Александр Бушков - Волчье солнышко (Сборник)
Выстрел. Короткий затихающий рев. Снег забрызган темной кровью, от нее поднимается парок, а медведь уже недвижим, мертв, одной пулей, понимаете вы это – вы, которые в городах? Как в стародавние времена, мы были с ним один на один, я одолел его, вы слышите, заснеженные кедры?
Эхэ-хэ-э-й!
Глава 4
Липы за окном
Над ним был белый потолок с круглой лампой. Меншиков лежал навзничь на обычной постели в комнате с большим высоким окном, но что делается за окном – с постели не видел. В комнате, кроме кровати, квадратный белый шкаф, какими пользуются на звездолетах. И все, ничего больше, поэтому комната кажется огромной. Пошевелить ногой?
Он пошевелил руками, ногами, поднял от подушки голову. Тело повиновалось. Набравшись смелости, Меншиков встал. Комбинезон инженера-ремонтника остался на нем, и он сразу почувствовал тяжесть замаскированного бластера в набедренном кармане. Меншиков по-звериному втянул ноздрями воздух – вполне обыкновенный воздух, но было в нем едва уловимое чужое, слабый ответ-отзвук неизвестного запаха. Вдруг ни с того ни с сего закружилась голова, но это был элементарный шок – с сильными натурами такое тоже случается, железных людей нет. Он стоял посреди комнаты и кричал шепотом: «Значит, правда, значит, удалось!»
Осторожно, словно под ногами был тонкий молодой дедок, Меншиков подошел к окну с широким белым подоконником. За окном росли внушительные старые липы, а за липами тянулась в обе стороны, насколько можно видеть, высокая тускло-серая стена, скорее всего металлическая. Простенько и элегантно, сказал он себе. Не нужно ставить силовое поле, не нужно ворот с неусыпным цербером, – если строители и хозяева сего узилища попадают сюда по воздуху, достаточно высокой стены, обычному человеку через нее не перебраться.
Меншиков подбросил на ладони выполненное в виде безобидной дрели оружие и весело подумал о переполохе, который он в состоянии учинить здесь с этой штукой в руках. Представить приятно сей тарарам…
Только сейчас он заметил, что на крышке шкафа лежит придавленный электрокарандашом разграфленный лист бумаги. Это было что-то вроде анкеты, вопросов на десять. Меншиков разделался с ним почти молниеносно. Теперь тот, к кому попадет эта анкета, может узнать, что инженер-ремонтник Сергей Вагин совершал профилактический осмотр станций дальней связи в этом секторе и ни о каких таких исчезновениях кораблей (такой вопрос наличествовал) слыхом не слыхивал. Вообще-то заявлять такое было несколько опрометчиво, но что делать?
Оставались некоторые сомнения – не подменили ли оружие безобидной имитацией? Палить для проверки в комнате, безусловно, нельзя. Но поскольку другие приборы Меншико-ва работали исправно, он решил считать, что оружие в боевой готовности.
Второй жизненно важный вопрос: наблюдают ли за ним сейчас или нет? Датчик, выявлявший электронные устройства, клялся, что нет. Меншиков задумчиво уселся по-турецки на полу посреди комнаты, чтобы привести в систему свои первые скудные наблюдения.
Несомненно, это здание – тюрьма. Здания, окруженные высокой стеной, в которые помещают людей помимо их желания, загородным клубом или Чайханой обычно не бывают. Отсутствие сакраментальных решеток на окнах с лихвой компенсирует стена, даже на вид гладкая, как стекло. Это первое.
Судя по высоте, с которой он смотрел во двор, его комната находилась на уровне второго этажа обыкновенного земного дома. Это второе. Глубокомысленные выводы, что и говорить…
Дверь отворилась почти бесшумно (однако тренированное ухо отметило едва слышный скрип), и в комнату вплыл по воздуху зеленый шар размером с футбольный мяч, остановился в четырех шагах от Меншикова, повис перед его лицом и бесстрастно сообщил по-русски:
– Бояться меня нет необходимости. Я осуществляю функции ухода и заботы о вашей жизнедеятельности. С имеющимися просьбами прошу обращаться ко мне.
– Очень мило, – сказал Меншиков. – Эй, тварь, ты сапиенс или попросту холуй, жестяная шестерка?
Он хотел выяснить, насколько хорошо похитители изучили язык. Исторические романы Меншиков читал систематически и потому располагал солидным запасом старинной брани и жаргонных словечек – среди их братии это было модно.
– Многие слова, употребляемые вами, мне неизвестны, – заявил шар. – Однако, насколько я могу предположить на основе прошлого опыта, вы, по-видимому, хотите знать, являюсь ли я разумным существом естественного происхождения или искусственно созданным такими существами устройством?
– Вот именно, тварь зеленая, бабушку твою об косяк, – сказал Меншиков с самой обаятельной улыбкой.
– Я – искусственно созданное устройство, – сказал шар. – Слуга. Интеллект низок. У вас имеются другие вопросы?
– Масса. Почему я здесь? Кто меня сюда доставил и зачем?
Шар безмолвствовал, словно народ в известной пьесе.
– Что, харя, и эти слова тебе неизвестны?
– Известны, – сказал шар. – Но вопросы относятся к категории запрещенных. Задавайте другие, разрешенные.
– Здесь есть другие люди?
– Другие люди есть.
– Я могу встречаться с ними?
– Можете.
– Гулять по двору?
– Можете.
– Взбираться на дерево?
– Неосуществимо.
– Дать по чавке твоим хозяевам?
– Не понял, что именно вы хотите им дать.
– Не имеет значения. – Меншиков подумал, что этот круглый тупица с академически правильной речью, безусловно, скрасит ему заточение. – Наблюдают ли за мной, когда я нахожусь в своей комнате?
– Нет необходимости.
– Зачем же ты здесь, морда?
– Чтобы вмешаться, если вы захотите прекратить свою жизнедеятельность.
– И только?
– И только.
Милая моя жестянка, подумал Меншиков с непритворной нежностью, золотце ты мое, ведь если ты не врешь – это удача, о которой мы мечтать не могли. Предупреждать попытки самоубийства – логично… Значит, дорогой мой мячик, когда понадобится, я раздавлю тебя, как гнилой орех, а ты и не успеешь понять, что произошло. Судя по всему, твои хозяева всецело полагаются на свою стену – как и я полагался бы на их месте. И не предусмотрели скорого визита вооруженного до зубов профессионала – я на их месте тоже не мог бы предусмотреть…
– Что произойдет, если я попытаюсь тебя уничтожить?
– Неосуществимо, – отпарировал робот. – Я изготовлен из очень прочного материала. Удар по мне любой из ваших конечностей лишь причинит боль вашей конечности.
– А если я применю вот этот механизм? – затаив дыхание, Меншиков показал роботу бластер-дрель. Так, как стучало сейчас его сердце, оно колотилось до этого лишь два раза в жизни – когда двадцать лет назад он в темной комнате взял за плечи свою первую женщину и когда шестнадцать лет назад вышел к Сивым болотам Харгурака на первое самостоятельное задание.
