Ярослав Голованов - Контакт
В черной бездне неба по затененным звездам угадывается некий темный продолговатый предмет, без каких-либо выступов, острых углов, надстроек, антенн, без всех разнообразных больших и малых деталей, уже привычных для космических кораблей земляк. Этот темный предмет очень медленно приближается, чуть разворачиваясь.
- "Гагарин"! Почему вы молчите? Рассказывайте же наконец, что там у вас, - раздраженно говорит Зуев.
Стоящий у его пульта генерал Самарин кладет руку на плечо академика:
- Илья Ильич, не торопи их...
- Трудно что-нибудь определенное сказать, - отзывается Раздолин. Темное тело, цвет определить не могу. Форма тоже неопределенная. Неправильный эллипсоид. Ну, попросту сказать, какая-то картофелина, Илья Ильич...
- Мне не нужны ваши "картофелины"! - раздраженно кричит Зуев. - Вы за 2 километра от объекта и не можете ничего путного сообщить! Вы можете хотя бы сказать толково, как он выглядит? Как он ориентирован? Что значит темный? Он не может быть темный!
- Но он действительно темный... - пробует возразить Раздолин. - Мы видим просто силуэт...
- Илья Ильич! - резко перебивает геолога Седов. - Я прошу, чтобы Земля оставила нас в покое! Дайте нам самим разобраться. Мы ничего не можем вам сообщить просто потому, что ничего не видим сами.
- Но ведь солнце должно освещать его... - уже мягче пробует возразить Зуев.
- Должно. А оно не освещает! - почти кричит Седов. - Не желает освещать, и все тут! Нет ничего, темный ком за иллюминатором, понимаете?!
- Хорошо, - сухо говорит Зуев. - Я не задаю вопросов. Сами ведите репортаж.
Леннон просматривает расчеты, только что законченные бортовым компьютером. Ерошит волосы пятерней в полном недоумении и говорит самому себе:
- Но ведь этого быть не может!
С листиком в руках поплыл на командный пункт. "Причалил" за креслом Седова.
- Командир! Я подсчитал. Раз мы ничего не видим, значит, он поглощает почти весь видимый спектр. Следовательно, у него какая-то невероятная отражательная способность. Иисус Христос! Но ведь таких коэффициентов поглощения в природе не существует!!
Редфорд говорит Седову:
- А на Земле мы все гадали, откуда у него энергия... Отовсюду: от Солнца, от звезд, от Земли, от Луны. Он питается светом...
В своей лаборатории Лежава, наблюдающий в иллюминатор за непонятным объектом, взволнован не меньше Леннона.
- Я четвертый, - докладывает он на командный пункт. - Саша, понимаешь, какое дело, мне кажется, что он дышит...
- Как дышит? Что значит дышит? - подскакивает Седов.
- Ну, очертания его плывут, если приглядеться. Давайте проверим по локатору, у него должно быть записано в памяти.
- Локатор работает плохо, - отзывается Раздолин. - Отраженный сигнал очень слабый, на пределе приема...
- Но давайте все-таки попробуем, - предлагает нетерпеливо Редфорд.
На зеленоватом экране возникает дрожащий, неправильный овал. Заметно, что его контур как бы слегка сдвигается то чуть наружу, то немного вовнутрь, как бы колышется, но очень медленно, плавно, почти незаметно.
Кают-компания "Гагарина". Здесь все, кроме вахтенного Лежавы.
- Почему такое полное безразличие к нашему появлению? - задумчиво говорит Раздолин, машинально перебирая пальцами похожие на пчелиные соты кнопки автоматической фонотеки. Врывается то мелодия "Болеро" Равеля, то звучит бархатный, низкий голос чтеца: "Роняет лес багряный свой убор, сребрит мороз увянувшее поле...", то назидательно вещает лектор: "Выделение хилюсных клеток как особого элемента интерстициальной железы..."
- Юра, прекрати, я прошу тебя, - раздраженно говорит Стейнберг по-английски.
- А меня удивляет безразличие не к нам, - продолжает Леннон, - а к закону сохранения энергии. Берет энергию и ничего не отдает взамен. Накапливает? Как? Где? В таком ничтожном объеме? Пятиэтажный дом - ведь и тот больше, смешно сказать... Если бы еще...
Но слова астронома прерываются восхищенно-удивленным возгласом Лежавы, оставшегося на вахте в командном отсеке:
- Смотрите! Смотрите!
- По местам! - кричит Седов.
- Что у вас там? - с тревогой спрашивает динамик голосом Зуева. "Гагарин"? Я двадцатый, доложите обстановку.
- Я четвертый. Все видно, все видно как на ладони, - говорит Лежава срывающимся от волнения голосом.
А в иллюминаторе происходят воистину волшебные превращения. То, что недавно было лишь расплывчатым, темным пятном, прямо на глазах начинает высвечиваться словно изнутри. Странное, серебристо-зеленоватое тело, висящее в космосе, меньше всего напоминает космический корабль. Это скорее увеличенная до невероятных размеров инфузория, гигантская модель микроорганизма, медленно, плавно пульсирующая, словно капля какой-то нерастворимой в пустоте жидкости. Эти движения - неправильные, не предсказуемые логикой предыдущего наблюдения, - не содержали в себе ничего тревожного, опасного и в то же время властно приковывали к себе взгляд, так что невозможно было оторваться от этой невероятной, едва ли даже во сне доступной космической фантасмагории.
15 ноября, суббота. Земля - Космос.
Зуев за большим круглым столом в кабинете Центра управления:
- ...и как итог, за прошедшие две недели мы имеем лишь весьма натянутое, более чем спорное уравнение энергетического равновесия. Мы не знаем по-прежнему, что это такое: обитаемый корабль или автомат. А мистер Уилкинс, - он кивнул высокому седому человеку за столом, - сегодня справедливо заметил, что это может быть вовсе не пристанище разумных существ, а одно разумное существо, само по себе живущее в космосе и путешествующее без всякой аппаратуры. Сколь это ни фантастично, но и такое может быть тоже. А почему нет?
- А почему да, Илья Ильич? - тихо говорит другой ученый, сидящий против Зуева. - Зачем нам все эти домыслы из фантастических романов? Нам нужны только факты, а не "мыслящие сверхамебы"...
Один из ученых говорит лениво, срезая острым ножичком кончик сигары:
- Давайте честно скажем друг другу: мы все представляли себе несколько иначе. Мы говорили о контакте, а прошло уже 14 дней, и никакого контакта нет...
- Это мы знаем, - перебивает Зуев человека с сигарой. - У вас есть позитивные предложения?
- У меня даже негативных нет, - лениво говорит тот.
Затененный командный отсек "Гагарина". У пульта в кресле один вахтенный - Седов. Маленькие огни пульта чуть высвечивают его лицо. Сначала кажется, что он спит. Но это не так. Он думает.
- Саша... - Из сумерек люка выплывает Редфорд. - Это я...
- А, Ален, садись. - Седов встрепенулся. - Ты что не спишь?
- Я всегда плохо сплю в космосе.
Помолчали.
- Саша, мы все об этом думаем, но опять чего-то ждем, как тогда ждали в подводном доме. Я тоже военный человек и уважаю приказ, но ты же понимаешь, что надо действовать.
