Дин Кунц - Интерлюдия Томаса
Вторая открывается в ванную. У этой двери на внутренней стороне есть засов. В ванной комнате также есть большое окно с матовым стеклом, прямо над унитазом.
Викторианская мозаика из плиток представляет собой поле светло-зелёного цвета с расположенными кое-где расписанными вручную белыми корзинками, переполненными розами, сплошь выставленными в шахматном порядке из белых и жёлтых. Это сильно прибавляет мне работы, даже слишком, но чтобы остаться в живых, я всё-таки захожу в ванную и замыкаю за собой дверь.
Я кладу пистолет на столик перед раковиной, освобождаю хорошо смазанный засов на окне, и к своему удивлению обнаруживаю, что механизм этого окна не закрашен. Нижняя панель легко скользит вверх и остаётся там без необходимости в подпорке. Снаружи находится та же крыша над крыльцом, которую я видел из другой комнаты.
Судя по тому, как события развивались с того момента, как я впервые пошёл на разведку, это всё казалось похожим на ночь, когда было бы разумнее не покупать лотерейный билет и не играть в русскую рулетку. Несмотря на то, что моя удача, кажется, возвращалась, я всё ещё не в том настроении, чтобы петь другой хит Лягушонка Кермита, "Радужная связь"[47].
Вид ли это уборной, или возбуждение от погони, я неожиданно осознаю, что этой ночью я выпил пива, банку "Маунтин Дью" и бутылку воды. Мистер Хармони ещё не совсем разломал дверь в спальню, так что кажется мудрым потратить время на то, чтобы помочиться здесь, чем в дальнейшей спешке, когда в скором времени это будет мешать моему бегству, и я вынужден буду бежать со сжатыми бёдрами.
С бдительностью ответственного к личной гигиене повара блюд быстрого приготовления, я мою руки, когда дверь в спальню, наконец, разваливается. Я вытираю их о толстовку, хватаю пистолет, становлюсь на закрытую крышку унитаза, и поспешно выбираюсь через окно на крышу, расположенную над крыльцом.
Это крыша парадного крыльца, под которой я сидел с Ардис. Это было всего несколько минут назад, но, кажется, что прошёл уже час с того момента, как она ко мне впервые обратилась.
Румянец рассвета ещё не затронул восточный горизонт. Луна на западе потихоньку скрывается за изгибом земли, и почти кажется, что звёзды тоже отступают. Секунда за секундой темнота ночи становится ещё темнее.
Когда ведомый демоном мистер Хармони начинает выламывать дверь в ванную комнату, я пересекаю покатую крышу по направлению к нижнему краю. Я спрыгиваю, приземляюсь на газон, находящийся девятью футами ниже без повреждения лодыжек, падаю, перекатываюсь и вскакиваю на ноги.
Всего мгновение я чувствую себя как мастер деррин-до[48], головорез без меча. Однако, простая гордость может быстро скатиться до тщеславия, а затем до хвастливости, и когда в мушкетёрской манере вы делаете поклон, размахивая шляпой с пером, вы с большой вероятностью подставляете свою голову под удар топора, принадлежащего злодею.
Мне нужно убираться от этого дома, но поход по асфальтовому переулку через холмы и долины однозначно ведёт к столкновениям с одержимыми членами семьи Хармони. Я узнал о Присутствии намного меньше, чем требуется знать, но я узнал слишком много, чтобы мне было дозволено жить. Через одного заместителя или через другого, оно будет неотступно меня преследовать.
Ему не требуется овладевать этими людьми, чтобы заставить делать то, что ему нужно. Сколько бы ни было членов семьи Хармони – шесть больших домов, заполненных ими, определённо, их не меньше тридцати, скорее всего, сорок или больше – кукловод может объявить им, что требуется выступить против моего побега. Они подчинятся от страха того, что оно будет перескакивать между ними от одного к другому, уродуя или убивая случайным образом, чтобы наказать за малейшую мысль о сопротивлении. Если они любят друг друга, никто не сбежит и не позволит неизвестному количеству других быть убитыми в отмщение за тех, кто убегает. Свобода такой ценой – совсем не свобода, а нескончаемое шоссе из чувства вины, с которого невозможно сбежать, разве только, покончив с собой.
Они будут охотиться за мной, и я буду вынужден сбежать с Аннамарией или убить их всех. Я не могу взять на себя столько убийств, или даже убить одного из них. В десятизарядном магазине моего пистолета находится всего лишь семь патронов. Но недостаток боеприпасов – не то, что мешает мне пробить свой путь из "Уголка". Меня сдерживают моё прошлое и моё будущее. Под прошлым я имею в виду мои потери, а под будущим – надежду на возвращение потерянного.
Учитывая рассвет, начавшийся всего лишь несколько минут назад, я не могу представить себе какое-либо место для укрытия, так как утренний свет проникает через холмы. Мне необходимо укрыться, потому что мне нужно время на размышления. Перед тем, как понять, что делаю, я обнаруживаю себя бегущим через тёмный луг к изрытой колеями дороге, засыпанной разломанными ракушками.
В отсутствие луны, океан чёрный, как нефть, и пена у разбивающегося прибоя сейчас грибково-серая, как мыльный раствор, в котором мыли и мыли грязные руки. Пляж освещён звёздами, и хотя изгибы галактики над головой содержат такое большое количество солнц, сколько песчинок на побережье, эта прибрежная полоса освещается как лишённое блеска серебро, от нашей Земли, вращающейся вдали от звёзд и становящейся всё дальше с каждой ночью, они слишком далеки.
Когда я достигаю края немощёной дороги, осколки раковин под ногами скользят со звуком, похожим на разбросанные монеты пиратского сокровища, неожиданно она мчится за мной, преследуя меня от дома. Без лунной подсветки её флаг из волос менее яркий, чем прежде, но она, определённо, тот светловолосый ребёнок, которого я видел мельком ранее, Джоли, дочь Ардис. Если раньше она преследовала меня до дома и затем слышала мой разговор со своей мамой на крыльце, то это объясняет, почему когда она пробегает, то говорит мне, как будто я её закоренелый заговорщик:
– За мной! Быстро!
Глава 7
Джоли – тень, но быстрая как свет, и несмотря на то, что бежит далеко впереди, она останавливается, чтобы подождать возле входного отверстия большой водопропускной трубы.
Когда я подбегаю туда, то слышу мужчину, кричащего не с пляжа, расположенного за мной, а, возможно, а со стороны домов, которые стоят на высоте в десять футов над уровнем моря, а другой мужчина отвечает ему. Их слова искажаются из-за расстояния и звуков моего грохочущего сердца и быстрого дыхания, но их значение всё же ясно. Эти люди – на охоте.
Я также слышу двигатель какого-то автомобиля, наверное, внедорожника или большого пикапа. Откуда-то сверху и дальше от моря свет вспыхивает ярко, гаснет, усиливается снова и проносится по насыпи, над нашими головами, двигаясь с севера к югу. Прожектор. Прикреплённый к автомобилю.
