Фрэнк Херберт - Зелёный мозг
— Так вы знали об этом? Это все ваши проделки?
— Небольшое недоразумение, — сказал Маккай. — Лэндли-5 — ваш дом.
— Но он не мой!
— Оставляю этот вопрос вам на обсуждение с Фанни Мэ, — сказал Маккай. — Вы уже начали поиски на Сердечности?
— Я только что запустил это дело, и вдруг вы…
— Да, но вы уже начали его?
— Я уже начал.
— Хорошо. Фанни Мэ займет вас рассуждениями по различным вопросам и перенесет сюда ваших людей для доклада по мере того, как они будут вам нужны. Не так ли, Фанни Мэ?
— Соединительные ткани остаются верными. Контракт разрешает.
— Хорошая девочка.
— Я уже почти забыл, что здесь так жарко, — сказал Фурунео, вытирая со лба пот. — Итак, я могу вызывать сюда людей, еще что?
— Вы будете следить за Абнетт.
— И?
— В тот момент, когда она или один из ее палачей Паленки появится здесь, вы будете вести голосканическую запись всего, что здесь происходит. У вас есть набор инструментов?
— Конечно.
— Прекрасно. Когда будете сканировать, держите инструменты как можно ближе к двери для прыжка.
— Она, вероятно, закроет дверь, как только увидит, что я делаю.
— Не рассчитывайте на это. Да, еще одно!
— Да?
— Вы мой помощник учителя.
— Ваш кто?
Маккай объяснил ему о положении в соглашении Калебанца.
— Поэтому она не сможет отделаться от нас, не нарушив условий контракта с Фанни Мэ, — сказал Фурунео. — Толково.
Он сжал губы.
— Это все?
— Нет. Я хочу, чтобы вы с Фанни Мэ обсудили соединительные ткани.
— Соединительные ткани?
— Соединительные ткани. Я хочу чтобы вы попытались узнать, что, из десяти миллиардов чертей, Калебанец имеет ввиду, говоря о соединительных тканях.
— Соединительные ткани, — сказал Фурунео. — Есть ли какой-либо способ выключить здесь эти печи?
— Вы могли бы это взять в качестве следующей темы дискуссии: Попытайтесь открыть причину для всей этой жары.
— Если я до этого не расплавлюсь. Где вы будете?
— На охоте — при условии, что мы с Фанни Мэ согласимся на соединительных тканях.
— Что-то вы говорите невразумительное.
— Ах, да. Я попытаюсь взять след — может быть, Фанни Мэ пошлет меня туда, где есть дичь.
— А-а, — сказал Фурунео. — Не попадите в капкан.
— Может быть. Фанни Мэ, вы слушали?
— Объясните «слушали».
— Ладно, не обращайте внимание.
— Но внимание нужно всегда.
— Маккай закрыл глаза, проглотил слюну и сказал:
— Фанни Мэ, вы ознакомлены с обменом информацией, который только что закончился здесь, между мной и моим другом?
— Объясните «закончился».
— Вы ознакомлены? — прорычал Маккай.
— Расширение мало способствует коммутации, — сказал Калебанец. — Я обладаю желательным осведомлением — предположительно.
— Предположительно, — пробормотал Маккай, — тогда можете вы послать меня в такое место около Абнетт, где она не была бы осведомлена обо мне, а я мог бы быть осведомлен о ней?
— Отрицательно.
— Почему так?
— Особая оговоренность в контракте.
— Ох, — Маккай склонил голову в раздумье, затем спросил:
— Ну ладно, можете вы меня послать в такое место, где я мог бы быть осведомлен об Абнетт с помощью моих личных усилий?
— Возможность. Позволяет исследование соединительных тканей.
Маккай подождал. Жара была ощутимой вещью внутри бичбола, ощутимым вторжением в его чувства. Он видел, что она уже начинает удушать Фурунео.
— Я видел свою мать, — сказал Фурунео, заметив, что Маккай на него смотрит.
— Это здорово, — сказал Маккай.
— Она плавала с друзьями, когда Калебанец бросил меня прямо в бассейн к ним. Вода была чудесная.
— Не сомневаюсь, что они были удивлены.
— Они приняли это за великую шутку. Хотел бы я знать, как работает эта система глаза С.
— Не только вы, но и миллиарды миллиардов остальных. Меня одна лишь мысль о потребностях энергии кидает в дрожь.
— Я могу использовать эту дрожь прямо сейчас. Знаете, это прямо сказочное ощущение — одну минуту стоишь и разговариваешь со старым другом, в следующий момент проваливаешься в пустоту здесь на Сердечности. Как вы полагаете, что он подумал?
— Вероятно, решил, что это волшебство.
— Маккай, — сказал Калебанец. — Я вас люблю.
— Вы что? — взорвался Маккай.
— Люблю вас, — повторил Калебанец. — Симпатия одной личности к другой личности. Такая симпатия переступает границы видов.
— Я догадываюсь об этом, но…
— Так как я владею этой универсальной симпатией к вашей личности, соединительные ткани открываются, позволяя выполнение вашей просьбы.
— Вы можете послать меня в место возле Абнетт?
— Утвердительно. Соответствие желания. Да.
— Где это место? — спросил Маккай.
Однако вместо ответа он получил порцию холодного воздуха, падение плашмя на пыльную землю и покрытую мхом скалу, к которой, собственно, и был обращен его вопрос. Мгновение он смотрел на скалу, не отрывая взгляда и приходя в себя. Скала была с метр высотой и содержала маленькие прожилки желто-белого кварца с отражающими сверкание капельками, разбросанными в них. Скала стояла на открытом лугу под далеким желтым солнцем. Положение солнца сказало Маккаю, что прибыл он сюда или в разгар утра, или в разгар местного дня.
За скалой, лугом и кольцом желтых кустов простирался плоский горизонт, прерываемый высокими белыми шпилями города.
— Любит меня? — спросил он скалу.
Бич и отрубленная рука Паленки прибыли в нужную лабораторию Бюро Саботажа в то время, пока она была временно свободна. Заведующий лабораторией, ветеран Бюро по имени Трееж Тулук, склоненный в спине Рив, вышел в это время на конференцию, которая состоялась в связи с сообщением Маккая.
Как и большинство спиносклоненных, Тулук был Ривом запаха — ид. У него было тело среднего по величине Рива, два с половиной метра высоты, трубообразное, педальной бифуркации, вертикальная лицевая щель с манипулятивными разгибателями, свисающими с нижнего угла. От долгого обращения с людьми и гуманоидами он выработал быструю сутулящуюся походку, склонность к одежде с карманами и не присущую для Ривов манеру речи с циничной тональностью. Четыре глазных трубки, выступающие наверху лицевой щели, были зеленые и мягкие.
Вернувшись с конференции, он сразу же узнал предметы на полу лаборатории. Они соответствовали описанию Сайнера. Тулук немного пожаловался себе по поводу беззаботной манеры доставки, но скоро забылся в сложностях исследования. Вместе с ассистентами, которых он вызвал, прежде, чем отделить кнут и руку, сделали голосканирование.
