Юрий Сафронов - Внуки наших внуков
Огненный клубок, размером с небольшое яблоко, метнулся несколько раз по экрану и замер в центре камеры, медленно сжимаясь и разжимаясь, словно дыша.
- Сколько политермоэлектронов в этой модели микросолнца? - спросил один из академиков, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
- Точно можно будет сказать только после обработки данных. Но, по-видимому, не больше четырех-пяти.
Модель микросолнца существовала уже полминуты. Пульсация была равномерна.
- Ну что, Конт, - обернулась Елена Николаевна к ученому, - теперь вы верите, что микросолнце будет устойчиво?
- Не знаю, - сдержанно ответил он. - Модель микросолнца, по-видимому, устойчива. Что будет с реальным микросолнцем, сказать трудно...
- Всегда вы со своими сомнениями! - отмахнулась от него Елена Николаевна. - Смотрите-ка, что это?
Маленький огненный комочек стал пульсировать медленнее. Он словно обленился. Все реже и реже стягивался он к центру, оставаясь большую часть периода набухшим, словно футбольный мяч. И, наконец, модель вообще перестала пульсировать. Теперь яркий клубок замер и только напряженно дрожал, сдерживая раздиравшие его изнутри могучие силы.
- Пульсация модели прекратилась! - немедленна донесся голос наблюдателя, следившего за приборами.
- Вижу! - откликнулась Елена Николаевна.
Больше никто не проронил ни слова. Это был критический момент.
От мелко дрожавшего шара во все стороны потянулись короткие языки пламени. Они были такими же яркими, как и сама модель. Микросолнце стало похоже на раскаленную добела головку старинной булавы.
Дальше с ним стали происходить совсем странные вещи. Раскаленный шар, изредка вздрагивая, начал плавно увеличиваться. Вот он стал величиной с арбуз, крупную тыкву и все рос и рос, точно надуваясь изнутри.
- Что это? - воскликнула Елена Николаевна, первая нарушив напряженную тишину на командном пункте. - Что с нашей моделью?
Никто не мог ответить ей на этот вопрос. Если уж она сама, автор модели, не понимала, что происходит, то никто не в силах был ей помочь.
Я покосился на Джемса Конта. Он только что, несколько минут назад, сомневался в исходе опыта. Неужели он может испытывать радость из-за того, что оказался прав, а опыт срывается? Нет! Его лицо застыло, брови напряженно сдвинулись, а глаза, не отрываясь, следили за экраном. Его, как и всех, охватило чувство тревоги.
Огненный шар между тем стал уже таким большим, что почти касался стен подземной лаборатории. Жаропрочные плиты, которыми была выложена изнутри подземная камера, не выдерживали колоссальной температуры. Елена Николаевна увеличила до предела подачу жидкого гелия, но это помогло ненадолго - началось оплавление керамики. Ее поверхность вспучивалась пузырями и тяжелыми каплями стекала вниз.
Вдруг огненный шар вздрогнул в последний раз и, качнувшись, прилип к стенам камеры. Теперь уже на экранах телевизоров перед нами металось сплошное море огня. На командном пункте раздалось несколько резких звонков, и на стенах камеры вспыхнули красные лампы - сигналы неисправности. Это регистрирующие приборы, сгоравшие там, глубоко под землей, посылали человеку свои последние сообщения.
- Пора делать обвал, - сказал Виктор Платонов, наклоняясь к Елене Николаевне.
- Сейчас?
Подземная камера была устроена так, что в случае необходимости весь ее потолок с полуторакилометровой толщей земли над ним мог быть обрушен вниз простым нажатием аварийной кнопки. Камера с моделью микросолнца оказалась бы погребенной под огромным слоем породы.
Пол под нашими ногами вздрогнул. Елена Николаевна встревоженно обернулась к нам.
- Пора!.. - вырвалось у нас одновременно.
Она нажала аварийную кнопку, и тут же сильный толчок потряс все здание. Огромный столб земли рухнул вниз, раздавив модель микросолнца. Два или три слабых толчка докатились из-под земли, и затем все кончилось.
Отряхивая с костюмов белую пудру известки, посыпавшуюся на нас с потолка в момент обвала, мы выходили из командного пункта.
Все окружили Елену Николаевну, ожидая услышать ее мнение об эксперименте.
- Сейчас трудно сказать, что произошло под землей. Это покажет обработка экспериментальных данных и тщательное сопоставление всех замеров. Чего-то мы все-таки не учли, готовя эксперимент.
- А начало? Как вы его расцениваете?
- Вначале модель полностью подтвердила нашу теорию. И это, конечно, удача. Но затем появилась какая-то сила, которую мы заранее не учли.
- Какова же ваша общая оценка сегодняшнего опыта?
- Я ожидала большего. Потрачено столько труда и времени, а полной ясности у нас опять нет... Осталась последняя надежда на расчеты Чжу Фанши. Может быть, ему удастся доказать, что микросолнце будет устойчиво...
6. ЭКЗАМЕН
Лаборатория занялась обработкой данных, полученных во время опыта. Сотни приборов следили за поведением модели микросолнца, и теперь предстояло разобраться в материалах, систематизировать их, сопоставить, выявить основные закономерности и в конце концов дать ответ на вопрос, волновавший всех: в чем причина неудачи?
Каждый человек в лаборатории был на счету. Меня даже и не спросили, хочу ли я помочь в обработке данных: ни у кого и мысли не возникало, что я могу отказаться. Просто меня подозвал Виктор Платонов и попросил помочь ему на полуавтоматическом компараторе замерить пульсации модели микросолнца, зафиксированные кинопленкой.
Вдвоем у нас дело пошло быстро. Через три часа, когда мы устроили перерыв, перед нами лежало уже около полукилометра обработанной пленки, а на бумажной ленте компаратора бесконечно вилась двенадцатигорбая кривая.
- Ого! Уже двенадцать пульсаций! - удовлетворенно воскликнула Елена Николаевна, рассматривая бумажную ленту. - Смотрите, насколько стабилен спектральный состав излучения нашей модели. Линии идут параллельно оси без всяких отклонений. Интересно, что будет дальше.
К концу четвертого дня работы мы с Виктором Платоновым продешифрировали всю кинопленку, включая последнюю запись. Мы получили бумажную ленту, на которой миллионами точек была изображена кривая пульсации модели микросолнца. До сто сорок второй пульсации модель сжималась и разжималась равномерно, как сердце. Потом ее охватила мелкая дрожь, и она стала расти, постепенно раздуваясь в огненный шар.
Появилась какая-то непредвиденная сила, нарушившая нормальный ход эксперимента. Чем больше мы с Виктором Платоновым изучали поведение кривой пульсации, тем сильнее убеждались в том, что если бы этой загадочной силы не было, то модель микросолнца существовала бы в подземной камере и до сих пор.
- Конечно, наше микросолнце должно быть устойчиво! - горячился Виктор. - Я убежден в этом.
