Сергей Павлов - Корона Солнца
— Ты начинаешь видеть мой мир, — как бы издалека доносится голос Майи.
Все окружающее постепенно меняет цветовые тона: фиолетовые, голубые, зеленые меркнут; оранжевые, красные разгораются. На гранях пирамид ползут отражения ломаных дуг. Дорога теряет свою голубую прозрачность, приобретает ярко-малиновый цвет и расползается множеством плоских фигур. Я стою и растерянно озираюсь вокруг, ошеломленный внезапностью появления каких-то больших предметов, похожих на пурпурные орхидеи. Надо мной нависли колокола прозрачных лилий. Их серповидные стеклянные лепестки отражают мириады огней. На длинных стебельках раскачиваются причудливые чаши, наполненные бледно-лиловым сиянием. Очень трудно остановить свой взгляд на чем-то одном! Все кругом в беспрестанном движении, неуловимым образом приобретает новые формы, цвета и размеры. Лишь только ярко-красные торы по-прежнему вращаются парами. Они, словно играя, обмениваются туманными сгустками, и в этой игре определенно есть какая-то закономерность…
— Тебе здесь нравится? — слышу я голос Майи.
Оглядываюсь… и не узнаю ее. Волосы уже не белые, а красноватые, с медным отливом. Глаза источают яркую, пронзительную синеву, и мне чудится, что, если она их прикроет ресницами, все вокруг должно потускнеть и угаснуть; пылающая чешуя ее платья резко оттеняет матовую гладь обнаженных рук и плеч, звезды сияют рубинами. Она кажется мне выше, чем была. Наверное, из-за того, что изменилась осанка. В каждом ее движении, внешне спокойном и плавном, ощущается сдерживаемый порыв. Но нет, пламени нельзя приказать: стой, замри! Пламя остается пламенем…
— Да, мне нравится твой чудесный сад.
— Это не сад, это — Гелиана. Я не могу тебе объяснить так сразу… —задумчиво произносит она.
И я ей поверил.
— Ты одна здесь… в своей Гелиане?
— А Лима? Разве она не со мной?
— Я спрашиваю о тех, кто подобен тебе.
— Да, здесь я одна. Но теперь пришел ты, сын Земли. Я ждала тебя… Долго ждала.
И я опять поверил ей. Чувствую: она знает что-то, касающееся меня, пришельца из другого мира. И я не спрашиваю ни о чем, потому что не знаю, как велико расстояние, отделяющее ее от меня, но смутно догадываюсь, что оно огромно.
— Пойдем. Ты увидишь больше, чем видел.
И она повела меня за собой.
Перед нами с музыкальным звоном раздвигаются прозрачные лепестки лилий, пропуская в гулкие стеклянные залы без потолков и сводов. Я то и дело останавливаюсь, разглядывая сложные узоры световых рисунков, щупаю граненые формы диковинных предметов, которые видоизменяются от одного прикосновения, смотрю на свое собственное отражение, волшебно оживающее в перспективе, любуюсь трепетными веерами красных лучей. Странно, во всем этом буйстве живых красок и ошеломляющем разнообразии форм почти нет симметрии в строгом понимании этого слова. Но в то же время я не могу не дивиться гармоничной соразмерности того, что не в состоянии себе объяснить и что, по-видимому, имеет какой-то скрытый смысл. Что же это такое? Волшебный сплав искусства и техники или что-то еще более сложное — новая ступень в развитии материи, недоступная моему пониманию?..
Хрустальные серпы звонко смыкаются за нами, роняя рубиновые искры. Быстроногая Лима, точно солнечный зайчик, убегает далеко вперед, теряясь в красноватом мареве. Неуклюжие торы вежливо уступают нам дорогу, посылая вслед рулоны оранжевой дымки. Время от времени матовые шарики улетают от нас, приближаются к тороидам, быстро наматывают спиральные витки по кольцу и возвращаются обратно. Какова их природа?.. Дорого бы я дал, чтобы узнать обо всем этом подробнее.
— О чем ты задумался, сын Земли?
— Мне не очень понятно, почему ты одна. Это меня удивляет.
Майя минуту размышляет над моими словами. Потом говорит:
— Мой мир большой, и нас в нем много. Гелиана — лишь маленькая часть моего мира… И здесь я одна. Так надо.
— Как называется мир, откуда ты пришла?
— Туанолла.
— Сколько солнц в этом мире?
— Много… Так много, что я не сумею сказать тебе, сколько.
Значит — галактика. И, может быть, даже не наша…
— Ты прилетела сюда одна?
— Я говорила.
— На чем прилетела? Где твой корабль?
— Корабль для этого не нужен. Нет таких кораблей, которые могли бы достичь Туаноллы… Мы, Повелители Времени, проникаем в Пространство другими путями. Мне трудно объяснить так… несколькими словами. Да я и сама не знаю всего…
На эту тему Майя говорит не очень охотно: видимо, чувствует, что я почти ничего не пойму, и не желает лишний раз причинять мне боль. Но ее взгляд, улыбка и жесты полны обаяния и настолько непринужденны, что мне становится по-настоящему легко и весело с ней. Мне безразлично, кто я такой и откуда.
Мы уже не идем — скорее плывем в густо подсвеченной пурпуром среде. Так и кажется, будто эту дышащую светом среду можно черпать ладонями.
— Смотри! — восклицает Майя и действительно набирает пригоршни пурпурного сияния и щедрым жестом расплескивает вокруг.
Тотчас далеко вверх и в стороны от наших фигур волнами расходятся светлые контуры.
— Смотри! — повторяет она и зачем-то разводит руками.
И, словно повинуясь этому легкому взмаху, в прозрачно-слоистой глубине у нас под ногами возникают очаги пламенных вихрей. Неожиданно огненные волчки выплескиваются на поверхность яркими фонтанами. Феерическое извержение длится секунду. Затем полупогасшие, вдруг остекленевшие потоки странного вещества застывают в форме гигантских изогнутых сталактитов.
Пляска красных спиралей…
Вероятно, все это время с моего лица не сходило выражение сосредоточенной заинтересованности. Да, каждое мгновение мои глаза находят здесь для себя новое, необычное… И меня радует то, что хозяйка Гелианы нисколько не стремится поразить пришельца из другого мира неиссякаемым разнообразием окружающей обстановки, — она просто предоставляет мне возможность осматривать все, что меня интересует. Она вся как бы лучится жизнерадостной энергией. Ей нравится смотреть на все моими глазами, восхищаться тем, чем восхищаюсь я. И я вдруг как-то по-новому увидел, что Майя поразительно юна и ошеломляюще красива…
Почему-то я уже не спрашиваю себя, насколько реально то, что я вижу.
Все это слишком похоже на действительность, пусть пока необъяснимую, но это уже другой вопрос…
— Смотри и слушай!.. — говорит Майя.
Сталактиты, увитые красными спиралями, издают странные булькающие звуки. Между рядами перекрученных гигантов появляются цепочки фиолетовых торов — уменьшенные копии красных колец.
В открытом пространстве над нашими головами начинают скользить бледно-розовые и ярко-лиловые дуги. В какой-то миг они убыстряют скольжение и теперь все вместе представляют собой сетчатый купол. В центре купола вырастает что-то огромное, яркое, и моим глазам открывается волнующая картина: я вижу знакомое по нейтринным снимкам солнечное ядро…
