Лоис Буджолд - Границы бесконечности. Братья по оружию
Майлз перегнулся через спинку сиденья и прижал инъектор с синергином к шее центурий-капитана. Может, лекарство приведет его в чувство, а может, и нет. Но хуже не будет — это точно. Как ни странно, жизнь и здоровье несостоявшегося убийцы представляли для Майлза чрезвычайную ценность. Сообразив задним числом, Майлз сделал инъекцию и Элли. Она застонала.
Машина приподнялась над землей и с шипением тронулась.
Облегченно вздохнув, когда побережье осталось позади и они свернули в лабиринт улочек, Майлз включил наручный комм и позвал самым монотонным бетанским говорком:
— Ним?
— Да, сэр?
— Следите за координатами моего комма и следуйте за нами. Операция закончена.
— Будет сделано, сэр.
— Конец связи.
Он положил голову Элли к себе на колени и повернулся, чтобы взглянуть на Табора. Глаза Табора так и бегали: с Майлза на Марка и обратно.
— Добрый вечер, Табор, — сказал Марк тоном барраярского фора (неужели Майлз говорит так же ехидно?). — Как ваши бонсай?
Табор шарахнулся, а центурий-капитан пошевелился и приоткрыл глаза, глядя на всех бессмысленным взором. Он сделал попытку выпрямиться, но почувствовал путы и снова обмяк.
Галени протянул руку и ослабил кляп Табора.
— Извините, Табор, но адмирала Нейсмита вы не получите. По крайней мере здесь, на Земле. Так и передайте своему начальству. Пока его флот на орбите, он находится под нашим особым покровительством. Он оказал неоценимые услуги барраярскому посольству, раскрыв очередной комаррский заговор. Так что осадите назад.
Все так же нервно зыркая по сторонам, Табор выплюнул кляп, пошевелил нижней челюстью и откашлялся.
— Вы что, вместе работаете? — с трудом прохрипел он.
— К сожалению, да, — проворчал Марк.
— Наемник, — радостно пропел Майлз. — Берется за любую работу. За что платят, то и делает.
— Вы совершили ошибку, — прошипел центурий-капитан, пытаясь сфокусировать взгляд на адмирале, — взявшись за ту работу на Дагуле. Цетаганда — мощная держава.
— Ох и не говорите! — жизнерадостно согласился Майлз. — После того как мы освободили их проклятущую армию, подполье нас надуло. Половину недоплатили. А цетагандийцы, случаем, не хотят нас нанять? Мы готовы исправить свою ошибку. А? Нет? К сожалению, я не могу позволить себе быть мстительным — слишком большая роскошь. По крайней мере пока. Иначе я не стал бы работать с, — тут он недружелюбно воззрился на Марка, — этими старыми знакомыми.
— Так вы и правда клон, — выдохнул Табор, разглядывая легендарного адмирала наемников… — А мы думали… — Он резко оборвал фразу.
— Мы много лет считали, что он ваш, — сказал Марк, успешно входя в роль лорда Форкосигана.
«Наш?!» — всем своим видом сказал Табор, но предпочел промолчать.
— Но последние события подтвердили его комаррское происхождение, — закончил Марк.
— Мы же договорились, — возмущенно вмешался Майлз. — Вы прикрываете меня, пока я не улечу с Земли.
— Да, договорились, — подтвердил Марк. — Только не вздумайте приближаться к Барраяру.
— Да подавитесь вы вашим Барраяром. У меня остается вся галактика.
Центурий-капитан, почувствовав, что снова отключается, нервно заморгал и попытался восстановить дыхание. Майлз решил, что у бедняги не иначе как легкое сотрясение мозга. И тут Элли открыла глаза. Майлз положил ей руку на лоб, пригладил волосы. Она деликатно срыгнула (но синергии избавил ее от обычной постпарализационной рвоты), села, огляделась, увидела Марка, цетагандийцев, Айвена — и прикусила губу. Майлз сжал ей руку. «Потом объясню», — пообещала его улыбка. Она досадливо нахмурилась: «Да уж, изволь», — и гордо подняла голову: неприятель не должен видеть ее растерянной и непричесанной.
Айвен повернул голову и спросил у Галени:
— Что будем делать с цетагандийцами, сэр? Где их выкинуть?
— Я полагаю, нет никакой необходимости устраивать межпланетный скандал. — Галени говорил с хищной жизнерадостностью, позаимствовав тон у Майлза. — Вы со мной согласны, лейтенант Табор? Или хотите, чтобы местным властям стало известно, что именно задумал совершить сегодня ночью в барьере ваш гем-товарищ? Нет? Так я и думал. Хорошо. Им обоим нужна медицинская помощь. Айвен, лейтенант Табор, к несчастью, сломал себе руку, а у его… э-э… друга — сотрясение мозга. Не считая всего прочего. Выбирайте, Табор. Завезти вас в больницу или предпочитаете лечиться у себя в посольстве?
— В посольстве, — незамедлительно прохрипел Табор. — Если только вам самому не хочется объясняться перед судом в связи с покушением на убийство.
— Да какое убийство? Всего-навсего легкие телесные повреждения. — Галени сверкнул глазами.
Табор встревоженно улыбнулся: у него был такой вид, словно он рад немедленно избавиться от неприятного соседства.
— Да какая разница. Все равно оба посла будут недовольны иным развитием событий.
— Ну вот, давно бы так.
Приближался рассвет. Уличное движение становилось все оживленнее, и Айвен далеко не сразу нашел стоянку такси, где не было очереди. Эта приморская окраина находилась далековато от посольств. Галени чрезвычайно заботливо помог пассажирам сойти, но бросил Табору ключи от ручных и ножных пут центурий-капитана только тогда, когда Айвен нажал на газ.
— Мои ребята вернут машину сегодня же, — крикнул на прощание Галени. Тяжело вздохнув, он рухнул на сиденье. Айвен снова опустил колпак. Галени чуть слышно прибавил: — Но сперва мы ее как следует осмотрим.
— Думаешь, это шоу возымеет последствия? — спросил Айвен.
— На данном этапе? Чтобы убедить цетагандийцев, что Барраяр не имел никакого отношения к Дагуле?
Не знаю, может быть — да, а может, и нет, — вздохнул Майлз. — Но основную проблему мы решили: два проверенных офицера готовы поклясться, что адмирал Нейсмит и лорд Форкосиган — два разных человека, а это сейчас — самое главное.
— А Дестанг? Он это одобрит? — не унимался Айвен.
— Не думаю, — равнодушно сказал Галени, любуясь городским пейзажем, — чтобы из-за этого стоило беспокоиться. Одобрит не одобрит, какая разница?
Майлз полностью разделял мнение Галени. Они страшно устали, но все живы — это главное. Майлз задерживался взглядом на каждом: Элли, Айвен, Галени, Марк. Все здесь, все пережили эту ночь.
Почти все…
— Где тебя высадить, Марк? — спросил Майлз, бросив вопросительный взгляд на Галени. Майлз ожидал возражений, но Галени промолчал. Распрощавшись с цетагандийцами, он наконец позволил себе расслабиться, и теперь казался враз постаревшим и опустошенным. Майлз и не стал напрашиваться на возражения.
