Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей
Приносим свои соболезнования его бывшей жене, Мэри Рэдфорд Десмонд, дочери, миссис Джоанне Хортон, и внукам – Роберту ван Нессу и Кассандре Хортон.
Джордж Мартин
Послесловие
«Дикие карты» начинались с контракта на три книги, но у нашей истории с самого начала был задуман открытый конец. Поэтому, когда первые три тома были опубликованы и снискали превосходные отзывы критиков и огромный читательский интерес, в издательстве попросили написать продолжение, и мы с моими соавторами с радостью подчинились. Мы полюбили этот мир и населявших его героев и знали, что в запасе у нас еще множество рассказов о них.
Вопрос заключался в том, куда нам двигаться.
«Неистовые джокеры» подвели первую триаду к кульминационному завершению. Астроном был мертв, его египетские масоны разгромлены и разобщены, далеко во мраке космоса Рой приручен и направлен прочь от Земли… но наши герои-то остались, и со считаными единицами из них мы распрощались именно в тот момент, когда они начали, как говорится, жить-поживать и добра наживать. Йомен все так же разгуливал по улицам с луком, в одиночку ведя сражение с обществом «Сумеречный Кулак». Кройд Кренсон все так же просыпался преображенным всякий раз после того, как его одолевал сон. Великая и Могучая Черепаха погиб в «Неистовых Джокерах» – или все-таки не погиб? Действительно ли в тот вечер видели Черепаху? Что именно произошло с Томом Тадбери после того, как приспешники Астронома сбили его панцирь и он рухнул в Гудзон?
Но на повестке дня у нас стояли и куда более важные вопросы. Мы вдоволь повеселились, натравливая наших тузов на Рой и злого Астронома, однако тем самым мы перепахивали поле, которое уже тысячу раз было вспахано до нас. Инопланетяне и мегазлодеи не сходили со страниц комиксов с тех самых пор, как самый первый из них вышел из печати. Наша версия была, пожалуй, более откровенной и натуралистичной, но ничего по-настоящему нового в этой области мы не изобрели.
Наибольшую известность из всего, что вошло в первые три книги, обрела повесть Уолтера Иона Уильямса «Свидетель», дошедшая до финала «Небьюлы», – пронзительное повествование о человеческой слабости, где главным злодеем был не Рой и не Астроном, а Комитет по расследованию антиамериканской деятельности (кое-кто из наших читателей, похоже, считает, что Уолтер выдумал КРААД, но это к делу не относится). Из этого следовало вынести урок – если мы хотели, чтобы «Дикие карты» стали тем, чем они могли стать. Многие супергерои из комиксов сражались с мегазлодеями и пришельцами из космоса, но едва ли всерьез задавались более глубокими вопросами, которые непременно возникли бы, если бы горстка сверхлюдей вдруг обрела силы и способности, намного превосходящие те, которыми обладают простые смертные.
Обязанности и искушения, которые несет с собой огромная сила, сваливающаяся на ее обладателя нежданно-негаданно. Способы, которыми общество взаимодействовало с теми, кто представлял собой нечто большее, чем просто люди, и с новым низшим классом, джокерами. Тузы как объекты поклонения и тузы как объекты страха. Все это должно было стать зерном для нашей мельницы, а также тематическим сердцем и душой «Диких карт».
Кроме того, нам хотелось расширить канву нашего повествования. Первая триада была весьма плотно привязана к Нью-Йорку. Да, мы мельком упоминали о том, что происходило в остальном мире во время войны с Роем, и до этого тоже, когда «Четыре туза» выгоняли Перона из Аргентины и сдавали Китай коммунистам, – но это были лишь упоминания мельком и ничего более. Большей частью наши взгляды оставались прикованы к небоскребам Манхэттена и убогим улочкам Джокертауна. Пришла пора показать, во что такисианский вирус превратил остальной мир.
В своем послесловии к «Неистовым джокерам» я говорил, что, по моему убеждению, наиболее яркие коллективные миры – это те, где коллективного как можно больше. Это был опыт, который мы перенесли и на вторую триаду. Мы хотели получить цикл, где целое всегда становилось бы чем-то большим, нежели просто сумма его частей. Мне повезло собрать под своим крылом самую талантливую группу писателей, когда-либо участвовавшую в работе над совместным проектом подобного характера, и в первых трех книгах они создали выписанный до мельчайших подробностей мир со своей историей, полный поразительных действующих лиц и противоречий. Однако, чтобы построить что-то на этом фундаменте, требовалось более тесное сотрудничество, чем это было раньше. Я хотел стянуть линии нашего сюжета вместе и сделать вторую триаду «Диких карт» сплетенной более плотно, чем первую.
Годы спустя большую часть планирования сюжета «Диких карт» мы стали делать в режиме онлайн на закрытом от посторонних глаз форуме, но тогда и сам цикл, и Интернет находились на стадии зарождения. Поэтому контингент авторов «Диких карт» из Нью-Мехико собирался в гостиной старого дома Мелинды Снодграсс на 2 й улице, где мы до хрипоты спорили за кофе и время от времени звонили нашим коллегам из других городов, чтобы вовлечь их в обсуждение.
Как и с предыдущей триадой, мы решили, что первые два тома будут состоять из цикла отдельных повестей, соединенных повествованием-связкой, тогда как третий и завершающий том сведет все концы вместе в полностью мозаичном романе, построенном по тому же принципу, что и «Неистовые джокеры». В первых трех томах главной связующей нитью был Астроном с его масонским культом. В новой триаде эту роль исполнит сенатор Грег Хартманн – изумительно сложный персонаж, который демонстрирует миру свое благородное лицо, возглавляя борьбу за права джокеров, в то время как внутри его скрывается жестокий туз Кукольник. В первой книге Хартманн выбыл из президентской гонки 1976 года, но никто не мешал ему сделать вторую попытку.
Итак, история Хартманна станет главной объединяющей темой следующей тройки книг – «надсюжетом», как мы ее назвали, – но она будет не единственной коллизией. Джон Миллер и Лианна Харпер приоткрыли для нас нью-йоркский преступный мир, и столкновение азиатских банд и старой доброй мафии оказалось неизбежным.
Четвертой книге, той самой, которую вы сейчас держите в руках, предстояло стать описанием кругосветного путешествия, возглавляемого сенатором, который поставил перед собой цель исследовать влияние вируса дикой карты на жизнь людей в различных частях света. Таким образом мы получали возможность вновь ввести в действие Хартманна и Кукольника и развивать «надсюжет» и одновременно представить истории, которые мы никогда не смогли бы рассказать, если бы действие романа оставалось жестко привязано к Нью-Йорку.
Конечно, все оказалось не так просто. С «Дикими картами» вообще ничто и никогда не бывало просто. Порой я сравнивал «Дикие карты» с большой группой музыкантов или с симфоническим оркестром, вот только писатели не приучены слушаться дирижера – подчас два человека бросались играть одно и то же соло с намерением заглушить друг друга. Случалось, когда большая часть оркестра пыталась сыграть Пятую сонату Бетховена, какой-нибудь гобой из угла упорно продолжал дудеть Моцарта, а еще кто-нибудь пиликал на гармонике песенку из известного кинофильма. Мне, редактору, иной раз казалось, что я выпасаю кошек. Здоровых таких кошек, а у меня – ни стула, ни хлыста; впрочем, у меня была чековая книжка, а она действует на писателей получше хлыста.
