Владислав Пашковский - Пирамида Хаоса
* * *
Сартос, уже достаточно проживший и сбившийся со счета своих лет, стоял возле полуразвалившегося кабака "Пивной погреб" и носком сандалии передвигал камень размером с кулак.
Джим был в кабаке, и Сартос это знал. Сартос стоял так уже полтора часа, не решаясь войти. Бесчисленное множество раз Сартос заходил в этот кабак и встречал Джима, а этот раз был особенный. Внутренняя тревога, давящая на Сартоса бог знает сколько лет, наконец-то уступила место ощущению покоя и благополучия. Сартос знал наверняка: этот Джим последний. Даже если будут другие такие же Джимы, они будут не те. Этот настоящий.
Сартос размахнулся ногой, пнул булыжник, и тот заскакал по мощеной улице. Старик вытер вспотевшие руки о холщовую тунику и вошел в кабак. Джим сидел за столиком, и голова его покоилась на сложенных руках. Джим поднял голову.
- Здравствуй, - нарушил молчание Сартос.
- Все кончено, - процедил Джим.
- Ты тоже это чувствуешь, - произнес старик.
- Да, Сартос. - Джим встал из-за стола. - Я помню бесчисленное множество "себя". Я знаю, что делал раньше, и, думаю, скоро узнаю, что буду делать теперь.
- Это последний раз. - Глаза старика заблестели.
Джим перестал бояться своего второго "я" и прекратил с ним внутреннюю борьбу. Его больше не тревожили мысли об измененной психике. Несколько дней Джим провел в доме Сартоса, и все это время старик ухаживал за ним, как за малым ребенком, пока ушедший в себя Грей не вернется. Джим копался в себе, как в сокровищнице. Интересные факты всплывали наружу, и Джим хватал их, пока те не ускользнули.
"Пирамида... пирамида. Вечный город? Пространственно-временной дисбаланс. Вечный город... Первый удар... Пирамида..." - проскакивало в голове у Джима, и он пытался найти связующую нить во всей этой чепухе.
* * *
Сартос плел корзину из ивовых прутьев, которые заготовил неделю назад. Над его головой висела масляная лампа и жутко коптила. Очередной прут лег в переплет, и старик прислушался. Сверху донесся скрип ступенек.
"Джим приходит в себя", - обрадовался Сартос.
Джим спускался по винтовой деревянной лестнице и кулаками тер заспанные глаза.
- Доброе утро, Сартос, - сказал Джим, увидев старика.
- Уже полночь. - Сартос встал, подошел к комоду старинной работы и, достав кусок материи, протянул Джиму. - Помойся.
- Куда мы идем? - спросил Сартос.
- К пирамиде.
- К пирамиде? - удивился старик.
- Да, к пирамиде, - продолжал Джим. - Это вовсе не архитектурное сооружение, а пространственно-временной аппарат.
- Что, что?!
- Ну, в общем, Вечный город и произошел оттого, что в эту долину опустилась ракета "чужаков" с пространственно-временным аппаратом, или бомбой, если хочешь.
Сартос понял только треть сказанного.
- Но ведь пирамида в запрете! Оттуда мы не вернемся!
- Ты туда не пойдешь, - сказал Джим.
- А ты?
- А мне не о чем беспокоиться.
Сартос шел следом за Джимом в явном недоумении.
- Джим, ну даже если это "пространственное", нам-то что?
- Ты ничего не понял. - Джим остановился.
- Нет.
- Так вот слушай. Против человечества выступил новый враг. - Джим взглянул не старика, чтобы определить его реакцию, но Сартос просто молчал. - Ну ладно, эти твари ведут борьбу с нами и пытаются уничтожить, продолжал Грей. - Им нужны новые миры, новые земли для заселения.
- Допустим, но откуда ты это взял?
- Все просто. В меня вселился один из них и умер, оставив свои знания мне на память.
- Вот те на-а. А я бы не сказал...
- Хватит. Они хотели смешать наши миры, чтобы мы друг друга поубивали, но ракета-пирамида с пространственно-временной бомбой приземлилась не там, где надо, то есть здесь. Одному Богу известно, что повлияло на работу бомбы. Может быть, цепь скал, окружающих Вечный город, не знаю. Знаю одно: бомба работает только здесь и мы периодически меняем положение в пространстве.
- Джим, я старый человек, и мне трудно понять все это. Я лучше пойду.
Старик повернулся и пошел обратно.
- Сартос! - крикнул Джим.
Старик обернулся и попытался скрыть слезы, выступившие в уголках выцветших глаз. Джим бросился к нему в объятия. Так они стояли, прощаясь навсегда.
- Удачи тебе, Джим, - попытался улыбнуться старик, смахивая слезу с шершавой щеки.
- Сартос, когда придешь домой, увидишь меня молодым. Я этого парнишку сегодня утром привел.
Они расстались.
Сартос подошел к дому и увидел Джима. Ободранного, с воспаленными глазами, но молодого. Сартос воспрял духом. "Нужно еще многому научить этого пацана".
* * *
Джим вошел в пирамиду и ощутил яростное биение сердца. Все внутренности стремились вывернуться наизнанку, и к горлу подступила тошнота. Как только глаза привыкли к полумраку, Джим осмотрелся. Стены были испещрены замысловатыми иероглифами, напоминающими геометрические фигуры. Потолок отражал какой-то дальний свод неба.
Впереди продолжался проход, он угрожающе сужался и тонул в полумраке. Джим пошел дальше. Проход сузился настолько, что пришлось встать на четвереньки и ползти.
Наконец дальше двигаться стало невозможно. Джим почувствовал покалывание во всем теле, и по спине пробежал холодок. Стены стали пропускать его вперед. Джим, как холодец, протискивался вглубь. Его "память" вела к пульту управления, к главному узлу этого сооружения.
- СВЕЖИЙ ШЕЛЕСТ? КАК? ТЫ ПРИШЕЛ СЮДА?
- ДА.
- ЭТО КТО СЛИТНО С ТОБОЙ?
- РАБ.
- ОН ПОДЧИНЯЕТСЯ ТВОЕЙ ВОЛЕ И РАЗУМ ЕГО СТЕРТ?
- ОН В МОЕЙ ВЛАСТИ.
- ТЫ ПОДКЛЮЧАЕШЬСЯ К НОВОМУ НАПРАВЛЕНИЮ.
- ДЕВЯТЬ ВЕЛИКИХ ДЕЛЕНИЙ!
- НЕ ПОМИНАЙ ВЫСОКОГО! МЫ СОБИРАЕМСЯ СОВМЕСТИТЬ НЕ ТОЛЬКО ИЗМЕРЕНИЯ, НО И ПРОСТРАНСТВА
- ОНИ МОГУТ ПОДГОТОВИТЬСЯ.
- НЕТ, ДЛЯ НИХ ОЧЕНЬ МАЛО ВРЕМЕНИ. ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА В НАШЕЙ КАНТЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧЕТВЕРО. ТЕБЕ, СВЕЖИЙ ШЕЛЕСТ, ПРЕДОСТАВЛЕНО ПРАВО ВНЕОЧЕРЕДНОГО ДЕЛЕНИЯ. СЧИТАЙ ЗА ЧЕСТЬ, ЧТО ПРИ ЭТОМ ПРИСУТСТВУЕТ ТОТ, КТО ОТДЕЛИЛСЯ ОТ СЕДЬМОЙ КАНТЫ САМОГО ВЕЛИКОГО.
Джим весь затрясся. Спектакль ему надоел. Все, что хотел узнать, он получил пару минут назад на общей информационной волне "чужаков".
"Этих придурковатых холодцов ничего не стоит одурачить"
- ОТКРОЙСЯ, СВЕЖИЙ ШЕЛЕСТ! В ТВОЕМ РАЗУМЕ ЕСТЬ НЕЧТО...
Джим открылся. Вначале ничего не произошло. Джим почувствовал глубокое недоумение присутствующих здесь холодцов, после чего они один за другим стали лопаться, превращаясь в тягучую жидкость. Их сознания проникали в Джима и уже не могли оттуда выйти. Разум Джима затягивал их и наматывал на себя, как наматывает вал механизма попавшую в шестерни тряпку. Сознание Джима стало разбухать, словно весенняя почка, и вдруг все кончилось.
"Узнав о смерти, все погибли..." Джим остался один.
