Вашингтон Ирвинг - Назад в будущее. Истории о путешествиях во времени (сборник)
К этому времени к нам присоединился и король. Сон освежил его, и он чувствовал себя отлично. Теперь меня легко было взволновать, я нервничал, так как чувствовал, что обе наши жизни в опасности; и, подозрительно вглядываясь в глаза короля, я заметил, что он чем-то заряжен и собирается выкинуть какую-то штуку. Проклятие, неужели он не мог выбрать более подходящего времени?
Я не ошибся. Он сразу же, с неумелой хитростью, заговорил о сельском хозяйстве. Я весь покрылся холодным потом. Мне хотелось шепнуть ему на ухо: «Послушай, мы в ужасной опасности! Каждая минута дорога, пока мы не вернем себе доверия этих людей; не трать драгоценного времени». Но шепнуть ему было невозможно, гости решили бы, что мы сговариваемся.
Оставалось сидеть и приятно улыбаться, глядя, как король, сидя на динамитной мине, рассуждает о проклятом луке. Вначале от сознания опасности у меня в голове был такой беспорядок, что я не мог даже вникнуть в смысл его слов; но когда в голове моей начал складываться план военных действий, до меня, словно издалека, стали доноситься залпы королевских батарей:
– …по-моему, это не лучший способ, хотя мнения знатоков тут расходятся и некоторые утверждают, что лук – вредная для здоровья ягода, если его снимать с дерева незрелым…
Слушатели начали обнаруживать признаки жизни и переглядываться с удивлением и тревогой в глазах.
– …в то время как другие говорят, и не без основания, что это не так важно, ибо сливы и другие злаки выкапывают из земли в незрелом виде…
Слушатели были в смятении; да, в смятении и страхе.
– …тем не менее они вполне съедобны, особенно если смягчить их природную терпкость, прибавив к ним успокоительного сока капусты…
Глаза наших гостей были полны дикого ужаса, и один из них пробормотал:
– Что он говорит! Господь замутил разум этого фермера!
Я предчувствовал беду и сидел как на гвоздях.
– …далее, если принять во внимание всем известную истину, что молодые животные, так сказать, свежие почки животного мира – всего вкусней и что когда козел созреет, его мех становится слишком жарким и портит мясо, каковой недостаток в соединении с гнусным нравом и богопротивным поведением этого зверя…
Они повскакали с мест. С яростным криком: «Один предатель, а другой сумасшедший! Убьем их! Убьем их!» – они кинулись на нас. Какой восторг вспыхнул в глазах короля! Он ничего не смыслил в сельском хозяйстве, но драться он умел. Он долго постился и теперь жаждал битвы. Ударом в челюсть он сбил кузнеца с ног и повалил на спину. «Святой Георгий, помоги Британии!» – и он сбил с ног колесника. Каменщик был грузен, но я опрокинул его без труда. Все трое тотчас же вскочили на ноги и снова кинулись на нас; мы снова их повалили; они снова вскочили. И продолжали падать и вскакивать с чисто британским упорством и мужеством, пока мы не превратили их в котлеты; они шатались от усталости; ослепленные гневом, они перестали отличать друзей от врагов и колотили друг друга. Они колотили друг друга, а мы отошли в сторону и смотрели, как они катаются по земле, и рвут волосы, и кусаются, словно бульдоги. Мы смотрели на них спокойно, так как они не в силах уже были сбегать за помощью, а место битвы было так удалено от дороги, что случайные прохожие не могли нас увидеть.
Забавляясь этим зрелищем, я случайно заметил, что Марко нет среди нас. Я оглянулся; его нигде не было видно. О, дело плохо! Я дернул короля за рукав, мы незаметно ускользнули и вбежали в хижину. Там никого – ни Марко, ни Филлис! Они, несомненно, побежали к дороге звать на помощь. Я сказал королю, что нам нужно удирать, а причину я объясню потом.
Мы успели перебежать через открытое поле и нырнули в лес; только тогда я обернулся и увидел толпу разъяренных крестьян с Марко и его женой во главе. Они ужасно орали, но мы их не боялись; лес был дремучий, мы влезем на дерево, а там пускай они ищут нас, где хотят. Но тут мы услышали новый звук. Собаки! Это совсем другое дело! Задача наша стала сложнее – нужно найти проточную воду.
Мы побежали, и звуки стали удаляться и превратились в глухой шум. Мы добежали до ручья и прыгнули в воду. В воде мы прошли вниз по течению ярдов с триста. Нам загородил дорогу дуб, толстый сук которого висел над самой водой. Мы вскарабкались на этот сук и поползли по нему к стволу; звуки погони опять стали громче; значит, толпа напала на наш след. Некоторое время звуки приближались очень быстро. Потом они перестали приближаться. Без сомнения, собаки нашли то место, где мы вошли в ручей, и теперь мечутся по берегу, разыскивая наш след.
Когда мы прочно уселись на дереве, скрытые листвой, король вполне успокоился, но я не совсем. Мне показалось, что мы могли бы перелезть по одной из веток на другое дерево, и я решил, что нужно попробовать. Мы попробовали, и с успехом, хотя король поскользнулся и чуть не упал. Мы удобно расселись, хорошо скрытые в листве, и теперь нам оставалось только прислушиваться к погоне за нами.
Внезапно она стала приближаться, и приближаться стремительно и сразу по обоим берегам ручья. Громче, громче – и с ревом, гиком, лаем, топотом она пронеслась мимо, как циклон.
– Я боялся, что сук, висящий над водой, заставит их догадаться, – сказал я, – и очень рад, что ошибся. Идем, повелитель, не будем терять времени. Мы сбили их с толку. Скоро стемнеет. Если мы еще раз перейдем через ручей и на каком-нибудь пастбище возьмем взаймы пару коней на несколько часов, мы будем в безопасности.
Мы начали спускаться и добрались уже до нижнего сука, как вдруг нам показалось, что шум погони возвращается. Мы замерли, прислушиваясь.
– Да, – сказал я, – они ничего не нашли, им надоело, и они возвращаются домой. Влезем снова на наш насест и дадим им пройти мимо.
Мы опять полезли вверх. Король прислушался и сказал:
– Они все еще ищут. Нам лучше остаться здесь.
Он был прав. Он больше смыслил в охоте, чем я. Шум приближался постепенно, не быстро. Король сказал:
– Они сообразили, что мы где-то вблизи, так как мы движемся пешком и не можем уйти далеко от воды.
– Да, государь, боюсь, ты прав, хотя я надеялся на лучшее.
Шум все приближался, и скоро авангард опять прошел мимо нас по обоим берегам ручья. Чей-то голос крикнул с другого берега:
– Они люди умные и могли влезть на дерево вот по этой ветке, не коснувшись земли. Хорошо бы послать туда человека.
– Черт возьми, так мы и сделаем!
Я порадовался своей предусмотрительности. Мы хорошо сделали, перебравшись на соседнее дерево. Но разве вы не знаете, обо что разбивается любая предусмотрительность? О человеческую тупость. Первый фехтовальщик в мире может не бояться второго фехтовальщика в мире; он должен бояться невежды, который никогда не держал шпаги в руках; невежда сделает как раз не то, что следует сделать, невежда сделает как раз то, чего не следует делать; и опытный фехтовальщик будет побежден. Ну мог ли я, при всех моих дарованиях, предвидеть, что этот близорукий, косой глупый шут ошибется и полезет не на то дерево, на которое его послали? А он именно так и сделал. И дерево, выбранное им по ошибке, оказалось именно тем, на которое нужно было лезть, и он полез.