросил огненно-цветный одного из подошедших.
- Жаль, ну и жаль-не догнали. Хотел бы я его схватить за шиворот. Это они его так уделали? Завтра, парень, будешь цветной, как картинка. А мы за тем персонажем около километра бежали. И не догнали!..
- Вы поедете или пешком пойдете?!-злился высунувшийся из-за приоткрытой дверцы шофер с аккуратненькими усиками.
- Мы, Владислав, ночевать тут будем! - крикнул шоферу огненноцветный парень.- Глуши свою хлопушку!
Бурно обсуждая случившееся, все в один миг взобрались в кузов. Протягивая сверху руки, говоря что-то шутливое и привычное, парни помогли взобраться смеющимся девушкам. Мы сидели на дощатых лавках, прибитых к прямоугольной раме. Я почему-то оказался в середине, смотрел и прислушивался к этому деятельному, веселому народу.
По просьбе ребят шофер сделал крюк и довез меня чуть ли не до самого дома.
ПРИЗНАНИЕ ЭГОИСТА
На следующий день я с утра занялся всевозможными примочками, чтоб хоть немного устранить с лица, говоря языком моей профессии, хроматическую-контрастность, а попросту-синяки.
Потом я пошел в ближайший автомат, чтобы позвонить Ларисе.
Я уже набрал на диске номер, как вдруг какой-то бурый, со слабым сливяным оттенком сорокалетний коротыш открыл дверь и попросил меня потесниться,
- Вы чего лезете?-спросил я.-Чего надо?!
- Парень, надо поговорить. Недолго...
Он сунул левую руку в карман.
Упершись в автомат спиной, я руками и одной ногой толкнул его с такой силой, что дверь будки распахнулась, ударилась и из нее со звоном полетели стекла. Трубка вырвалась из рук и разбила боковое стекло.
Незнакомец исчез молниеносно.
Мне все эти дьявольские шутки уже изрядно надоели.
Часов в одиннадцать я пошел в милицию и обо всем рассказал. Там решили "фиолетовыми ребятами" заняться. Мне обещали помочь. Попросили в ближайшие дни допоздна нигде не задерживаться и никуда не уезжать...
Я был зол на вчерашних своих обидчиков.
После обеда я взял свой портфель и отправился в универмаг, в хозяйственный отдел. Надо было купить электроплитку, так как газовую магистраль со дня на день должны были отключить на продолжительный ремонт.
Эх, если б появился хоть один фиолетовый! Уж я схватил бы его за шиворот - и будь что будет.
Я купил электроплитку и вышел из универмага.
Теперь мне предстояло уплатить за пользование электричеством.
Я шел по солнечной улице и был очень внимателен.
Вокруг шли зеленоватые люди. И только некоторые имели оттенки бирюзового, красноватых и золотисто-оранжевых цветов-такие, какие, по большей части, имели дети.
Вот прошла с улыбкой на счастливом лице золотисто-персиковая девушка. Она кого-то любит.
Вот по той стороне улицы с рулоном в руке быстро шагает ярко-смарагдовый, волевой энтузиаст. Скорее всего, это изобретатель.
Навстречу возбужденному эрудиту плавно плывет толстая фисташковая женщина. Она кому-то сострадает, одобряет чей-то поступок. Она...
Но вот с другой стороны улицы, наискось от цветочного магазина мчится канареечно-желтый толстоватый себялюбец. Он в сверхмодных одеждах. В руках у него букет синевато-зеленых цветов. Не знаю, может быть, у него даже имя было Нарцисс...
Себялюбец пересекает улицу.
Такая случайность!
Навстречу канареечному, порывистому себялюбцу на середину улицы выбегает длинноногий соломенно-желтый эгоист.
Я засмеялся, стоя на бордюре.
Они готовы были столкнуться.
Все бибикало, неслось и теснилось к тротуару... Я перестаю улыбаться. Челюсть моя отвисает, потому что я предчувствую печальный финал.
В последнее мгновение себялюбец сделал что-то вроде пируэта, увернулся...
Эгоист же был сбит.
Он лежал в трех метрах от эпицентра, вгорячах пытаясь подняться. Я бросился к нему, едва ли не на спине дотащил до края тротуара.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я его. Прикрыв глаза, как бы сосредоточиваясь на глубокой мысли, он вдруг возмутился:
- Неужели он не мог меня объехать?!
- Успокойтесь, вам вредно волноваться,- легонько похлопал я его по плечу и под голову, на которой неприятно рассыпались длинные, хилые волосы, положил свой портфель. Я попытался расстегнуть ему пояс, но он отшвырнул мою руку. Хотел расстегнуть тугой ворот рубашки, он возмутился:
- Не прикасайтесь к горлу!
- Врача, скорую вызвали?-спросил я.
- Да, побежали звонить,-успокоили меня.
- А то он уже катастрофически меняет цвет...- неосторожно заметил я.
- Цвет?.. Значит, это конец!-широко открыв глаза, проговорил несчастный и вдруг ужаснулся: - Это же он! Опять он!.. Константин, я боюсь вас! Пощадите же!
- Вы меня знаете?-удивился я.
- И знаю, что эту уличную катастрофу устроили вы!
- Да вы с ума спятили! Причем здесь я? Я стоял на бордюре.
- Многие стояли на бордюре... Стояли, да не так и не для того!..обидчиво прошептал он, становясь сизо-буланым...-Мы все знаем, Константин.Он помолчал.- Но я до конца хочу быть правдивым. Все скажу!.. И тогда ночью в лесу, несмотря на кромешную тьму, вы все видели. Я знаю. Но за что вы меня там ударили?
- Так это были вы?-поразился я.-Тот, бурофиолетовый, гонявшийся за мной, как бык?..
- Второй раз,- страдальчески поморщился пострадавший,-вы склоняетесь надо мной. А в третий?.. Над моим телом?
Его лицо передернулось.
- Следовательно,-уточнил я,-там был не Ниготков?
- Нет. Был я, Игорь Словесный. Игорь Тимофеевич... И другие. Константин, заклинаю вас, не губите меня. Пощадите!..
- Между Ниготковым и вами, Игорь Тимофеевич, есть что-то общее. Почему ночью в лесу я вас принял за Ниготкова?
- Мы двоюродные братья...
- Вы двоюродный брат Ниготкова?
- Сожалею об этом! - искренне воскликнул он.-Я с ними хочу порвать. Навсегда! Я решил... Порву! И с братом...
Словесный закрыл глаза, сжал тубы.
Я обратил внимание, что он еще быстрей начал утрачивать соломенно-желтый цвет, когда сказал, что боится меня. Он становился все более и боле& пепельным и уже почти сливался с асфальтом. Так вот почему он был соломенно-желтым, а не фиолетовым: он решил с "ними" порвать!
