Александр Щеголев - Инъекция страха
Междугородний звонок получился с первого раза. Линия была свободна, автоматическая связь работала, нужный номер накрутился без сбоев.
— Здравствуйте, — послал он в ожившую телефонную трубку. — Это Оля? Это Андрей из Петербурга, муж Зои. Помните такого?.. — (Еще бы она не помнила — свидетельницей была на свадьбе, потом наезжала сюда из Пскова пару раз, в качестве дорогой гостьи!) — …Оленька, извините, ради Бога, за ранний звонок. Я боялся, что днем вас не застану, а вашего рабочего телефона у меня нет… — (Ничего не рано! Как раз в это время она на работу и собирается, что подтверждает плохо скрываемая торопливость в ее приветливом голоске.) — …Не могли бы вы зайти к моим, сказать там Зое, что я сильно заболел. Нет, ничего опасного, просто мне обязательно нужно с женой поговорить. Зоя сейчас у матери. Пусть она сама мне позвонит или пусть через вас передаст, если вдруг прямо сегодня уезжает обратно… — (У тещи нет телефона, вот в чем проблема. Вечная проблема. За столько лет не могла поставить!) — …Спасибо, Оленька, извините за беспокойство…
Короткий получился разговор, но стыда прибавил изрядно. «Что за ревность идиотская? — удивился себе Андрей, перемещаясь из прихожей в кухню. — У тещи нет телефона… Конечно, очень удобно, когда телефона нет. Кому проблема, а кому — возможность скрыться от семейных забот на целую неделю… Фу, что за гадость лезет в голову? Однако теперь остается только ждать, дело сделано, дело сделано, дело сделано… Бо-бо…»
Пусть жена побесится часок-другой, когда, вернувшись из Пскова, увидит свекровь! Сказать-то все равно ничего не посмеет. Главное — что? Ребенок утром собран и отправлен в садик, вечером приведен обратно, накормлен, уложен в кроватку. Да и сам папа окружен неистовой заботой. Горчичники, ингаляции, витамины. Полноценные обеды. Целебное безделье, телевизор днем, вечером и ночью. Утром — спать, спать и спать. Отсутствие свободы воли — это ведь очень удобно, потому что за тебя не только решают, но и делают. Отхаркивающая трава, горячие ванны для рук, горячие обертывания, причем, все сразу. «Папина мама»…
Чайник был горячий, прекрасно. Заварка была свежая, опять же мать постаралась. Аппетит несмело выглянул из норки в поисках пакета с сухарями.
"Криминальные новости, — объявило радио, которое, как выяснилось, опять работало. Очевидно, мать включила, чтобы картошка веселее в пюре превращалась. Ладно, пусть новости будут криминальные, лишь бы подальше отсюда — по радио. — …Маньяк пока не пойман, очередная жертва найдена в одном из туалетов гостиницы «Октябрьская». …Понятно, опять маньяк. Опять туалет. Скучно. Вот переименовали бы «Октябрьскую» в «Августовскую», было бы куда веселее. Или лучше в «Августейшую» — только для проживания особо приближенных к Его Президентскому Величеству господ и для членов их семей… «Жертвой маньяка-насильника стала пятидесятитрехлетняя уборщица, работавшая в ресторане гостиницы. Напоминаем, что предыдущие жертвы также были далеко не молодыми женщинами: хореограф Вагановского училища пятидесяти шести лет, секретарь Союза дизайнеров пятидесяти восьми лет, гардеробщица районной поликлиники пятидесяти одного года. Особо выделяется в этом ряду семидесятидвухлетняя домохозяйка-пенсионерка, изнасилованная и убитая на собственной лестничной площадке…» Да уж, псих какой-то, согласился Андрей, замачивая первый, самый вкусный сухарик в сладком чае. — Про психов, оказывается, не всегда скучно. И что за любитель старушек такой нашелся? «Известны приметы преступника: мужчина лет тридцати-сорока, крупного телосложения, широкоплечий, спортивного вида. Короткая стрижка, походка вразвалку. Особых примет нет…»
Под такие приметы любой подойдет, усмехнулся Андрей. Вот, хотя бы, Саша…
Криминальные радио-новости воспринимались почему-то не всерьез, поднимали настроение. Это вам не по телевизору расчлененные тела рассматривать. Интересно, рассчитывали ли на такую реакцию журналисты? Зато опять все испортил зубной протез. Кушать и получать удовольствие было не то чтобы невозможно, но как-то ненужно, неуместно. Рекомендация, называется. Керамическое чудо, последнее достижение зубопротезного дела. Бюгель на крючочках. Голливудский шик, ослепительная улыбка кинозвезд… Позорище. Проснувшийся было аппетит уполз отдыхать, мутная гадость вернулась в мозг. Теперь снова придется идти к зубному технику, ругаться, требовать оплаченного качества. Сам виноват! За полцены — оно и есть за полцены, получите… Впрочем, этот дядька говорил, что если возникнут какие-то проблемы — милости просим, сразу к нему. Он как бы «на примерку» изделие поставил, «на подгонку». Андрей не придал значения такой возможности, внутренне уверился, что эпопея с зубами кончилась, что «дело сделано». Ну что ж, надо идти, значит, пойдем. Успеть бы поправиться, пока с голоду не умер…
Андрей продолжал сидеть на кухне, когда вернулась мать.
Он подхватился: что случилось, почему так быстро? Варианты, один другого ужаснее, пронеслись вместе с ним по коридорчику.
— Ты еще не лег? — неприветливо спросила она, стаскивая с ног сапоги. — Мне спать не дал, и сам все колобродит, колобродит…
— Что случилось?
Сапоги она стаскивала с яростным, неконтролируемым раздражением. Сзади нее неподвижно стоял отец Андрея — любимый «дедушка Слава». Отец был хмурый, темный, какой-то странный — едва кивнул сыну, ничего не сказав и не спросив.
— Где Алиса? — рявкнул Андрей.
Мать швырнула сапоги под вешалку:
— Поори тут нам… В садике Алиса, где ж еще? — Она обернулась на мгновение к своему мужу. — Раздевайся ты, чаю хоть попей.
Резкими движениями он принялся стаскивать с себя куртку — так же молча, с немым вызовом.
— Ответить нельзя по-человечески, что ли? — попытался обидеться Андрей.
Мать агрессивно крутанулась в обратном направлении:
— Да потому что надоело! Зойка твоя мотается неизвестно где, неизвестно зачем, а я должна, это… — Она спрятала глаза. — И главное, никакой благодарности… — Она уже остывала, говорила по инерции, но теперь вспыхнул Андрей.
Он вспыхнул тихо, никто этого не заметил. Он вошел в спальню и лег, забрался под одеяло прямо в рубашке и в штанах. Итак, родители почему-то в сборе. Полный комплект. Поссорились они, что ли? У них — свои тайны; у всех — свои тайны, один я прямой и прозрачный, как градусник…
— Температура есть?
Мать остановилась на пороге, примирительно вздыхая.
— Не знаю, — мертво ответил ей Андрей. — Будем считать, что нет.
— А браслет почему снял? Не помогает?
Упомянутая вещица лежала на тумбочке — там, где недавно был видеомагнитофон.
