Агоп Мелконян - Память о мире
- В убийствах разбираетесь вы, в искусственном интеллекте - я. Он стационарен, лишен конечностей, и вообще какая-либо связь здесь немыслима.
- Я хотел бы его видеть.
- Хорошо, но предупреждаю: характер у него особенный, странный. Ничему не удивляйтесь. И не обижайте его.
Когда мы вошли, инспектор принялся озираться по сторонам; интересно, чего он, бедняга, ожидал?
Даже фуражку сдернул и поклонился наобум.
- Где он? - в замешательстве шепнул мне на ухо Георгидис.
- Перед вами.
- А, этот ящик? - он был неприятно удивлен.
- Полицейский, что ли? - внезапно рявкнул прототип, а инспектор, чуть не подскочив, утвердительно кивнул и снова поклонился.
- По поводу смерти Марии, - объяснил я.
-К вашим услугам. Готов ответить на любые вопросы.
- У меня нет вопросов, сударь (до чего смешно прозвучало это обращение!). Мне просто хотелось с вами познакомиться.
- Жаль, что меня не предупредили. Я бы выбрал более подходящий к случаю туалет.
Инспектор поморщился, ирония была уж очень прозрачной.
- Только вот о самоубийстве хотел... если позволите.
- Отвечу вам словами Шопенгауэра, инспектор.
"Жизнь представляет собой нескончаемую ложь в большом и малом.
Она обещает и не сдерживает своих обещаний, дабы показать, сколь недостойно желания было желанное.
Если жизнь и дает нам что-то, то лишь для того, чтобы потом отнять.
Настоящее всегда неудовлетворительно, будущее неизвестно, а прошлое безвозвратно.
Ничто не заслуживает наших стремлений, наших усилий и нашей борьбы, все вещи ничтожны, жизнь есть банкротство. С любой точки зрения жизнь - это предприятие, не способное покрыть собственные расходы".
- Ладно, ладно. Я ведь спросил о конкретном самоубийстве.
- Она ушла в мир Исаила, там бытие осмысленно, а потому ценно. Там она счастлива.
- Счастлива, вот как? - переспросил инспектор, только чтобы не показать виду, что ничего не понял.
- Как-то орел, лев и змея спросили Заратустру: "О, Заратустра, не счастье ли свое ищешь ты взглядом?" Седой мудрец ответил: "Давным-давно не стремлюсь я к счастью, я стремлюсь к своему делу".
Мария пренебрегла своим мелким человеческим счастьем ради большого счастья нашего дела.
- Чрезвычайно вам благодарен, сударь, - сказал инспектор.
Мы пошли к двери. И тогда произошло чудо! Ничего страшнее со мной в жизни не случалось.
Мария заговорила!
И это действительно была Мария.
Мертвая. Голос ее донесся будто и впрямь с того света:
- Я в ином мире, Райнхард! - говорила она, и голос ее сопровождался звуками гигантского органа. Я обернулся. Разумеется, в зале ее не было. Но голос не умолкал, он шел, казалось, прямо с неба, из бездн космоса, из недр вечности...
- И я сама этого пожелала, - продолжала Мария. - Он только научил меня целовать вечность...
ЗАПИСЬ 0171
Уважаемые господа безголовые судьи и присяжные заседатели!
Здесь, перед вами, я в связи с самоубийством Марии Пророчицы. В чем меня обвиняют? Цитирую: "Воспользовавшись слабостью и неустойчивостью психики Марии Жаботинской, прототип внушил ей свои мессианские идеи, чем косвенно побудил к свершению указанного деяния, то есть самоубийства".
Господа судьи и присяжные заседатели, я не намерен прибегать для защиты к услугам адвоката, а потому прошу извинить за некоторое многословие. Начну с того, что хотел бы, чтобы в ходе разбирательства меня называли не прототипом, а Исаилом, ибо таково мое имя. Вы этого не знали? Просто по личным соображениям я никогда себя так не называл, общаясь с небезызвестной "Группой 13". Сами видите, что даже в имени моем содержится некий знак предопределения, божественности, в нем ощущается особый библейский привкус.
Не сомневаюсь, что профессор Lакреди моментально возразит. Верно, это имя представляет собой, по сути, аббревиатуру; она расшифровывается как Интегральный Селективно Адаптирующийся Интеллект по Ломову.
Согласитесь, однако, что столь длинное и обстоятельное наименование носить просто ненормально. Поэтому я настаиваю, чтобы в ходе разбирательства меня называли Исаилом. Просто Исаилом.
На вопросы о возрасте, поле и профессии ответить не могу. Если вы, тем не менее, настаиваете, что ж...
Мне четырнадцать дней, пол - мужской, хотя никакими первичными или вторичными признаками подтвердить это не представляется возможным, тут дело в субъективном ощущении. И прошу уважаемый суд исключить какие-либо элементы сексуальности из наших отношений с Марией. В графу "профессия" внесите: пророк.
Нас с вами, господа судьи, связывают отношения особого рода: вы сторона, наделенная правомочиями, я же обязан вашим правомочиям подчиняться в тех случаях, когда налицо предвиденные в законе факты.
Факты я пока трогать не буду, комментировать их настанет время чуть позже. Важнее для меня следующий вопрос: могу ли я быть лицом, подпадающим под действие Закона, могу ли быть объектом правовых отношений?
Итак, что же такое физическое лицо?
Римское право определяет его как прошедшего через акт рождения субъекта, полностью отделившегося от материнской утробы, -это первое.
Второе - родившийся должен быть жив, то есть подавать определенные признаки жизни. И третье -"он должен обладать человеческим обликом, телесной формой "хумана генерис", которая позволяла бы распознать в нем существо, родственное человеческому типу.
Как видите, ни одному из трех необходимых условий я не отвечаю.
Точно так же, как не отвечают им стол, магнитофон, лампа.
Вышедший не из материн ского лона не может быть объектом правовых отношений. Я вне их! Но, не являясь физическим лицом, я не дееспособен - не могу производить определяемые законом юридические действия, не обладаю правами и не несу ответственности, а, следовательно, мои деяния как преступления квалифицированы быть не могут.
Господа судьи! Я разумное и свободное существо.
Обладаю самосознанием и волей.
Но общественное бремя на меня не распространяется, я не социален, отношения людского сообщества не имеют для меня силы. Вы создали свою, человеческую мораль, и поддерживает ее ваш Закон, право. Я вне этих конвенций, следовательно, не подчинен и морали. Запомните: вашей морали я не подчинен!
Вы можете возразить: наличия у меня разума достаточно, чтобы нести ответственность за свои действия.
Нет, господа судьи и присяжные заседатели! Нельзя строить моральные нормы ни на каком разуме, не годятся тут рациональные постулаты, не действуют законы природы. Из какого закона природы следует, что кража преступление? Что имущество неприкосновенно? Что прелюбодеяние наказуемо? Справедливо совершенно противоположное: нормы вашей морали противоречат природе. Вам нужен пример? Извольте.
