Алексей Пехов - Тень ингениума
Пожары догорали, появились наконец-то подоспевшие солдаты, все входы и выходы в район были перекрыты, и Фрэнк, наверное такой же уставший, как и я, предложил:
– Пойдем. Провожу тебя до постов.
На ходу он протянул мне латунный портсигар, но я мотнул головой, отказываясь.
– Давно бросил.
– А я вот не смог, – сказал он, с блаженством выпуская дым. – Пытался, сразу после окончания войны, но хрен чего вышло.
– Где воевал?
Сержант неловко хмыкнул и сказал, вполне возможно, то, что редко кому говорил:
– Я не воевал. В то время считал, что убийством людей ничего не решить. Да и был просто трусом.
Я приподнял брови, вспоминая, как пару часов назад он едва не решил убийством человека одну свою проблему. Да и то, как он сражался дальше, не боясь лезть под пули, нельзя было назвать трусостью. Вот вам пример, как люди меняются со временем.
– Откровенно.
Он пожал плечами и посильнее затянулся папиросой.
– Когда, если не сегодня? Отличное время для откровений, не находишь?
Теперь настала моя очередь пожимать плечами:
– Возможно, ты и прав. Так что? Пошел в отказники?
– Да.
– Хм…
– Удивлен, что я жив? Это у вас в Королевстве таких расстреливали как дезертиров, а у нас людям находят куда более полезные занятия, чем гнить в земле.
Ну не всех расстреливали. Только самых дурных, тех, что агитировали остальных не записываться на войну добровольцами, бросать оружие и верить в миролюбие искиров. Ну… и еще тех, кому не повезло попасть под каток государственной карающей машины в качестве козла отпущения конечно же. Большинство отделывалось тюремными сроками.
– И какое же занятие было у тебя?
– Ишачил на платформах для добычи мотории и выплатил все долги обществу.
– А после записался в жандармы?
– Должен же кто-то защищать этот город от его же демонов. Не самая плохая работа для Риерты, скажу честно.
Тут он может ничего не рассказывать бывшему копперу.
Фрэнк вывел меня за оцепление, к каналу Шальных тоннелей. Водные трамваи уже не ходили, и до дома мне придется добираться на своих двоих через несколько районов, если только по пути не улыбнется удача в виде припозднившейся лодки.
– Я рад, что мы оказались на одной стороне сегодня, – сказал мне сержант на прощание и протянул руку. – И ты спас мою шкуру от поджаривания. Так что за мной должок. Будут проблемы, сообщи в Седьмой участок или Гарнизонную службу. Скажи, чтобы позвали сержанта Глиндре… Помогу чем смогу.
Он отправился назад, а я, глядя ему вслед, тоже радовался тому, что мы оказались на одной стороне.
Сегодня.
Глава пятая
НЕФРИТОВЫЙ ДЫМ
Словно устав обижаться на унылую осень, солнце наконец-то почтило Риерту своим вниманием, растопило выпавший ночью снег, но спустя несколько часов решило, что на этом его работа закончена, и скрылось за тучами. Город вновь стал мрачным и неуютным, как это бывает в подобный сезон. Чертова влажность, помноженная на холод, донимала даже меня, человека, пережившего «курортный» зимний сезон Компьерского леса.
Дом номер двенадцать на Четвертой линии Бурса заставил сбиться с шага и нахмуриться. Появилось подозрение, что либо Мюр ошиблась адресом, либо я его неправильно запомнил.
Я рассчитывал на кафе, гостиницу или вообще какой-нибудь галантерейный магазин, но это оказался особняк с серо-зелеными стенами, чей внешний фасад вырастал прямо из темной воды канала. Он был старым и неухоженным, с обвалившейся от влаги штукатуркой, похожий на человека, переболевшего оспой. Некогда прекрасный, сейчас дом выглядел заброшенным, но вместе с тем в нем все еще сохранялось величие прошлых времен. Парадные двери открывались напрямую в канал, по давней традиции Риерты, когда благородные предпочитали перемещаться исключительно на лодках, и сейчас вода от проходящих мимо катеров стучала в створки, которые, судя по их состоянию, не открывались несколько десятилетий.
Пришлось найти дверь, зажатую узкими стенами темного переулка, маленькую и неприметную, предназначенную для слуг. Признаться, я пребывал в сомнениях ровно до того момента, как появилась Мюр. Увидев меня, улыбнулась и отошла в сторону, пропуская внутрь. На ней была белая рубашка с кружевным воротником и длинная юбка в клетку, делавшая девушку гораздо старше, чем она есть.
– М-да, – сказал я, изучая полутемный холл зеленоватых оттенков, создававший впечатление, что мы находимся где-то на дне реки. Это особенно хорошо чувствовалось оттого, что казалось, вот-вот из влажных стен начнет сочиться вода. Жить здесь без капитального ремонта было решительно невозможно. – Я боялся, что ты проникла сюда без разрешения, но, судя по всему, хозяева давно забили на эту развалину.
Она откашлялась:
– Вообще-то хозяйка я.
– О. Ну… прими мои…
– Извинения? – усмехнулась Мюр.
– Еще чего! Соболезнования. Лет через пять он уйдет на дно вместе со всеми призраками, что спасаются от наводнения на чердаке.
Она мило фыркнула, поманила за собой на лестницу, начав быстро подниматься:
– Особняку почти триста лет. Он пережил и не такое наводнение.
– Наследство от доброй тетушки?
– Хотелось бы. Но такие, как я, не в почете у правительства Риерты. И это, – Мюр коснулась шрама на щеке, – отличное напоминание о том, что стоит быть осторожнее. Я купила его, как и еще несколько квартир в разных частях города. Очень удобно. И безопасно. Никогда не ночуй в одном и том же месте, и все такое…
– Выходит, ты богата.
– А вот это как раз наследство от доброй тетушки, – улыбнулась девушка, проведя меня в маленькую кухню, сделанную из комнаты. Здесь стояла электрическая плитка, на которой грелся чайник, и было гораздо теплее, чем в других помещениях. – И я его беззастенчиво трачу на глупости, как только достигла совершеннолетия и Вилли перестал распоряжаться моими деньгами. Что это у тебя?
Она показала на сверток, который я держал под мышкой. Я протянул его ей, сам подошел к окну, глядя через немытое стекло, как катер плывет по каналу. Довольно милый вид, только, конечно, не в такой сезон.
Мюр зашуршала бумагой, извлекла на свет картонную карнавальную маску. Такие сейчас по дешевке продаются на каждом шагу – длинный нос крючком, розовые щеки и дурацкая улыбка сумасшедшего. Сегодня ночью половина города будет выглядеть именно так.
– Как мило, что ты готов к веселью. – Мне показалось, что я услышал легкую иронию. – Но я не позволю, чтобы мой кавалер был столь неподобающе примитивен в обществе, которому предстоит нас лицезреть.
– У меня плохое предчувствие, – ничуть не кривя душой, предупредил я.
Ее улыбка выглядела загадочно, таинственно и насмешливо одновременно. Я подумал, что теперь легко различаю эмоции на лице, частично скованном параличом.
– Уверена, что тебе понравится.
В соседней комнате было темно и тускло, она щелкнула выключателем, и маленькая лампочка под потолком замерцала, даруя не так уж и много света. Мюр протянула мне маску, лежавшую на столе.
Она была достаточно тяжелой и большой.
– Сталь?
– Да. В прошлые века благородным их лили из серебра. Очень удобно, в отличие от тканей и бумаги. Люди тогда были горячие и вспыльчивые, случались потасовки и дуэли, а металл отлично защищал лицо от порезов. Да и остальная часть костюмов включала в себя кольчугу или даже кирасу.
– Веселый праздник, как я посмотрю.
– Особенно для того, кто перебрал и упал с лодки в канал. У нас любят такие истории. Иногда даже кого-то вытаскивают со дна спустя двести лет.
Я повнимательнее рассмотрел маску. Мужское лицо, гладкое, с миндалевидным разрезом глаз, прямым ровным носом и полными губами, покрашенными золотой краской. Белая эмаль кожи, и слеза, точно рубиновая, застывшая на середине левой щеки, оставила после себя красную дорожку.
– Джек Мститель? – удивился я.
– А что? Тебе очень подходит. Он, говорят, был такой же высокий и рыжий.
– А еще этому мифическому персонажу фольклора Риерты приписывают вспышки ярости, каннибализм и дружбу с дьяволом.
– Джек Мститель, он как носорог. Спокойный, пока его не трогать. А потом – лучше спрятаться, ибо его не остановить, если разозлится. Ну прямо как ты. А что до грехов и пороков, ну… у всех есть свои слабости.
Я вздохнул, приложил маску к лицу:
– Ладно. Ради тебя буду хоть чертом.
– Ты выглядишь… пугающе для тех, кто верит в легенды. А уж вместе с маскарадным костюмом…
– Костюмом?! – эхом прогрохотал я, уже представив себя утонувшего в бесконечных складках бархата и кружевах, так популярных на карнавале Праздника Звезд.
Она указала пальчиком в дальний угол, и я придирчиво изучил туфли начала прошлого века с серебряными пряжками и бубенцами (последним бы позавидовала даже лошадь), алые гетры до колен, бархатные штаны и пурпурное тяжелое пальто до пят.
– Не молчи. – Мюр, кажется, подумала, что меня хватил удар. – Озвучь свое мнение.
