Arrow Deadly - Кратер Десперадо(Неполный вариант)
Они торопливо ели, сидя на мосту. Велена смотрела вниз, где светлые струи нежно обнимали длинные водоросли. Осенние дожди отдали воду реке, и она текла стремительней, чем обычно, унося с собой шишки, палки, вырванные с корнем кусты с размытых берегов.
Кусок коры плыл по стремнине, черный над янтарно-желтым песком. Под мостом он закружился, будто попал в водоворот, и медленно пристал к берегу. Велена попыталась достать его, намочила рукав, но даже не заметила этого.
На темной сосновой коре лежала краюха ржаного хлеба. Часть мякиша была выскоблена и вместо него матово блестел камень Тарры.
— Проклятье! Проклятая ведьма! — выругался Кронт.
— Она не ведьма!
— А, ну да. Конечно, она просто тварь из долины, как я мог забыть!
— Она хочет нам что-то передать… — Велена задумчиво смотрела на опал.
Кронт хитро прищурился:
— Наверное, она хочет, чтобы ты пошла с нами… И дарит тебе свой оберег.
— Но у меня там родные! Они будут за меня беспокоиться!
— Возможно, мы вернемся довольно скоро…
Внутри камня разгоралось алое сияние. Велене даже показалось, что он стал теплее на ощупь. «Что, что хочешь мне сказать, Тарра? Почему ты не написала, ты ведь могла написать…» Кронт обнял ее за плечи:
— Надо идти. Доведи хотя бы до тракта.
Девушка кивнула. Положила оберег в карман, опустила на воду кораблик Тарры.
Изгнанники вслед за Веленой устремились в ельник. Никто из них не заметил, как кусок коры с хлебом скользит против течения, возвращаясь к Форпосту.
Стройные белые колонны часовни подпирали разрушенную крышу. Под стрельчатыми арками выросла ежевика, стены оплел дикий виноград. Но тем не менее часовня оставалась замечательным произведением искусства — будто выточенная из слоновой кости, изящная, легкая, взмывающая вверх.
При появлении изгнанников с крыши черным флагом взметнулась стая птиц. По всему лесу зазвучал их жалобный клекот — видимо, они подумали, что после пришельцев не останется винограда. Вяжущий вкус мелких, синих с белым налетом ягод не привлекал людей, но глупые птицы не знали об этом.
В часовне было неуютно — как в склепе. Ральф с омерзением заметил останки какого-то животного на алтаре. Крупный ворон внимательно наблюдал за людьми с плеча статуи святого Морта.
— Прочь! Кыш! Кыш! — Ральф швырнул в птицу камнем.
Камень отскочил от мраморной мантии, с грохотом покатился по мозаичному полу.
Ворон шумно взлетел, спрятался под полуразрушенным сводом.
— Зачем ты так?! — вскрикнула Велена.
Ральф и сам удивился своему поступку. Он провел пальцами по выбоине, оставленной его камнем на статуе святого, мрачно сказал:
— Мой брат ненавидел воронье. Он рассказывал, что после одного из боев нашел своего товарища, тяжело раненого. Тот даже стонать не мог, только смотрел жуткими умоляющими глазами. Брат отошел взять бинты и спирт, а когда вернулся, у его друга уже не было глаз…
— Им тоже нужно что-то есть, — пробормотала девушка. — Законы природы жестоки, но справедливы. В отличии от законов людей…
Ворон каркнул откуда-то сверху, будто соглашаясь с ее словами. Ральф невесело ухмыльнулся, но промолчал.
— Эй, взгляните! — крикнул Кронт, без лишних сантиментов обшаривавший часовню.
Рядом с алтарем, там, где еще сохранилась крыша, валялся обугленный хворост, черный круг сажи явственно обозначал кострище.
Кронт брезгливо поворошил кости на жертвеннике.
— Похоже, тут у Вернона был привал. Погрелись, поели, кости бросили на алтарь.
Мы на верном пути.
— Не устроить ли привал и нам? — предложил Ральф.
— Здесь плохое место, — сказала Велена.
— Ага, — согласился Кронт. — Лучше пойдем дальше.
— Хорошо, я только знак оставлю.
Велена присела на корточки у кострища, нашла несколько кусков угля. Сбросила кости с оскверненного жертвенника, поклонилась ему, будто извиняясь, и стала выводить руны на светлой стене.
Ральф и Кронт стояли на пороге часовни. Небольшой мощеный дворик переходил в тракт — заросший кустами и молодой порослью осинок и берез. Старая дорога, по которой уже давно никто не ходил, отличалась от лесных зарослей только тем, что на ней еще не росли сосны.
Серое сумрачное небо роняло дождевые капли на белые камни и темно-зеленый, напитавшийся влагой мох.
— Дождь начался… — хмуро сказал Ральф.
— Не дождь, а дождик. Притомился, нежный наш? Может, тебе еще шелковые простыни нужны? И теплое вино в постель? И шлюшка подороже? Или хорошенький мальчик? — со злой издевкой прошипел Кронт.
Ральф быстро обернулся, убедился, что Велена их не видит и двинул ему кулаком в зубы. Кронт ухмыльнулся, скорее довольный, чем оскорбленный ударом.
— Жди ответа, высокородный, — шепнул он и направился к выходу, накидывая на голову капюшон. — Мы идем!
Понемногу дождик превращался в самый настоящий дождь. Ральф вполголоса проклинал Кронта, не заботясь, слышит ли его кто-нибудь, или нет. Ледяные струи хлестали лицо, будто плеткой, мокрый плащ мерзко облепил тело. Приходилось внимательно смотреть под ноги — тракт оказался действительно нехоженым, то и дело попадались ямы, рытвины, упавшие деревья.
Когда пологий спуск сменился крутым подъемом, стало еще тяжелей. Люди шли, почти уткнувшись носом в землю, оскальзывались на гнилых листьях. Погруженный в невеселые мысли Ральф едва не столкнулся с молоденькой косулей — она с любопытством смотрела на людей, а потом прянула в сторону, осторожно переставляя тонкие ноги. Между деревьев мелькнула золотистая шкурка. «Вот дрянь, тебе и дождь нипочем», — пробормотал Ральф.
Вечером они добрели до охотничьего лагеря. Небольшой навес хорошо укрывал от дождя, нашелся и запас сухого хвороста. Изгнанники развели огонь, повесили сушиться мокрую одежду.
— Как мало нужно человеку для счастья, — заметил Ральф, попивая горячий чаек на брусничном листе.
— Я был бы счастлив, если б мы додумались захватить самогон, — проворчал Кронт.
— А, и шелковые простыни, и пряное вино, и, гхм… что там еще?..
— Ты меня с кем-то путаешь. Мне хватило бы самогонки, мехового одеяла и простой, милой шлюшки…
— Мда, а мне бы хватило сухих сапог, — вздохнул Ральф. — Но, может, высохнут за ночь.
— Сколько раз я пытался сушить сапоги на костре, столько раз их сжигал, — ухмыльнулся Кронт. — Смотри, попрешься через всю долину босиком, как убогий…
Ральф промолчал, но сапоги отставил чуть подальше от багровеющих жаром углей.
Велена сидела по другую сторону костра, на куске козьей шкуры, вертела в пальцах камень Тарры. На сердце у девушки было тяжело — она-то думала, что отправляется на короткую прогулку, проводит изгнанников и уже этим вечером вернется домой.
