Б Таркинтон - Приключения Пенрода
Пенрода стригли. Парикмахерская располагалась на углу улицы, рядом с аптекой. Это была солнечная сторона, и, так как день стоял знойный, Пенрод обливался потом. Чрезвычайно невыгодное состояние, когда тебя стригут! Часть волос, которые падают с парикмахерских ножниц, налипают на потное лицо, лезут в рот, в нос, забиваются за воротник и даже попадают в уши.
Нельзя сказать, чтобы Пенроду не нравилось стричься. Сама по себе стрижка, пожалуй, даже доставляла ему удовольствие. Но вот состриженные волосы... Они нещадно щекотали и кололи. У Пенрода даже слезы навернулись на глаза, и он начал корчиться, ерзать, дергаться и поводить плечами, ежеминутно рискуя, что ножницы парикмахера отхватят вместе с волосами еще какую-нибудь часть его существа. Наконец он добился своего: парикмахер задел кончик его уха.
- Уй-й-й! - заныл Пенрод.
- Что, поцарапал немножко? - осведомился парикмахер приторным голосом и неискренне улыбнулся.
- А-а! - немедленно запротестовал Пенрод против квасцов, которые парикмахер приложил к ранке.
- Это не больно, - сказал парикмахер, - но если вы не будете сидеть смирно, вам опять будет больно. Может быть, даже еще больнее.
Опередив таким образом Пенрода, который как раз хотел сказать, что ему и так уже достаточно больно, парикмахер продолжил работу.
Пенрод фыркнул. Он сделал это отнюдь не из презрения к парикмахеру. Просто он пытался сдуть усы, которые образовали волосы, прилипшие к верхней губе.
- Видели бы вы, как смирно сидит у меня маленький Джорджи Бассет, продолжал в том же духе парикмахер, - я слышал, его считают лучшим мальчиком у нас в городе.
Пенрод снова фыркнул. Но на этот раз он выражал презрение, ибо был совершенно не согласен с парикмахером.
- А вот по поводу Пенрода Скофилда я что-то не слышал ничего подобного, - не унимался парикмахер.
- Ну и что? - произнес Пенрод, с трудом освободив губы от волос. Нужно мне очень! Ой-й-й!
- Я слыхал, Джорджи Бассета называют маленьким джентльменом, подначивал коварный парикмахер.
- Пусть кто-нибудь только попробует меня так назвать, - тут же заявил Пенрод, - пусть только раз попробует! Готов спорить на что угодно: больше ему не захочется пробовать! Ой-й-й!
- Почему не захочется? Что вы с ним сделаете?
- Я-то знаю, что сделаю! Могу поспорить, я у всех отобью охоту так меня называть!
- Даже если вас так назовет маленькая девочка? Неужели вы ударите маленькую девочку?
- Ну, я... Ой-й-й!
- Значит, не ударите маленькую девочку? Нет ведь? - не отставал парикмахер. Он завладел вихром на затылке Пенрода и повернул его голову в совершенно неестественное положение. - Разве не сказано в Библии, что нельзя бить слабый пол? - добавил он.
- Ай! Осторожней!
- Значит, вы ударите даже несчастную слабую девочку? - снова пристал парикмахер.
- Да кто вам говорит, что я ее ударю? - спросил благородный Пенрод. - Я с ней по-другому разделаюсь. Но, уж будьте спокойны, она пожалеет!
- Но вы же не станете ее обзывать, а?
- Не стану! Руганью вреда не причинишь!
- Ну, понятно! - воскликнул парикмахер. - А я вот однажды проходил мимо вашего дома и слышал, что вы кричали шоферу бакалейщика. Значит, вы хотели причинить ему пользу? Надо сказать ему, а то он мне говорил, что, если вы попадетесь ему где-нибудь на улице, он с вами рассчитается по-свойски. Он говорил, что сделает с вами то, что вам не понравится. Вот так-то, сэр.
- Пусть сначала меня поймает. Хвалиться-то каждый может.
- И все-таки вы так и не сказали, что намерены сделать маленькой девочке, если она вас назовет маленьким джентльменом? Хотел бы я знать, как вы поступите? Хотя, в общем-то, я и сам знаю, чего от вас ждать.
- Чего же?
- Вы натравите своего старого пса на ее кошку, если у нее есть кошка, продолжал парикмахер дразнить его.
- А вот и не натравлю!
- Ну, а что вы сделаете?
- Да уж сделаю, не волнуйтесь!
- Ну, а если это будет мальчик? Мальчик подойдет к вам и скажет: "Хэлло, маленький джентльмен!" И что вы намерены предпринять?
- Его счастье, если он вернется домой живым, - мрачно ответил Пенрод.
- А если он будет вас на голову выше?
- Пусть только попробует, - тон у Пенрода стал угрожающим. - Пусть только попробует, и свет в его глазах померкнет. Вот так!
Парикмахер погрузил десять деятельных пальцев в беззащитную голову Пенрода и предпринял все, что от него зависело, чтобы сдвинуть ее с места. Этот парикмахер очень раздражал Пенрода. Он терпел его, сколько мог, но теперь его терпение лопнуло. Правда, он не стал выражать неприязнь прямо по адресу. Он изобрел более хитрый способ. Суть его заключалась в том, что ненависть к парикмахеру он перенес на воображаемого типа, который, несмотря на то, что выше на целую голову, решится назвать его "маленьким джентльменом", и стал детально смаковать способы отмщения. Парикмахер обращался с ним так, как даже отец не позволял. Он тряс его, хватал за щеки, раскачивал из стороны в сторону. Казалось, он решил сломать ему шею. А воображение Пенрода в это время рисовало картины, в которых он жестоко расправлялся с обидчиками огромного роста. Лица верзил мелькали одно за другим, и все, получив по заслугам, вопили и взывали к милосердию Пенрода.
Вдруг мучения прекратились. Парикмахер обмакнул лицо Пенрода салфеткой, и глаза его не только перестали слезиться, но даже вновь обрели способность видеть мир. Потом парикмахер освежил его голову одеколоном, после чего от него стал исходить запах, если не изысканный, то, во всяком случае, резкий.
- Ну вот, - сказал парикмахер, аккуратно приглаживая его немилосердно пахучие локоны, - и чего вам так не хочется, чтобы вас называли маленьким джентльменом? Ведь это же, можно сказать, комплимент. Зачем же вы собираетесь побить того, кто вас так назовет?
Этот вопрос не имел для Пенрода ровно никакого смысла. Он не собирался залезать в дебри психологии, и его совершенно не волновали истоки ненависти, которой он проникся к выражению "маленький джентльмен". Он просто знал, что считает его для себя оскорбительным и на дух его не переваривает, и этого ему было достаточно.
- Пусть только кто-нибудь попробует! - предостерег он, вылезая из кресла.
Он подошел к двери, обернулся и не менее грозным тоном добавил:
- Пусть только кто-нибудь попробует! Пусть хоть один раз попробует, мне много не надо! И одного раза будет достаточно, чтобы получить от меня по заслугам!
Парикмахер захихикал. Потом ему на нос села муха. Он хотел прихлопнуть ее, но не попал и только больно ударил себя по носу. Парикмахер разозлился. Но почти тут же выражение гнева в его маленьких глазках сменилось радостным блеском. Он увидел новых клиентов, и каких! В парикмахерскую вошла самая хорошенькая девочка на свете, а за руку она вела своего маленького братца Митчи-Митча, которого и надо было подстричь, чтобы он совсем не запарился.
