Дмитрий Гаврилов - Эликсир памяти, или Последние из Арконы
Расторопный конюший придержал скакуна. Княжий дядя ступил на землю, умытую славянской кровью. Не побрезговал Добыня сапожки замарать — не впервой ему.
— Давайте сюда волхва, — приказал Малхович конюшим.
Ростовцы шли плотным строем, выставив копья, вытесняли люд в проулки и гнали вниз к Волхову. Над городом повисла серая дымная пелена. Подъехал и Путята., спешился, не посмел с дядей княжьим с седла говорить.
— Ну, что? Взяли Угоняя? — спросил Добрыня воеводу.
— Не гневись, светлейший! Больно крепок оказался! Гори он в пекле! — выругался Путята. — Да и этот, — воевода указал на Богумила, которого только что подвели — тоже не слаб.
Тяжело шел Богумил. Не посмели кияне волхва новгородского скрутить — сам он к разорителям Нова-города подступил.
— Что скажешь, дед! По-княжьему вышло, али нет? — ухмыльнулся Добрыня.
— Проклятье тебе, боярин! Будь проклято семя твое! — замахнулся на вельможу Богумил, но ударить не успел.
Краснобай с яростью ткнул старика ножом под бок, предательское железо вошло в тело по самую рукоять. Богумил охнул, выронил корявый посох, ухватился за одежды убийцы и стал медленно оседать. Тот отпихнул старика, верховный жрец рухнул на колени, но подняв быстро хладеющие персты, трясущимся пальцем все же указал в сторону Добрыни:
— Внемлите, Навьи судьи! И ты, внемли, жестокий Вий! Веди мстителя! — вымолвил старый волхв, пав навзничь.
— Я иду! Я слышу, отче! — крикнул молодой волхв, что было сил, и очнулся.
— Мы идем! Трепещите, церковники! — повторил я, крепко сжимая Инегельдов посох, — Ни хитру, ни горазду суда Велесова не избежать!
* * *…Компьютер запищал, стрекотал модем. Продрав глаза, я бросился к машине и нажал «Обновить» на верхней панели. В папке новых писем красным высветилась единица. Я раскрыл письмо, которое состояло из одной строки.
«С возвращением, Рогволд!»
(1999)
