Сергей Андреев - Особый контроль (сборник)
Мы смотрели друг на друга через колючую проволоку: автор любимого рассказа “Разрешите родиться”, помахивая штатской кепкой (стряхивая с нее невидимые радиационные пылинки?), то ли прощался со мной, то ли запрещал сделать еще один шаг — туда, где начиналась потусторонность, властвовала неизвестность, где открылась всеукраинская бездна, воцарилась на века “черная дыра” земной цивилизации.
По зову души окунулся в атомную пучину — через несколько неуловимо быстротечных недель вернулся в притихший Киев. Будто бы и не изменился. Так же мягко улыбался, доброжелательно иронизировал, курил душистые крепкие кубинские сигареты, перечитывал чужие рукописи, которые накопились из-за незапланированного отсутствия, писал рецензии, а в глазах улавливалась такая пустынность, проскальзывала такая внеземная, сатурновская или урановская, вымороженность — до глубин зрачков, до корешков прожилок, что даже страшно становилось. И в то же время, словно магнитом, притягивали всепроникаемость, всепонимание, взвешенные обобщения, дальновидные предвидения.
Они не понравились многим. Особенно тем, кто привык унижать независимый талант ближних, ценить только собственное “я”. А. Тесленко никогда не заливался соловушкой перед вершителями творческих судеб, заангажированными воспевателями временности, гибкими интерпретаторами то ли родной истории, то ли беззащитной будущности. Это, конечно, не прощалось, зачастую воистину по-иезуитски использовалось, чтобы бросить хоть какую-нибудь тень на уже известное имя молодого, творчески активного прозаика.
За упомянутым “круглым столом” А.Тесленко четко сформулировал свою позицию: “Фантастика — универсальный жанр. Она способна органически соединить в себе возможности прозы и поэзии, драматургии и юмора, философии и точных наук”.
Упоминание поэзии не случайно. Именно с нее начинался литературный путь творца Инканы. Стихи А.Тесленко писал еще в школе, дебютировал приметной лирической подборкой в альманахе “Паруса”. И надолго замолк. Работал на заводе, был санитаром, закончил Киевский мединститут (1975). Черновики многих рассказов первого сборника “Разрешите родиться” (1979) перебеливал во время ночных дежурств. Маленькую тихую ординаторскую, где созревали и поэтические строки, изображал неоднократно — как в фантастических, посвященных Инкане, так и в чисто “земных”, так называемых реалистических произведениях, которые составили последний прижизненный сборник “Шалата дикая” (1989).
А вот поэтической книжечки, которую составил из самых дорогих, заветных миниатюр, не дождался. Хотя очень и очень много лирических строк напечатано — А.Тесленко щедро включал их в тексты повестей и рассказов, “приписывал” любимым героям и отдельные, думается, лучшие строфы, и уже окончательно отшлифованные стихи.
А.Тесленко год за годом упорно, целенаправленно добивался лаконизма, все требовательнее относился к своему слову. Сам перепечатывал рукописи, выверял каждую букву и запятую. Не поддавался на слащавые конъюнктурные предложения, шаманские уговоры “выдать на-гора” (спекулятивно напоминали о рождении в шахтерском крае), неправедно разительные приговоры нетрадиционным произведениям того или иного автора. Не изменял себе, выстраданной Инкане, потому-то не удостоился хотя бы миниатюрного рабочего кабинетика.
Снимал любительские фильмы, пытался экранизировать собственные — самые кинематографические — повести. Коллеги по перу, выбившиеся в столоначальники, даже не выписали пропуск на студию. Так и не попал в павильоны, где хотел (мог!) основать своеобразный философский вертеп с главными героями — современностью и будущностью.
Не обиделся, не надломился духом. Умел слесарничать, столярничать, “оживлять” старые швейные машинки (и сам шил), разбирался во всех электрических приборах (часто бывал в Ирпеньском доме творчества — чинил утюги, телевизоры, камины, менял предохранители, выключатели), учил венгерский язык, переводил произведения московских фантастов, составлял самые разнообразные сборники.
Одним словом, не избегал черновой работы. Но, мягкий, деликатный, толерантный, все чаще уклонялся от встреч с любителями хитроумных фраз, игроками в новейший политический пинг-понг. Замыкался в себе. Часто ездил к святыне — донецкой земле, с которой навечно соединились родители (известные писатели — Мария Лисовская и Константин Тесленко). Наведывался в Чернигов — надеялся, что там найдут бумагу для издания произведений начинающих фантастов. Имел единомышленников в Москве, Ленинграде, Львове, Ужгороде, Красноярске, Польше, Канаде… Звонил, писал письма, согласовывал даты встреч, как секретарь Комиссии Союза писателей Украины по приключенческой и научно-фантастической литературе добросовестно вел протоколы сборов, заседаний, дискуссий. И в то же время каждый день потихоньку находил минутку, чтобы зафиксировать свое — то, что хотелось сказать людям.
Уже вышли сборники “Угол параллельности” (1982), “Коррида” (1983), “Искривленное пространство” (1985). Однако улавливалось, что автор все еще преодолевает глубинное внутреннее смятение, ищет более надежные опоры для концепции всеохватывающей космической гармонии, неизбежного торжества интеллекта и высокого благородного духа как на Инкане, так и на Земле.
Описывая так называемых биокиберов — главных героев многих произведений, — А.Тесленко опять и опять акцентировал на извечной борьбе добра и зла, правды и кривды, любви и ненависти. Неизменно, неуступчиво ценил чистоту совести, порядочность, доброту. Именно эти, неприметные, обыкновенные, но особенно дорогие для автора черты человеческого характера воспеты, даже возвеличены в рассказах “Дьондюранг”, “Русула”, “Сквозь базальт Инканы”, повестях “Крокодил не хотел летать”, “Модель абсолютно черного тела”… Общечеловеческие ценности, цивилизованное, высокодуховное начало определяют атмосферу лучших произведений, которые в переводе на русский язык составили сборники “Испытание добром” (1984) и “Искривленное пространство” (1988). Овозросшем мастерстве прозаика свидетельствует тематически целостная книжка “Каменное яйцо” (1988), которую завершает рассказ “Колесо”.
Небольшое по объему, но философски самое сложное произведение привлекло внимание критики раскованностью мышления, неожиданностью аналогий, стремлением заглянуть за грань, в эпицентр апокалипсиса, после которого течет наоборот время. Чувствовалось, что автор уже попрощался с порывистой молодостью, вышел на новую, высшую творческую орбиту. И, убежден, сам постиг, осознал это. Яркое свидетельство — последние произведения: повести “Пылесос истории”, “Анатомо-поэтические композиции”, ряд рассказов, а также роман “Как встретиться с Богом?”, который, к сожалению, оборвался на полуслове…
