Реконкиста (СИ) - Вереснев Игорь

Большая Сеть предоставила в распоряжение Асель тысячу способов добиться взаимности. Двухвековая мудрость, какой мог позавидовать Верховный Сумматор, и максимально полная информация об объекте, помогли выбрать единственно верный — сделку. Супружество в обмен на покровительство и поддержку. Валерий желает заниматься субэл-программированием, работать в НИИСУБЭЛ — не вопрос! Никто не откажет Асель Кодрянской в такой маленькой прихоти. Впрочем, краснеть о своём протеже ей не пришлось даже мысленно: Валерий оказался талантливым и амбициозным исследователем. Вдобавок — заботливым и внимательным мужем. Неплохая альтернатива любви!

Когда они первый раз оказались в постели, Асель спросила:

— У тебя была любимая женщина? Я говорю не о совокуплении, — о чувствах.

Ответ после короткой паузы:

— Да.

— Какая она? Расскажи, хочу быть на неё похожа.

Снова пауза. Затем признание:

— Вряд ли у тебя получится. Она была не человеком. Это мой Учитель Мудрости.

Асель промолчала. Сперва подумала: найти в себе нечто общее с существом непонятной природы — задача непосильная. Потом — что так даже проще. Она ведь тоже не человек.

Асель создавали помощником и секретарём, а не партнёршей для интимного досуга. Однако внешняя анатомия её ничем не отличалась от анатомии биологической женщины, так что в сексуальном аспекте супружеских отношений сложностей не предвиделось. Асель обновила соответствующий раздел базы знаний и быстро научилась «искусству плотской любви», проще говоря, доставлять Валерию физиологическое удовлетворение от полового акта. Ей самой подобные ощущения не требовались, достаточно, что любимый получает удовольствие. Недостаточно оказалось Валерию. Свой первый самостоятельный проект в лаборатории он посвятил апгрейду сексуальной сферы сэлов. Для начала — одного конкретного сэла. Поколебавшись, Асель согласилась стать объектом эксперимента. Апгрейд прошёл успешно, она получила эрогенные зоны и узнала, что ощущает человек во время соития.

Эксперимент был полезен для них обоих. Валерий доказал, что способен на нестандартные и прорывные решения, Асель глубже проникла в человеческую природу. В масштабах института это была частная, побочная задача. Официально НИИСУБЭЛ занимался разработкой новой этической концепции места сэлов в человеческом обществе, равно как их физическим и программным апгрейдом. Сэлы жаждали большего. Тысячи лет жизни, а при своевременном апгрейде десятки тысяч, — это почти бессмертие. Но личное бессмертие индивида ничто, если нет бессмертия вида, обеспечиваемого репродукцией. Сэлы хотели иметь детей. Не только возродить технологию своего производства, но усовершенствовать её, сделать подобием биологического размножения. Разумеется, речь шла не о спаривании, беременности и родах. Но ведь это лишь форма, скрывающая содержание: передача потомству генетической информации. Передать накопленный за долгую жизнь опыт, знания, часть собственной личности сэлы вполне могли, пусть другим способом. Их наследники станут действительно их детьми — ментальными.

Эти разработки держались сотрудниками, посвящёнными в истинную цель НИИСУБЭЛ, в секрете. Асель Кодрянская имела основание полагать, что Верховный Сумматор запретит их, и Совет Федерации запрет поддержит под благовидным предлогом: дескать, преждевременно. Сначала нужно закончить разработку этической концепции, внедрить её и протестировать… лет эдак сто или двести. Причин торопиться у сэлов ведь нет, с их-то жизненным ресурсом. На самом деле причины для спешки имелись, поэтому Асель не возражала, что Валерий посвящает работе над проектом все выходные. Но в это воскресенье она удержала мужа, вознамерившегося сбежать из постели пораньше.

— Останься сегодня дома, милый. У нас будут гости. Очень важная встреча.

Валерий изумился. В их просторную квартиру гости не приходили. Визит Клейна месячной давности остался единственным исключением.

— И кто же? — спросил.

— Ты их знаешь. Наши друзья.

Валерий не потребовал уточнений: если жена сразу не назвала имена, то и не назовёт, хочет устроить сюрприз. Хотя он решительно не понимал, кого бы Асель могла назвать не «моими» и не «твоими», а «нашими друзьями».

У Асель имелся многолетний опыт работы с кухонным автоматом с тех времён, когда она была гувернанткой у нескольких поколений Кодрянских. Так что запросто могла приготовить немало кулинарных изысков. Однако в этот раз она ограничиласьмясом по-французски. Валерий не возражал, в конце концов, это его любимое блюдо, приготовлено именно так, как ему нравится: мяса побольше, картофеля поменьше, сверху румяная корочка-гратен из расплавленного сыра. С количеством Асель не поскупилось, словно собиралась принять добрый десяток гостей. Хоть сообщила, что придут двое.

— Ого! Наши гости — обжоры! — не удержавшись, пошутил Валерий, заглянув в судки с мясом.

— Они любят покушать, — не спорила Асель.

— Как и я! Есть платформа для взаимопонимания!

От себя он выставил на стол графин сухого красного вина из лучших виноградников Алазанской долины. Стаканчик Мукузани — отличное дополнение к блюду. Жена улыбнулась, увидев бутылку, но не возразила.

Сюрприз удался! Валерий едва рот не открыл от изумления, когда в квартиру вошли доктор Клейн и его новоявленная супруга. Коршунову он видел несколько раз мельком, в основном на голографическом экране коммуникатора жены, и относился к этой гренадерского вида девице весьма холодно. Пара вполне подходила под определение «наши друзья»: Коршунова была начальницей и подругой Асель, Генрих Клейн — не только психотерапевтом, но и другом Лорда-младшего. Тем не менее, они стояли последними в списке людей, кого Валерий ожидал увидеть.

Неизвестно, сколько он простоял бы в дверях, таращась на визитёров, если бы супруга не подошла сзади, не обняла. Поприветствовала:

— Добрый день, друзья! Прошу, заходите!

— Да-да, разделите нашу скромную трапезу, — Валерий постарался скрыть растерянность за сарказмом.

Стол Асель накрыла не в столовой, где они обычно завтракали и ужинали, а в большой гостиной, угловой комнате, два окна которой выходили на бульвар, третье — в переулок между их домом и соседним. За этим окном рос клён, уже начавший разворачивать зелёные нежные листочки. Дерево было старым, могучим, крона его поднималась высоко над крышами особняков, толстые раскидистые ветви так и манили забраться на самую верхушку. Отворить окно, встать на подоконник, перепрыгнуть на нижнюю ветвь, — далее дело навыка, когда мышцы умеют больше, чем знает мозг. Заселяясь в квартиру, Валерий решил, что непременно сделает это. В молодости он бы и решать не стал, просто сделал бы, повинуясь мгновенному импульсу. Но с годами Лорд-младший заматерел, набрался солидности. Силы и навыков ему хватало по-прежнему, но эта внешняя солидность удерживала, место в социуме, несовместимое с мальчишеским лазанием по деревьям. Место он выбрал сам, но социум всё равно давил, лишал ощущения свободы. Доктор Клейн вылечил от смертной тоски по Племени, но память о тех благословенных временах никуда не делась.

Большой гостиной чета Лордкипанидзе-Кодрянских пользовалась дважды в год, на семейные праздники: день рождения Валерия, и день, когда Асель прошла гражданскую операцию — его она пожелала считать днём своего рождения, хоть память сэла и хранит дату и время первой активации.Когда они впервые отмечали день рождения Асель, Валерий полушутя предложил праздновать и день их знакомства.

— Помнишь, как ты не позволила мне прикончить папа? А перед этим превратила мою маман в лужу протоплазмы. Знаменательный денёк получился!

Асель улыбнулась и посмотрела ему в глаза так, что шутить на данную тему Валерию перехотелось навсегда.

Стол Асель сервировала на троих. Для себя она приборы никогда не ставила, — глупо сидеть над пустой тарелкой, сэлы ведь не едят и не пьют, одной капсулы антивещества портативному аннигиляционному реактору, обеспечивающему все энергетические потребности, хватает на десять лет. Зато на тарелки гостей порции она положила щедрые, мужа тоже не обделила. Встать из-за стола с чувством лёгкого голода, как предписывали правила здорового образа жизни прошлых веков, нечего было и мечтать!