Андрей Морголь - Арсенал эволюции
тело нечистого, философски отметила охотница.
От Кащера остались одни уголья. Последними потухли те два огонька,
что заменяли колдуну глаза. Все! Не стало грозного предводителя
нечисти, равно как и всех его мерзких отродий. Хотя кто знает, может,
где-то в дебрях лесов осталась неприкаянно бродить пара-тройка пачвар
и волколаков. Но что нам до них? Отживут свой век да и подохнут — ведь
плодиться убогим не дано природой.
А теперь можно было смело благодарить того спецназовца, что вколол
мне промедол. Когда все закончилось, внимание поневоле переключилось
на ноющие раны и переломанные кости, лишь отдаленно намекавшие
притупленной пульсацией, какой адской болью мне бы сейчас довелось
наслаждаться, не введи боец анальгетик. Поначалу чувство тревоги вкупе
с бушующим в сердце адреналином хоть как-то сглаживало действие
опиата, однако теперь, когда опасность миновала, наркотик сразу
бросился дурманить голову. Мысли спутались, картинка в глазах весело
удвоилась, а веки наперегонки рванули вниз. Последнее, что я заметил,
было не на шутку обеспокоенное лицо Арлеты и пружинистой походкой
приближающийся Шаман. Друг был таким радостным…
Приснившийся мне красочный бред вообще не подлежит никакому
описанию. Да я и не помню особо, что там привиделось моим одурманенным
извилинам. Знаю лишь одно — приятных ощущений было мало. Я очнулся в
небольшом темном шатре, лежа на высокой жесткой кушетке, и сразу
протяжно застонал. Половину тела можно было смело снимать в фильмах
про мумию — забинтовали на славу. Левую руку в согнутом положении
привязали к туловищу, а к правой плотно пристроили кусок деревяшки —
скорее всего, древко от копья. Так вот как себя чувствуют неудачливые
каскадеры и выжившие жертвы крупных аварий. Я мог без лукавства
сказать, что во мне болит все, но это неотъемлемая привилегия бабулек
в кабинете участкового терапевта. Нет, все-таки некоторые детали
организма оказались здоровыми и нетронутыми, например, пятки.
Остальное явно желало участи получше. Из-за сломанной ключицы я не мог
отвести левую руку даже на сантиметр в сторону, поврежденное
предплечье позволяло в полной мере использовать лишь указательный и
большой палец правой кисти, а благодаря множественным переломам ребер
и общей порванности корпуса даже такой бесхитростный, но требующий
регулярности акт, как вдох, осуществлять было проблематично.
Многострадальная голова уже, видимо, привыкла к сотрясениям и
держалась довольно стойко.
Но вся эта боль стоила той картины, что я видел рядом с собой.
Опершись локотком на край кушетки, Арлета сидела подле меня и мирно
дремала. В полусне личико девушки было таким очаровательно милым. Я
потянулся было, чтобы прикоснуться к ней, но тут же зашипел от боли. В
любом случае цели достиг — охотница проснулась. Она спешно улыбнулась,
критически осмотрела мои повреждения, поправила повязку на плече и
звонким голоском крикнула в сторону:
— Саша! Он очнулся! — Надо же, и с Шаманом подружиться успела!
В палатку тут же влетел мой друг, нашел меня взглядом, широко
улыбнулся и раскинул руки для объятий, отчего я весь съежился. В его
захвате даже абсолютно целые люди могут запросто хрустнуть — чего уж
обо мне говорить?
— Чего ты, дружище? — наигранно удивился Саня. — Боишься меня? Это
из-за того ночного инцидента? Да ладно! — махнул он рукой. — Ты уж
извини меня. На самом деле сам не свой был. Ты же видел все, слышал.
Но это меня, конечно, не оправдывает! Понимаю — провинился. Можешь
просить чего хочешь — все сделаю.
Шаман скорчил полную раскаяния рожу пойманного малолетнего
хулигана.
— Знаешь, меня эти твои бурные эмоциональные всплески
настораживают, — со всей серьезностью заявил я. — Они у меня теперь
будут ассоциироваться с предвестниками всякой дури с твоей стороны. Ты
предал меня, психанул, да еще навалял очень больно, и теперь
кривляешься, будто мы пятиклашки, а ты всего лишь спер мой фломастер.
Я тебя, конечно, прощу. Но только должок придется вернуть, дружище. На
первой же тренировке.
Шаман тоже перешел на серьезный лад:
— Хорошо. Случилось то, что случилось, Арсенал. А могло выйти
по-другому. Я ведь, несмотря на то что, как ты говоришь, психанул, все
равно пытался контролировать события. И, поверь, при любом исходе не
бросил бы тебя. Тогда я просто ушел к Кащеру за информацией,
убедиться. Если бы ты не пошел в ту ночь за мной, то, возможно, я бы
спокойно и незаметно вернулся обратно, по меньшей мере для того, чтобы
прикрыть тебя в предстоящем бою. Но раз ты все-таки немыслимым образом
увязался следом, пришлось мне убегать — ты однозначно не поверил бы,
что я вернусь. И жестокость эта, когда мы дрались, пожалуй, тоже была
необходима. Ведь я на самом деле надеялся плотно тебя вырубить, чтобы
ты всю заварушку на поле боя наблюдал из лазарета. Кто ж мог
догадаться, что ты так быстро оклемаешься? Я, знаешь ли, сильно
удивился, когда этого Цмока увидал. Но еще больше офигел от того, как
ты его сделал. Я-то думал — ты вообще в медсанчасти после нашего
разногласия прохлаждаешься. И, представь, даже помочь тебе ничем не
мог, хотя стремление было... — Шаман усмехнулся краешком рта. —
Понимаешь, после разговоров с Кащером и его колдунами я понял, что
альянс с ними — гнилая затея, бесперспективная. Ну, ты сегодня уже
слышал об этом. Короче, я быстро смекнул, что к чему, якобы примкнул к
ним и вызвался лично заняться доспехами — это чтобы никто не путался
под ногами. Представляешь, так забегался с этими железяками! И найти
надо было, и догнать. С ребятами Атома, к тому же, аккуратно сработать
пришлось — ведь почти свои. Поручика, кстати, жаль. Толковый был
мужик. Но я как подоспел — уже отошел парень. Вот. Собственно, с этим
всем водоворотом как-то уж не до тебя было, извини. Да ты и сам,
гляжу, неплохо справился. Дальше сам знаешь как вышло. Собственно
