Василий Головачев - Милосердие динозавра
Знай наших, боже, храни Америку!
Один лишь Алиссон, тот самый «головастый» парень, не радовался вместе со всеми, ему было жаль несчастных драконов, абсолютно чуждых всему земному, страшных, сильных, не знавших пределов своей мощи, но столкнувшихся на свою беду с жестокостью повелителя Земли, который тоже не знал пределов, и прежде всего — пределов своей злобы, цинизма и ненависти к любому, кто не подчинился его воле, — будь то природа или себе подобное существо. Впрочем, поправил себя ради иронической объективности Алиссон, такое возможно не только в свободной и великой стране, но и в любой другой, способной защитить свои интересы всеми доступными средствами.
— А ты чего не радуешься, приятель? — хлопнул Нормана по плечу заросший детина в куртке на молниях. — Здорово мы их приморозили! А выйдем в космос — всех гадов передавим!
«Дурак — зародыш конца мира», — подумал Алиссон словами Тэффи, но вслух сказал другое:
— Бедный Йорик!..
Давно не брившийся не читал Шекспира и не знал, кто такой Йорик, но на всякий случай назвался:
— Джоб. Выпьем за удачу?
— А пошел ты!.. — ответил Алиссон, поворачиваясь к нему спиной и пряча кулаки в карманы.
***Лед на панспермитах растаял к утру, но они не шевелились, став из ярко-оранжевых тускло-желтыми. Теперь они были похожи на скульптурные творения модернистов, изваянные из чистого золота. Но даже такие — неподвижные, молчаливые, мертвые, они внушали ужас, отвращение и одновременно благоговейный трепет своей несхожестью с земными формами жизни, мощью и неземным, поистине космическим уродством. При долгом созерцании чудовищ человека вдруг поражала мысль о невероятной, чуть ли не противоестественной приспособляемости жизни к любым природным условиям, готовности выжить любой ценой: отказа от разума — и тогда возникали колоссы вроде динозавров на Земле и суперзавров в Космосе, либо ценой приобретения разума — и тогда появлялись существа вроде людей, сильные только волей к победе и умением переделывать условия существования…
Примерно такие мысли бродили в голове Алиссона, когда его вместе с другими «яйцеголовыми» доставил к застывшим тушам на вертолете Кемпер.
Это была третья группа специалистов, десантированная в район замороженных панспермитов после того, как военные обстреляли драконов ракетами и ничего не произошло.
От застывших колоссов, да и от земли, от каменных складок несло могильным холодом, с близких холмов дул пронизывающий ветер. Поправляя прозрачные шлемы, пояса и рукавицы антирадиационных комбинезонов, ученые и эксперты разошлись вдоль погрузших в каменной осыпи тел, каждый со своими инструментами и приборами. Им разрешалось работать возле суперзавров не более сорока-пятидесяти минут, потому что тела ящеров излучали на уровне двухсот тридцати рентген в час.
Вообще-то Алиссону делать здесь было нечего, но он хотел в последний раз полюбоваться на монстров вблизи и упросил организатора экспедиции взять его с собой. Теперь он пожалел, что не остался в теплой палатке: выдержать пытку холодом даже в скафандре с подогревом больше десяти минут не было никакой возможности.
Кемпер понял друга раньше, чем тот пожаловался на превратности судьбы и непогоду. Он отвел Нормана в кабину, дал ему поддеть под балахон свой вязаный свитер и второй шлем с наушниками и Алиссон повеселел.
— Знаешь что, давай попробуем взобраться? — внезапно загорелся он, кивая на гору суперзавра. — Заодно и погреемся.
Кемпер поглядел на него, как на сумасшедшего, подумал, почесал затылок шлема и… согласился.
— Только возьмем фотоаппарат, запечатлеем друг друга на память, такого трофея не было ни у одного охотника. Хотя мне их тоже немного жаль, как-никак мы их крестники.
Они вооружились кошками, ледорубами, связками бечевы, карабинами для зажима веревок и выступили в поход. «Покорение трупов» решили начать с одной из лап средней пары, где было больше шансов зацепиться за неровности рельефа.
Суперзавры, очевидно, при внезапном похолодании пытались сжаться, сохранить тепло, закрыться перепончатыми «крыльями» и так и застыли, прижимаясь брюхами к земле, втянув хвосты, стискивая передними лапами шеи и уронив головы. И все равно высота их «холки» — кружевного воротника на шее, ставшей высшей точкой, достигла не менее шестидесяти метров — высоты двадцатиэтажного дома!
Вблизи броня сверхдраконов оказалась пластинчатой, состоящей из выпуклых граненых ромбов, полупрозрачных, словно шлифованные драгоценные камни. В глубине каждой пластинки горел тусклый желтый огонек. Кемпер постучал ледорубом по броне, вызывая тонкий, поющий, стеклянно-металлический звук.
— Сезам, откройся! — пробормотал Алиссон, невольно съеживаясь, ожидая, что гигант шевельнется в ответ и оставит от них мокрое место. Но все осталось по-прежнему, в наушниках рации гнусавил голос руководителя группы, дающего указания подчиненным.
— Ходят слухи, — обронил Кемпер, с некоторым сомнением глядя вверх, на крутую гору трупа суперзавра, — что наш знакомый доктор Хойл обратился к русским с предложением поломать головы над проблемой остановки суперзавров и какой-то русский физик будто бы предложил нашим воякам хорошую идею.
— Не слышал. Что за идея?
— Чтобы удержать даконов в «загоне», нужно скармливать им понемногу в центре Невады радиоактивные шлаки, отходы топлива ядерных реактивов. Неплохая идея?
— Неплохая, но подана слишком поздно.
— В том то и дело, что физик предложил ее еще до бомбардировки драконов криогенераторами. Ну что, поехали? — под верещание счетчика Гейгера Кемпер первым полез на согнутый крючкообразный палец лапы, судорожно вцепившейся в скалу.
Никто не обратил внимания на действия «альпинистов», каждый торопился сделать свою работу, зная, что второй раз попасть сюда будет очень не просто.
Подъем был не слишком трудным, однако «скалолазы» очень скоро поняли, что грани выпуклых чешуек брони не только твердые, но и чрезвычайно острые: сначала Алиссон, неловко повернувшись, начисто срезал полкаблука сапога на левой ноге, потом Кемпер порвал ткань комбинезона на колене, и наконец порвалась веревка, неудачно скользнувшая по острой шпоре на сгибе «локтя» суперзавра. Пришлось сбавить темп подъема, и Алиссон подумал, что у них не останется времени на спуск, когда будет дана команда рассаживаться по вертолетам. Кемпер подумал о том же, но отступать было не в его правилах.
Они взобрались уже на первый горб суперзавра, от которого начались гребенчатые наросты, переходящие в «крылья», когда Алиссон вдруг обратил внимание на мерные звуки, даже не звуки — сотрясения, ощутимые руками и ногами, исходившие из тела ящера. Палеонтолог остановился и прислушался: глухой, едва слышимый удар, короткое сотрясение брони, тишина пять секунд, и снова — удар, сотрясение…
