Василий Головачев - Милосердие динозавра
Норман подшучивал над летчиком, но тот, жилистый выносливый и упрямый, никогда не жаловался на усталость, хотя приборов на себе таскал чуть ли не вдвое больше Алиссона.
Кемпер вылез на край «седла», сбросил со спины рюкзак с датчиками и снял с рук и ног ежастые полусферы «абсолютных липучек», с помощью которых можно было ходить не только по вертикальным стенам, но и по потолку.
«Липучки» тоже были военным изобретением, как и многое другое, но удивляться этому не стоило: летчик и палеонтолог выполняли военных заказов вдвое больше, чем гражданских.
— Сколько? — спросил Кемпер, кивая на дозиметр.
Алиссон спрятал прибор в карман.
— Ноль-ноль три. Естественный фон воздуха.
— Чудеса да и только! Никак не привыкну.
Летчик имел ввиду то обстоятельство, что гиганты-суперзавры, достигшие в длину трехсот метров, а в высоту сотни, в один прекрасный миг перестали излучать в гамма— и рентгеновском диапазонах! Уцелев после бомбовых ударов и атаки холодом, они сначала преобразовали свои «крылья» — фотоэлементные батареи — в термоэлектрические, а потом и вовсе отказались от внешней энергоподпитки, вырастив себе какие-то достаточно мощные источники энергии.
Без «крыльев» драконы потеряли часть своего своеобразия, зато создали «седла», превратившие их в жутковатых «коней». По ночам их тела испускали голубовато-фиолетовое свечение, и это было сказочно красиво. И страшно!
Чем они питались, оставалось тайной, может быть, обычными горными породами, радиоактивные породы и шахты с ядерной начинкой звери искать перестали.
С момента атаки на них криогенераторами, создавшими двухкилометровую зону охлаждения с температурой жидкого азота, прошел ровно месяц. Отпустив с миром своих «покорителей», Кемпера и Алиссона, чудовищные твари провели все это время в непонятных маневрах вблизи оставленных ими пятиметровых яиц (как оказалось, они натаскали на место кладки около ста тонн радиоактивных руд), проделывая широкие круговые ущелья в скальном основании полигона. Со стороны казалось, что они пасутся, возможно, это так и было.
Факт исчезновения радиации произвел настоящую сенсацию. Взвывшая от восторга ученая братия бросилась было к панспермитам со своими приборами и идеями, но оказалось, что сверхдраконы могут терпеть присутствие только двух человек из всего многотысячного отряда на полигоне, а именно: палеонтолога Алиссона и летчика Кемпера. И программы исследований, в том числе и военных специалистов, пришлось менять и сокращать.
То, что у военных насчет суперзавров имелись свои соображения, Алиссону и Кемперу пришлось узнать сразу же после первого похода к панспермитам.
Всего им не говорили, но было и так понятно, что Пентагон заинтересован в раскрытии тайн драконов больше других ведомств и мечтает когда-нибудь завербовать их на службу. Мощь и неуязвимость зверей настолько поразили воображение «медных лбов», что они спали и видели, как полки выдрессированных суперзавров пересекают материки по их приказу и «наводят порядок», где это необходимо. Кемпер к планам военщины относился равнодушно, а на Алиссона они действовали тягостно, лишали удовольствия от собственной работы и ощущения таинственности.
— Да что ты переживаешь, — сказал ему как-то Кемпер за стаканом виски, — сделай вид, что вовсю трудишься над их заданиями, а сам делай свое дело.
Алиссон так и поступил.
Площадка под ногами качнулась — Тихоня перешагнул скалу, оглянувшись при этом на людей в «седле». Алиссона уже давно не покидало ощущение, что зверь чувствует к ним симпатию и ждет каких-то указаний, однако языка людей он явно не понимал.
Руководитель комплексной научной экспедиции, известный профессор, доктор биологии Стивен Тиммер, знаток индийской мифологии, предложил дать драконам имена Индра и Равана[2], но, хотя его предложения было утверждено официально, Алиссон продолжал звать своих любимцев по-старому: Стрелок и Тихоня.
Панспермит шагнул правой передней лапой: визг раздираемого гранита, грохот рухнувшей скалы, стук рассыпавшихся во все стороны камней.
— Полегче приятель, — проворчал Кемпер, — приборы посбрасываешь… Ишь уставился, будто понимает.
— Знаешь, — задумчиво произнес Алиссон, — у меня сложилось впечатление, что он нас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО понимает. Может быть, не слова, а мысли, образы, но понимает. И чего-то ждет. Нет, они не просто anima vilis[3], как утверждает Тиммери, но существа функционально ориентированные, зависящие от чего-то или кого-то.
— А конкретнее?
— Я убежден, что у них были хозяева. Вернее, хозяева были у их родителя, погибшего на Земле по неизвестной причине, миллионы лет назад. По моим прикидкам, драконы не обладают интеллектом, во всяком случае, подобным человеческому. То есть они не разумны… хотя никто еще, по-моему, не определил разницу между разумом и сложным инстинктом.
— Короче, зануда. В лагере, кстати, бытует мнение, что драконы разумны. Твой друг Тиммери склоняется к тому, что суперзавры — представители негуманоидного разума.
— Чушь! Разум всего лишь свойство адаптации, а в этом смысле нашим зверушкам он не нужен, они и так наделены чудовищной потенцией к выживаемости. Да и у человека мозг есть не орган мышления, а органы выживания, как клыки, когти, по образному выражению одного ученого[4].
Тихоня-Равана шагнул дважды: левая передняя лапа — правая средняя — левая задняя, затем правая передняя — левая средняя — правая задняя.
Складывалось впечатление, что он что-то вынюхивает в россыпях камней, изредка оглядываясь на «седоков». Его собрат Стрелок-Индра «пасся» в километре отсюда, но далеко не отходил. Грозное свое оружие — грейзер — он теперь применял редко, хотя в первое время лупил лучом по любой движущейся цели вроде БТР или военного вертолета, справедливо относя их в разряд личных врагов.
В наушниках рации раздался голос дежурного связиста:
— «Тюлени», как дела? Что-то вы притихли.
Алиссон вспомнил, где находится, переключил диапазон связи.
— Нормально дела. Через полчаса запустим систему, пусть коллеги готовятся к приему информации.
— Они давно готовы. Осторожнее, док, не сорвитесь.
— Типун тебе на язык! — проворчал Кемпер.
«Драконолазы» принялись за работу.
В течение сорока минут они установили на спине Тихони и на шее, за кружевным «воротником» высотой в десять метров, десяток датчиков и включили их в единую сеть анализирующего комплекса. После этого Алиссон принялся колдовать над прибором, о котором не говорил никому, боясь, что засмеют.
