Raptor - Хо
— Куда? В какую сторону?
— Без разницы. Главное выйти из этого дурацкого тумана. Если его не будет, у нас может появиться связь или визуальные ориентиры.
— А если мы нарушим границу? Нас же могут принять за злостных нарушителей!
— Мы уже могли её нарушить. За нарушителей нас не примут. Туман — смягчающее обстоятельство. Вон, на Дальнем Востоке, япошки нагло ловят рыбу в наших территориальных водах, и пограничники пока ещё никого из них серьёзно не привлекли к ответственности, и уж, конечно же, не расстреляли, не смотря на то, что нарушение очевидно и преднамеренно. А что уж говорить о нашей безобидной яхте? Кто нас может поймать? Грузины? Турки? Да я бы и рад был, если бы поймали. Хотя бы появилась определённость какая-то, а не как сейчас, плывём чёрти где и чёрти куда. Сейчас встреча с пограничниками для нас будет спасением.
— Не знаю. Может быть ты и прав, — Лида опустила голову.
Послышались тяжёлые приближающиеся шаги, и на корме появился Вовка.
— Чего замолчали? — спросил он. — Я за всех, что ли, должен кричать?
— Да забей, — отмахнулся от него Сергей. — Кричи, не кричи — толку всё равно никакого.
— А что делать тогда? Выбираться-то нужно отсюда как-то.
— Я предлагаю запустить движок.
— Да и я тоже так считаю, Серый, но Генка упирается. Говорит, нельзя. Опасно.
— А чего тут опасного?
— И я думаю, что ничего. Это он как баран упёрся и ни в какую. Я не знаю, как с ним ещё разговаривать.
— Кто здесь главный вообще? Ты или Генка?
— Я. Но он-то — специалист.
— Нужно с ним поговорить. Всё объяснить как следует. Он должен понять, — решительно заявил Сергей.
— Давай попробуем, — пожал плечами толстяк.
— Хо. Хо. Хо…
Настя вдруг задрожала и изменилась в лице. Она что-то услышала. Что-то такое, что не слышали другие. Её оцепенение длилось до того момента, пока неожиданно открывшаяся дверь не заставила её вздрогнуть. Вздох неожиданности, вырвавшийся из её лёгких, был похож на всхлип. Потом он повторился, но уже в виде выдоха облегчения. В кабину вернулась Ольга, которая выходила на палубу, чтобы забрать термос.
— Я тебя напугала? — удивлённо спросила она, останавливаясь за дверями и одаривая Настю взглядом, исполненным подозрительности.
— Немного, — виновато улыбнулась Анастасия. — Я просто задумалась.
— Прости.
— Да ничего страшного.
Ольга подошла к выдвижному столику и поставила термос на столешницу. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Да не сказать, чтобы очень. Голова какая-то чумная. Но после кофе стало полегче.
— Мне тоже. Кофе — хорошая штука, — Оля начала собирать вещи, разбросанные на полу.
Настя уныло наблюдала за ней какое-то время, а затем осторожно произнесла:
— Оль. А ты ничего не слышишь?
Та остановилась с одеялом в руках. Вопрос был более чем неожиданным. — В каком смысле?
— Не знаю… Мне кажется, что… Ой, ладно, не важно. Глупости всё это.
— Давай говори, раз начала, — Ольга продолжила возиться с одеялом, сворачивая его на весу.
— Я не знаю почему, но мне кажется, что я слышу какой-то далёкий звук. Он звучит постоянно. С того момента, как я проснулась. Но тогда он был едва различимым. Теперь же слышится так отчётливо. Ты ничего не слышишь?
Ольга прислушалась. — Нет. Вроде бы ничего. А что этот звук из себя представляет?
— Шелест. Шуршание. Словно кто-то перешёптывается в тумане, — объяснила Настя, не спуская глаз с иллюминатора.
— Ничего удивительного. Это плещутся волны, — свернув наконец одеяло, Ольга положила его на койку и приступила к уборке матраса.
— Нет. Не волны. Плеск волн слышится совсем рядом. Они плещутся об борт. Это совершенно другое.
— В таком случае, это — слуховая галлюцинация, вызванная атмосферным давлением, похмельным синдромом, ограниченным пространством, или ещё каким-то неприятным фактором. Постарайся отвлечься от этих звуков.
— Я пытаюсь. Но когда мне почти удаётся отделаться от своей тревоги, я вдруг слышу что-то необычное, страшное, что опять вгоняет меня в тоску.
— Например?
— Какие-то слова, всплывающие в сознании. Такие отчётливые, словно кто-то произносит их стоя у меня за спиной. Отрывистые, непонятные. Они практически тут же забываются, и я уже не могу их вспомнить.
Закатав матрас в толстую спираль, Ольга откатила его к стене кабины и уселась на него верхом, как на мягкое кресло, переведя взгляд на подругу.
— Очень странно, — произнесла она. — Ты запомнила хотя бы одно слово?
— Нет. Говорю же тебе, я их тут же забываю! Только одно слово запомнила. Оно повторяется постоянно. Точнее, это не слово, а какой-то вздох. Хо, хо, хо. В нём есть что-то пугающее. Ты знаешь от чего это может возникнуть?
— Даже предположить не могу. С тобой уже бывало такое?
— Бог с тобой, Оля! Конечно же, нет! Я вообще не могу понять, что со мной происходит. В моей жизни никогда не случалось ничего подобного!
— Странно. Очень странно. Но всё-таки я думаю, что тревожиться тебе не стоит. Галлюцинации — явления весьма распространённые.
— А может я схожу с ума? — Настя посмотрела ей прямо в глаза. Её губы задрожали.
— Не говори глупости. Я слышала, что некоторые люди, попав в замкнутое ограниченное пространство, могут чувствовать себя подобным образом. У них могут возникать не только слуховые галлюцинации, но и видения. Всё зависит от их склонности к клаустрофобии.
— Значит у меня клаустрофобия?
— Возможно. Только проявляется она в очень поверхностной форме. Это не значит, что твоя психика не в порядке. Все люди подвержены воздействию замкнутого пространства на психику, только в разной степени. И ничего здесь удивительного нет.
— Скорее бы это прошло, — Настя опустила голову, и рыжая прядь скатилась с её лба, упав на лицо. Девушка аккуратно отодвинула её, убрав за ухо.
— Пройдёт, — Ольга задумчиво прищурилась.
Тревога в её душе всё нарастала и нарастала. Признания Насти лишь подливали масло в огонь. Ведь она тоже слышала эти голоса!
Но она не теряла самообладания. Сейчас это было недопустимо.
Начать разговор с капитаном Сергей решился не сразу. Гена стоял к нему спиной, и сворачивал брезент, которым был покрыт спальный мешок Бекаса и Лиды. Призывно откашлявшись, Сергей пристально уставился на крепкий затылок Геннадия, но тот и не думал оборачиваться. Тогда он осторожно дотронулся до его плеча. — Ген.
— Чего? — невозмутимо спросил Осипов, не отвлекаясь от свого занятия.
— Разговор есть. Серьёзный.
— Разговор? — Гена закончил возиться с брезентом, отнёс его в сторонку и запихал под лавку.
— Да, — Сергей исподлобья наблюдал за его действиями и передвижениями. — Мы считаем, что нам следует запустить двигатель.
