Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2
Он остановился у двери.
— Подумай над этим, — сказал он, снова направляясь к балкону. — Возможно, все уже собрались. Пошли.
На балконе полукругом лицом ко входу уже сидели двое мужчин и две женщины. Один из мужчин, одетый в небесно-голубой хитон, был, несомненно, очень стар; другой, помоложе, худощавый, в сером хитоне, вел себя очень сдержанно; из двух женщин неопределенного возраста одна была маленькая, черноволосая, в одежде зеленого цвета, а другая — высокая, бронзовокожая, с курчавыми каштановыми волосами, в темно-коричневом хитоне. Два кресла оставались свободными, спинки их были повернуты в сторону двери, как бы замыкая круг. И именно к этим креслам подвел его Амид.
— Позвольте представить вас друг другу, — произнес Амид, когда они сели. — Нонна, социолог с Мары...
Нонной оказалась маленькая черноволосая женщина в зеленом. Глаза на ее немного грубоватом лице смотрели изучающе.
— Очень приятно, — сказал Хэл, обращаясь к ней. Она кивнула.
— Алонан с Культиса. Хэл, Алонан — специалист по взаимодействию культур.
— Очень приятно.
— Очень рад встрече с тобой, Хэл. — Голос Алонана, худощавого мужчины, был так же сух и сдержан, как и его внешность.
— Падма, он занимается внутренними связями.
— Очень приятно, — кивнул Хэл. Он явно недооценил при первом взгляде, насколько стар был этот человек, которого звали Падма. И хотя лицо экзота, на которого он сейчас смотрел, было гладкое, почти без морщин, и руки, сжимавшие подлокотники плавающего кресла, отнюдь не поражали невероятной пергаментностью или узловатостью вен, но крайняя неподвижность его тела, немигающий взгляд и другие признаки, слишком неуловимые, чтобы их можно было передать, свидетельствовали о глубокой старости. Сейчас перед ним действительно сидел человек, который по возрасту вполне мог сравняться с Тамом Олином. Ну а его занятие было вообще загадкой. Хэл впервые о таком слышал. Любой из экзотов мог стать посланником, то есть лицом, обеспечивающим контакты с какой-либо территорией или между сферами деятельности. Но внутренние связи... с кем?
— Добро пожаловать. — Голос Падмы, не то чтобы особенно хриплый, глубокий или, скажем, слабый, казалось, доносился откуда-то издалека.
— И Чевис, специальность которой я слегка затрудняюсь объяснить, — произнес Амид. — Назовем ее специалистом по историческим кризисам.
Хэл с трудом оторвался от созерцания Падмы, чтобы посмотреть на женщину, облаченную в темно-коричневый хитон.
— Приятно познакомиться, — поприветствовал он Чевис.
— Взаимно. — Она улыбнулась. Ей можно было с успехом дать как тридцать, так и шестьдесят лет, но голос звучал молодо. — Время покажет, может случиться и так, что мы еще будем гордиться знакомством с тобой.
— Это еще надо заслужить, — ответил Хэл на реплику Чевис. — Думаю, что четверо столь уважаемых специалистов, как вы, не искали бы встречи со мной, не будь на то особых причин.
— Именно их мы и собираемся сейчас обсудить, не так ли? — услышал Хэл слева от себя голос Амида. Они сидели лицом к остальным присутствующим, и все же, что явно чувствовалось по атмосфере, царившей на балконе, Амид был не с Хэлом, а с теми, кто сидел напротив него.
Это снова породило в нем чувство печали. Образ Уолтера до сих пор был слишком ярок в его памяти; воспитанный представителями трех культур, веря в свое глубокое духовное родство с ними, все же именно у экзотов он рассчитывал найти наибольшую поддержку и понимание. И вот теперь, сидя здесь, он почти физически ощущал их непоколебимую убежденность в том, что если речь пойдет о выживании, то прежде всего необходимо будет решить вопрос о сохранении их образа жизни, а уж потом можно будет обсудить и проблему выживания расы, как таковой. Своего рода изощренная форма эгоизма — эгоизма не ради себя лично, а ради принципа. И если и есть хоть какая-то надежда на расовое выживание, необходимо сделать так, чтобы они сами осознали этот свой эгоизм.
Глядя на окружающих, Хэл чувствовал, как слабеет его внутренняя уверенность в собственной правоте. Ведь Амид мог оказаться прав, и результаты тестов подтверждают только наличие у него необыкновенной для его возраста зрелости мышления. Сейчас перед ним сидят люди, за спиной которых жизненный опыт и знания, накопленные за несколько столетий. И единственное, что он мог противопоставить им, это лишь свой жизненный опыт да, возможно, шестьдесят часов напряженных раздумий в условиях крайнего истощения и жестокой лихорадки.
— Что ты вообще знаешь об истории появления Иных? — оторвал его от размышлений чистый глубокий голос Нонны. Он повернул голову в ее сторону.
— Мне известно, что они появились на сцене лет шестьдесят — семьдесят назад, — ответил он. — Сначала на них почти не обращали внимания, пока лет пятнадцать тому назад они не объединились в одну организацию, и только тогда вдруг стало ясно, что им присущи харизматические способности.
— Фактически начало этой организации положило соглашение о взаимопомощи, заключенное между мужчиной и женщиной, рожденными в браке между представителями дорсайской и экзотской культур, — сказала Нонна. — Дэниел Спенс и Дебора поселились на Сете сорок стандартных лет тому назад.
— Они были первыми, кто стал называть себя «Иные», — вставил Алонан.
Нонна бросила на него быстрый взгляд и продолжила:
— Как это часто бывает при смешанных браках, их физическая связь длилась недолго; но соглашение осталось, быстро набирало силу и уже через пять лет к нему присоединилось более трех тысяч человек — по нашим оценкам, это семьдесят девять процентов всех, кто на тот момент вступил в смешанные браки между представителями трех основных Осколочных Культур. Сейчас Спенс и Дебора уже умерли, и организацию возглавляет последние двенадцать лет человек по имени Данно; он руководил встречей лидеров Иных в твоем доме, когда были убиты твои воспитатели.
— Тогда это его я видел через окно, — сказал Хэл. — Высокий грузный мужчина — не тучный, а грузный — с копной черных вьющихся волос.
— Да, это Данно, — донесся до него педантичный голос Алонана.
— Он сын Дэниела Спенса и Деборы, — продолжила Нонна. — Позже эта пара взяла на воспитание еще одного мальчика лет одиннадцати, он был на шесть лет моложе Данно; по нашим сведениям, он племянник Спенса с какой-то другой планеты, похоже с Гармонии. Вероятно, здесь все не так просто. Но Блейз настаивает именно на данной версии. Хотя сомневаюсь, известно ли ему самому, что здесь действительно правда, а что нет. В любом случае он очень влиятельный лидер; несомненно, более выдающийся, чем Данно, хотя, похоже, он предпочитает видеть во главе организации Данно. Ты ведь уже встречался с Блейзом.
