Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Толстой)
— Прыгнем отсюда, — предложил Кавор, разыгрывавший роль инструктора, и указал на место футах в четырех от моих ног.
Этот прыжок я совершил без труда и, должен сознаться, что не без удовольствия заметил, что Кавор недопрыгнул на один фут или около того и свалился в колючие заросли.
— Видите, как надо быть осторожным, — сказал я, вытаскивая шипы. Теперь он перестал разыгрывать из себя учителя и стал моим товарищем в школе лунного хождения.
После этого мы выбрали еще более легкий прыжок и совершили его шутя, затем прыгнули назад, потом снова вперед, и повторили это упражнение несколько раз, приучая наши мускулы к новому режиму. Я никогда не поверил бы, если бы не узнал по собственному опыту, как быстро можно приспособиться. После двадцати или двадцати пяти прыжков мы легко определяли усилие, необходимое для каждого расстояния.
Между тем лунная растительность продолжала расти, становилась выше и гуще, — мясистые кактусы, колючие стебли, грибы и лишаи поражали своими необычайными формами. Однако мы были так поглощены нашими упражнениями, что мало обращали внимания на буйный рост лунных зарослей.
Мы были очень возбуждены. Отчасти, я думаю, это было чувство радости по случаю нашего освобождения из продолжительного заключения в тесном шаре; но главная причина — мягкость и свежесть лунного воздуха, который, очевидно, содержит гораздо больше кислорода, чем наша земная атмосфера. Несмотря на странную, необычайную обстановку, мы вели себя как лондонцы, очутившиеся на лоне природы. Мы не испытывали страха перед неведомым будущим.
Нас охватила жажда деятельности. Мы выбрали мшистый пригорок ярдах в пятнадцати от нас и благополучно взобрались на его вершину.
— Отлично! — кричали мы, — Отлично!
Кавор сделал три шага в сторону снежного ската. Я остановился неподвижно, пораженный уморительным видом его парящей в воздухе фигуры в грязной, измятой спортсменской фуражке, с взъерошенными волосами, с круглым туловищем, длинными руками и поджатыми козлиными, тонкими ножками, — фигуры на фоне лунного простора.
Я громко расхохотался и последовал за ним. Прыжок! — и я очутился рядом с Кавором.
Мы сделали несколько исполинских шагов, наподобие Гаргантюа, сделали три-четыре прыжка и уселись в поросшей мхом лощине. Мы запыхались и сидели спокойно, с трудом переводя дыхание, и вопросительно поглядывая друг на друга. Кавор бормотал что-то об «удивительных ощущениях». Затем я вдруг вспомнил. В этом не было еще ничего страшного, это был вполне естественный и уместный вопрос.
— Однако, — сказал я, — где же наш шар?
Кавор посмотрел на меня.
Я вдруг понял, что случилось, и испугался.
— Кавор, — закричал я, — а где же наш шар?
Глава 10
ЗАБЛУДИВШИЕСЯ ЛЮДИ НА ЛУНЕ
На лице Кавора отразился мой испуг. Он встал и начал внимательно осматривать окружавшие нас быстро разраставшиеся заросли. Он приложил руку к губам и заговорил без своей обычной уверенности:
— Мне кажется… мы оставили его… где-то… там… — он показал неопределенным жестом. — Не знаю наверно. — В его глазах выразилось смущение. — Во всяком случае, он где-то недалеко.
Мы оба встали, напряженно всматриваясь в чащу джунглей. Повсюду вокруг, на освещенных Солнцем скатах, виднелись лишь колючая щетина, раздутые кактусы, ползучие лишаи, да кое-где в тени синели снежные сугробы. На север, на юг, на восток и на запад, во все стороны расстилались однообразные заросли необычайных растительных форм. И где-то, погребенный среди этого хаоса стеблей, лежал наш шар, — наш дом, наша провизия, наша последняя надежда выбраться из этой фантастической пустыни, покрытой эфемерными растениями.
— Я думаю, — Кавор показывал пальцем на север, — что шар, наверное, там.
— Нет, — возразил я, — мы двигались по кривой линии. Смотрите, вот отпечаток моих каблуков. Ясно, что шар находится восточнее. Нет, он где-нибудь там.
— Мне кажется, — сказал Кавор, — что Солнце все время было вправо.
— А мне кажется, что при каждом прыжке моя тень падала вперед.
Мы посмотрели вопросительно друг на друга. Дно кратера приняло в наших глазах громадные размеры, чащи кустарника казались мне непроходимыми.
— Какое безрассудство!
— Очевидно, нам надо найти наш шар, — сказал Кавор, — и найти как можно скорей. Солнце печет все сильней. Мы давно уже изнемогли бы от жары, если бы воздух не был так сух. К тому же я проголодался.
Я посмотрел на него с удивлением. Об этом я не подумал, но после его слов сразу почувствовал волчий аппетит.
— Да, и я тоже проголодался. Кавор решительно встал.
— Нам надо найти шар.
Стараясь держаться спокойнее, мы всматривались в бесконечные каменные гряды, в чащи на дне кратера, молча, каждый про себя взвешивая шансы найти наш шар прежде, чем нас обессилит зной и голод.
— Он находится не дальше пятнадцати ярдов отсюда, — сказал Кавор несколько нерешительно. — Единственный способ — искать вокруг, поблизости.
— Да, это лучший способ, — согласился я, не торопясь, однако, начать поиски. — О, если бы эти проклятые колючки росли не так быстро!
— Вполне разделяю ваше желание, — сказал Кавор. — Но ведь шар наш остался в снежном сугробе.
Я огляделся по сторонам, тщетно надеясь узнать какой-нибудь бугор или кактус вблизи нашего шара. Но везде было одно и то же: стремящиеся кверху заросли, раздувающиеся грибы, тающие и постоянно меняющие очертания снежные сугробы. Солнце палило нестерпимо; мы слабели от голода, и это еще более увеличивало затруднительность нашего положения. И в тот момент, когда мы стояли так, смущенные и растерянные, мы вдруг услыхали странный звук, не похожий ни на шелест растений, ни на свист ветра, ни на наши шаги.
Бум… Бум… Бум…
Звук исходил из-под наших ног, из-под почвы. Казалось, что мы ощущаем его не только ушами, но и ногами. Он отдавался глухим отдаленным гулом. Странный, необъяснимый звук, не связанный ни с чем окружающим. Густой, медленный и мерный, как удары гигантского погребального колокола:
Бум… Бум… Бум…
Звук, напоминавший о церквах, о ночном гуле многолюдного города, об ожидании и бодрствовании, о размеренном порядке, таинственно разносился по фантастической пустыне. Ничего не изменилось в окружающем пейзаже: однообразные заросли и кактусы колыхались от ветра, до самого горизонта на темном куполе неба палило Солнце, но загадочный звук трепетал в воздухе как предостережение или угроза:
Бум… Бум… Бум…
Мы тихо спрашивали друг друга:
— Как будто колокол?
— Похоже на колокол.
