Роберт Хайнлайн - Число зверя
– Теперь мы партнеры, – шепнула она. – Подробности потом. Сначала – Морин.
– Хильда, я не знаю, куда идти, – отозвался ее муж. – И потом, у меня к тебе интимное дело.
– Тогда ты должен прийти сюда, Джейкоб, здесь единственное место на корабле, где можно заниматься интимными делами. Я тут вела деловые переговоры с Лазарусом Лонгом – это дело такое интимное, что пришлось запереться здесь. Все улажено, дорогой, каждый получает то, чего хочет. Иди к нам, ты нам нужен.
– Хм-м-м… Он меня слышит?
– Конечно. Мы принимаем ванну. Присоединяйся, я хочу, чтобы ты узнал все подробности, прежде чем мы расскажем детям.
Молчание.
– Я лучше свяжусь с тобой позже.
Я сказал:
– Доктор Берроуз, если вы хотите поговорить наедине с вашей женой, я уйду. Но прошу иметь в виду, что в нашем мире вместе принять ванну – это то же самое, что в вашем предложить приятелю выпить. Я здесь, потому что командор Хильда пригласила меня, уверяю вас, что никакого вреда ей я не причинил.
– Я знаю об этом обычае, – недовольным голосом отозвался Берроуз, – и полностью доверяю такту Хильды. Да, мне нужно поговорить с ней… Но я не хотел бы показаться вам грубияном. Я сейчас приду поздороваться с вами. Пожалуйста, не уходите до моего прихода. Дорогу я спрошу.
– Дора вам покажет. Выйдите в коридор и ждите, она найдет вас.
– Прекрасно, сэр.
– Дора, срочно. Найди профессора Берроуза. Приведи его сюда. Самым длинным путем. Медленно.
– Есть, папочка.
Я торопливо сказал Хильде:
– По-моему, я знаю, в чем дело. Сейчас проверю. Либ!
– Да, Лазарус?
– Ты одна?
– Да, у себя в гостиной. И очень одинока, – добавила Либ. – И растеряна.
– Да? Ты что-то предложила профессору Берроузу?
– Да, Лазарус. Мне представился замечательный случай. Единственное место, где Доре не видно и не слышно. Внутри «Аи Плутишки», и…
– Короче, Либ! Он отказался?
– Нет. Но он не сказал «да». Он отправился обсудить это со своей женой. Вот почему я дергаюсь.
– Включи успокоитель. Я свяжусь с тобой позже. Конец связи.
– Что с Элизабет? – спросила Хильда.
– Я постараюсь покороче, ведь даже самый длинный путь не займет много времени. Либ ужасно хочется иметь ребенка от того математика, который математически описал шестимерное пространство с положительной кривизной, – то есть от вашего мужа. Она думает – и я тоже, – что они могли бы произвести на свет математика не хуже, а может быть, и лучше, чем Либ и ваш муж. Но ей надо было предоставить Иштар это устроить. Она поспешила. Не знаю почему…
– Я знаю! Элизабет!
Либ ответила не сразу.
– Элизабет Лонг слушает.
– Это Хильда Берроуз. Элизабет, немедленно иди сюда. В адмиральские апартаменты.
– Командор, вы на меня очень сердитесь? Я не хотела ничего плохого.
– Милая моя, иди сюда, мама Берроуз прижмет тебя к груди, приласкает и скажет тебе, что ты хорошая девочка. Немедленно! Ты далеко отсюда?
– Сразу за углом. Несколько метров.
– Брось все и поторопись. Мы с Лазарусом в туалетной комнате. В ванне. Присоединяйся.
– М-м-м… Ладно.
– И быстро!
Потом Хильда спросила:
– А как их сюда впустить? Бежать мокрой через всю комнату и открыть дверь? Я заметила, что через нашу дверь может выйти кто угодно, но открыть ее снаружи нельзя. И кстати, как я снова сюда попаду? – добавила она.
– Дора знает, что это ваша комната. Что до остальных… Дора, впусти Либби Лонг и профессора Берроуза.
– Есть, папочка. А вот и Либ. Доктора Джейкоба Берроуза я сейчас приведу. Через сколько времени?
– Через две минуты, – сказала Хильда.
Поспешно вошла Либ, лицо ее было серьезно. Но на нем появилась улыбка, когда Хильда ее обняла, – улыбка и слезы на глазах в одно и то же время. Я слышал, как Хильда принялась утешать ее:
– Ну, ну, милочка! Это прекрасная мысль – она станет величайшим в мире математиком. Такой умницей – немного похожей на Дити, немного на тебя, Джейкоб! Входи, дорогой. Если на тебе что-то есть, скинь – мы в ванне.
Через несколько секунд ванна была заполнена до расчетной вместимости. Хильда, обняв их обоих, поцеловала мужа, поцеловала Либ и строго сказала им:
– Что за похоронный вид? Джейкоб, это то, чего хотела бы Джейн, – и то, чего хочу я. Элизабет, ты мне вовсе не помеха, я уже беременна. Рожу на шесть недель раньше тебя. Я решила, что попрошу принять у меня роды доктора Лейфа Губерта. Того самого, который…
– Хильда! Я уже больше ста лет не принимал родов!
– У вас есть семь месяцев, чтобы вспомнить, как это делается. Доктор Лейф, вы отказываетесь?
– Нет, но… Джейк, если Хильда будет рожать в клинике на Терциусе, она попадет в руки к самым лучшим акушерам в этой вселенной. А я не из лучших. Я не в форме. Я…
– Доктор, я думаю, Хильду устроит, если вы будете держать ее за руку, стоя рядом на случай, если понадобится помощь. Я думаю, мою дочь это тоже устроит. Возможно, она родит в тот же день, что и Хильда.
– Почту за честь, сэр. Но я хочу кое-что сказать по поводу этого предполагаемого ребенка – отпрыска двух величайших математиков всех времен. Я знаю, что в вашем мире придается большое значение моногамии. У Говардов нет, для них она невозможна. Но не обязательно, чтобы это шло вразрез с вашими традициями. Если вы воспользуетесь банком спермы…
– Что-о?! – возмутилась Хильда Берроуз. – Лазарус, это вы про всякие шприцы и прочее, и чтобы сделать такое с Элизабет?
– В общем, да, я просто…
– Шприцами детей не делают! – оборвала она меня. – Детей делают совсем иначе, тут нужна любовь. Когда два человека стонут от счастья, потому что знают, что делают, и хотят это делать. Элизабет, сегодня у вас день овуляции?
– Наверное. Как раз время.
– Тогда поцелуйте меня и скажите, что вы этого хотите. Если на самом деле хотите.
– О, очень хочу.
Начались всеобщие поцелуи и слезы. Втянули и меня – я обнаружил, что целую будущего отца. Я дал ему возможность увернуться, но он этого не сделал.
А наша шустрая маленькая гостья продолжала играть роль заводилы.
– Лазарус, что это за каюта, которая выходит в гостиную? В пастельных тонах?
– Спальня «Аврора».
– Возлюбленный муж мой, заверни это прелестное перепуганное дитя в полотенце, отнеси ее туда, запри за собой дверь и сделай ее счастливой. Эти апартаменты – единственное уединенное место на всем корабле. Если я увижу кого-нибудь из вас меньше чем через час, я разрыдаюсь. Это не значит, что вы не можете оставаться там дольше. Надеюсь, что вы выйдете к обеду, но потом можете снова вернуться в спальню «Аврора». Милый, ты должен на всякий случай предоставлять ей шанс еще три дня – рассчитывая время, женщина может ошибиться. А теперь – шевелись! Бери ее и тащи.
