Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электрических овцах?
— Я понимаю, — сказала девушка. Она неуверенно смотрела на него, не зная, верить ли его словам. Она не понимала, серьезно он говорит или шутит.
— Имеется Первый Закон мусоризации, — продолжал Исидор. — Мусор вытесняет чистоту. В тех квартирах, где давно никто не живет, некому воевать с мусором.
— И он победил, — закончила за него девушка. — Теперь я поняла.
— Эта ваша комната, — сказал он, — квартира, которую вы выбрали, слишком замусорена, чтобы в ней можно было жить. Но мы можем понизить уровень мусоризации, если поищем в других квартирах вещи… Но… — Он замолчал.
— Но?
— Но мы никогда не победим мусор, — закончил Джон Исидор.
— Почему?
Девушка вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Сложив руки и стыдливо прикрыв ими свои маленькие твердые груди, она стояла перед Исидором, всем видом выражая стремление понять его. Или так ему только показалось? По крайней мере она умела слушать.
— Никто никогда не победит мусор, — говорил он. — Выигрыш может быть только временным и локальным, в каком-то отдельном месте, например в моей квартире. Мне удалось создать нечто вроде стабильного равновесия между наступлением мусора и стремлением к чистоте. Но в конечном счете либо я умру, либо уеду отсюда, и мусор возьмет верх. Этот закон универсален и действует во Вселенной. Вся наша Вселенная движется к состоянию полной мусоризации — не считая, конечно, Вилбура Сострадающего и его пути наверх.
Девушка недоуменно смотрела на него.
— Я не вижу связи.
— Но в этом состоит смысл сострадания. — Он был озадачен. — Разве вы не участвуете в сопереживании или у вас нет генератора эмпатии?
Осторожно, после паузы, она ответила:
— Я не взяла его с собой. Я думала, что здесь найдется свободный прибор.
— Но ведь генератор, — возбужденно сказал он, — это вещь первой необходимости, он должен быть у каждого! Это, так сказать, продолжение вашего тела, способ, которым вы соприкасаетесь с эмоциями людей, тем самым прекращая одиночество. Да вы и сами знаете, это же всем известно. Сострадающие позволяют даже таким, как я… — Он замолчал, но было поздно, он проболтался, и по вспыхнувшему на ее лице отвращению он понял, что она его раскусила. — Я почти прошел этот тест. Тест на умственные способности. Я — умеренный специал, совсем не такой, как все остальные, и Сострадающему это неважно…
— Что касается меня, — сказала девушка, — то я считаю это главным недостатком Сострадающих.
Она просто констатировала факт своего отношения. Факт своего отношения к недоумкам.
— Я пойду к себе, — решился он.
Исидор направился к лестнице, сжимая размягченную теплом руки пачку маргарина.
Девушка смотрела ему вслед с бесстрастным выражением лица. Вдруг она позвала: — Подождите!
— Зачем? — спросил он, останавливаясь.
— Вы мне нужны. Надо подыскать мебель в других квартирах. Вы же сами говорили.
Она гордо подошла к нему. Обнаженная верхняя половина тела была стройной — ни грамма лишнего жира.
— В какое время вы обычно возвращаетесь с работы? Вы не против мне помочь?
— А вы не смогли бы приготовить ужин для двоих, если я принесу кое-что из продуктов? — спросил он.
— Нет. У меня слишком много дел.
Девушка отмахнулась от его предложения, даже не пытаясь обдумать его. Теперь, когда исчез страх, Исидор заметил, что в поведении девушки стало проявляться что-то иное, непонятное и пугающее — холодность, словно дыхание вакуума, заполняющего пространство между обитаемыми планетами. Суть была не столько в том, что она говорила, а в том, что она НЕ делала и НЕ говорила.
— Как-нибудь в другой раз, — смягчила она отказ.
Она направилась к своей квартире.
— Вы не забыли, как меня зовут? — сказал ей Исидор. — Джон Исидор. Я работаю…
— Вы уже говорили мне, где вы работаете.
Она на минуту остановилась у двери, открыла ее и сказала.
— У какого-то типа по имени Ганнибал Слоут, который, как мне кажется, существует только в вашем воображении. Меня зовут… — она бросила на него холодный взгляд. — Рейчел Розен.
— Из компании Розена? — спросил он. — Самого крупного производителя гуманоидных роботов в Системе?
Странное выражение на ее лице вдруг исчезло.
— Нет, — ответила она. — Я ничего не знаю об этой компании. По-видимому, это еще одна ваша фантазия недоумка. Джон Исидор и его персональный генератор эмпатии. Бедный мистер Исидор.
— Но, судя по вашему имени…
— Мое имя — Прис Страттон. Это мое имя по мужу и прошу вас пользоваться только этим именем. Можете называть меня Прис. — Она немного подумала и продолжила: — Нет, лучше обращайтесь ко мне как к миссис Страттон, потому что мы друг друга почти не знаем. По крайней мере, я вас не знаю.
Дверь за ней захлопнулась, и Исидор остался один в пыльном коридоре, погруженном в полумрак.
7
«Да, такие вот дела, — подумал Джон Р. Исидор, сжимая в ладони размякшую пачку маргарина. — Возможно, она еще передумает и разрешит мне называть ее Прис, и, может быть, мне удастся раздобыть банку довоенных овощных консервов для ужина. Хотя, вероятно, она не умеет готовить, — вдруг подумал он. — Ну, ничего, я ей покажу — конечно, если она захочет, — как нужно готовить еду. Пожалуй, если я научу ее, она наверняка захочет стряпать сама. Большинство женщин, даже молодые, любят кухарничать. Это важный инстинкт».
Поднявшись по темной лестнице, он вернулся в свою квартиру.
«Она какая-то неконтактная, — думал он, натягивая белую рабочую униформу. — Даже если поспешить, я все равно опоздаю на работу, и мистер Слоут рассердится. Ну и что? Она, например, ничего не слышала о Бастере Дружби, это просто невероятно. Бастер — самая важная персона из всех живущих, кроме, разумеется, Вилбура Сострадающего, но ведь Сострадающий — не живой человек, это явно явление природы, сошедшее со звезд, по космическому шаблону наложенное на нашу цивилизацию. Так, по крайней мере, говорят. Так же считает мистер Слоут, а он уж знает, что говорит.
Странно, однако, что девушка слишком непоследовательна, называя свое имя. Возможно, ей необходима помощь. Могу ли я ей помочь? Специал, недоумок, что я понимаю в этом? Я не имею права жениться, не имею права на эмиграцию, и радиоактивная пыль в конце концов прикончит меня. Мне нечего ей предложить».
Одевшись, он вышел из своей квартиры и поднялся на крышу, где был припаркован видавший виды аэрокар.
Час спустя он сидел за рулем служебного аэрофургона, приняв первое за этот день вышедшее из строя животное. Это был электрический кот. Животное лежало в пластиковой корзине в конце фургона и тяжело дышало.
