Фредерик Пол - Походка пьяницы
Конут положил одну в рот. Хорошо! Они действовали. Это было необычное и отрадное чувство. Что бы ни содержали пилюли, они побеждали усталость. Конут мог мысленно проследить путь первой пилюли – через горло в желудок. Там разлилось приятное тепло. Он чувствовал себя достаточно хорошо. Нет, просто превосходно.
И Конут снова вышел на свежий воздух, что-то напевая себе под нос.
Предстоял долгий подъем на смотровую площадку Башни, но Конут проделал его пешком, не испытывая ни малейшего неудобства. Он бросил в рот еще одну таблетку и с мягкой насмешливой улыбкой стал ждать Лусиллу.
Она пришла прямо с занятий.
Стоя внизу, она взглянула вверх на площадку, расположенную на двухсотфутовой высоте. Если Конут и был там, она не могла его увидеть. Она поднялась по внешним эскалаторам, опоясывающим огромную восьмигранную башню, чтобы насладиться воздухом и видом. Вид, действительно, был чудесный: чистый белый прямоугольник биологической фабрики, под самой башней – клиника, имеющая архитектуру собора, яркие здания факультетов, зелень лужаек, два оттенка голубизны – воды и неба. Прекрасно!
Но девушка нервничала. Сошла с эскалатора, обошла громаду башни и поклонилась.
– Мастер Конут?
Ветер трепал ее блузку и волосы. Конут с мечтательным видом стоял у перил, короткие волосы в беспорядке развевались вокруг лба. Он медленно повернулся и улыбнулся сонными глазами.
– А, Лусилла.
Затем кивнул, как будто бы она ему ответила, но девушка молчала.
– Лусилла, – сказал он. – Я хочу жениться. Ты мне подходишь.
– Спасибо, Мастер Конут. Он мягко взмахнул рукой.
– Как я понял, ты свободна?
– Да.
(Если не брать в расчет Эгерта, а она не брала его в расчет.)
– И ты не беременна?
– Нет, я никогда не была беременна.
– Впрочем, это не имеет значения, – поспешно проговорил он. – Я не это имел в виду. Я хотел знать, нет ли у тебя каких-нибудь препятствий по здоровью?
– Нет, – сказала она, хотя и отвела глаза. Ибо некоторое препятствие все же существовало. Беременность невозможна без мужчины. Лусилле неловко было говорить об этом.
Девушка стояла и ждала, не скажет ли Конут еще что-нибудь, но он долгое время не решался заговорить. Уголком глаза Лусилла заметила, как он достает из маленькой коробочки таблетки и отправляет их в рот, будто леденцы. Казалось, он не отдает себе в этом отчета. Лусилла вспомнила острие ножа у его горла на лекции, припомнила намеки, которые слышала в адрес Конута. Идиотская затея – зачем люди пытаются убить себя?
Наконец Конут собрался с мыслями и прочистил горло, проглотив очередную пилюлю.
– Итак, – начал размышлять он вслух, – никаких письменных обязательств женитьбы, никаких физических препятствий и, безусловно, отсутствует кровное родство – я, знаешь ли, единственный ребенок в семье. Думаю, все в порядке, Лусилла. Договоримся окончательно сегодня вечером после занятий.
Тут он спохватился:
– О, то есть если ты не возражаешь.
– Я не возражаю.
– Хорошо, – он кивнул, но лицо его оставалось озабоченным. – Лусилла, возможно, ты слышала сплетни про меня. Я… я до этого совершил ряд попыток самоубийства. И одна из причин, по которой я хочу жениться, – чтобы жена следила за мной, не допуская этого впредь. Понимаешь?
– Да, Мастер Конут.
– Хорошо. Очень хорошо.
Он достал из коробочки еще одну таблетку, смутился, взглянул на девушку.
Глаза его расширились.
Лусилла стояла без движения, ничего не понимая; она не знала, что на Конута нашло внезапное просветление.
Последняя пилюля. Но ведь недавно их было двадцать! Двадцать – менее, чем три четверти часа назад!
– Еще одна попытка, – хрипло выдохнул он.
Это просветление, казалось, резко ускорило действие таблеток. Сердце заколотилось. Часто и сильно застучало в висках. Глаза застлала алая пелена. К горлу подступил комок желчи.
– Мастер Конут!
Но кричать было слишком поздно – он уже взял себя в руки и действовал. Отшвырнул пустую коробочку и, покраснев, бросил взгляд на Лусиллу. Затем без всяких церемоний перевесился через перила.
Лусилла завизжала.
Она подбежала к нему и вцепилась в него сзади, но Конут нетерпеливо отталкивал ее, пока девушка не увидела, что он не собирается броситься вниз, а засунул пальцы в рот и, невзирая на манеры и приличия, быстро и эффективно пытается выплеснуть отраву наружу.
И все сам.
Лусилла молча стояла и ждала.
Через несколько минут локти Конута перестали ходить ходуном, но он все еще лежал на перилах, пристально глядя вниз. Когда он обернулся, у него было измученное лицо человека, на котором лежит проклятье.
– Извини, спасибо.
– Но я ничего не делала, – кротко возразила Лусилла.
– Конечно, сделала. Ты разбудила меня. Она покачала головой.
– Ты знаешь, что сделал это сам. Сам. Без моей помощи.
Он взглянул на нее сначала с раздражением, потом с сомнением. И, наконец, с оттенком зарождающейся надежды.
Глава 8
Церемония была очень простой. Ее проводил Мастер Карл. Был дружеский ужин, а потом они остались одни, с этого момента – муж и жена, соединенные властью, данной главам факультетов. Они ушли к себе.
– Тебе лучше отдохнуть, – сказала Лусилла.
– Хорошо.
Он растянулся на кровати так, чтобы видеть ее. Он очень мало знал о ней, теперь изучающей свое новое жилище, строящей свои женские планы по поводу обустройства его – нет, их комнаты. Она была так незаметна, как только может быть незаметно живое существо, а двигалась бесшумно и быстро. Но с таким же успехом она могла бы предстать перед ним в сиянии вспышек неоне и под вой сирен – все равно она смущала его.
Конут встал и оделся, не глядя на Лусиллу. Она удивилась:
– А я думала, пора спать…
Он замялся.
– Неужели?
Время было действительно позднее, но накануне Конут проспал целый день.
– Ну да, – проговорил он беспечно, как человек, у которого со сном не связано решительно никаких проблем. – Да, пора. Но я думаю прогуляться во дворе, Лусилла. Мне это просто необходимо.
– Конечно, – она кивнула и вежливо замолчала.
– Наверное, я вернусь прежде, чем ты уснешь, а может, и нет. Или да…
Сбившись, он кивнул Лусилле, прокашлялся, накинул мантию и вышел.
Ни в коридоре, ни в холле не было ни души.
Не дремал только тонкий луч электронного глаза робота-дежурного, но он не обратил на Конута внимания. Ведь Конут не был студентом и ему не приходилось, извиваясь, проползать на животе под сканирующими лучами. Привилегия Мастера – приходить и уходить, когда захочется.
Конут хотел выйти.
Конут прогуливался по безмолвному двору, освещенному желтой луной, над его головой возвышался призрачный серебряный мост. С чего это он так разнервничался? Лусилла всего лишь студентка.
