Надя Яр - Джеремия
В это мгновение в сердце его родилась небывалая ненависть, ненависть, какой не знали даже гиперборейские боги. Это была не параноидальная истребительная ненависть Рана к мучителям и убийцам его сестёр, и братьев, и отца, и даже не смертоносная неприязнь Андрея к последышам той демонической шайки — чувство сродни неприязни Одиссея, расстреливающего нахальных женихов Пенелопы. Ненависть Джеремии была фундаментальнее, глубже. Это была ненависть антитела к болезнетворным бактериям.
Потом она погасла, и остался только императив: пора. Он ввёл в систему код перехвата, переключил все контрольные функции на себя и отдал приказ навести камуфляж. Система послушно перекрыла ландшафт энергетических всплесков и коммуникаций посёлка на ходу сгенерированной картиной, симулирующей Code Green. Третьей командой Джереми создал себе виртуальную маску. Долю секунды он колебался, кем быть для этих людей — Джереми-сай, воином Неру, носителем руны Нерхат, или офицером Шелл, который в глазах среднего вавилонянина мог быть, конечно, только капитаном Гектором Грэем. Джереми знал, что люди уважают драконов гораздо больше, чем рыцарей, и выбрал чёрный панцирь Шелл.
Толпа охнула, когда он вышел из тени колонны. Шепоток перепуганно увял, и вонь зарождающегося предательства сменилась блеском стыда и надежды во многих и многих глазах.
— Джеремия… это Джеремия… — пронеслось над толпой.
Капитан Шелл стоял неподвижно, словно узревший добычу хищник. Чёрный шлем смотрел сквозь людей, в глубь всего.
— Собрание окончено, — сказал он. — Спускайтесь в лабиринт, как вам сказал доктор Гайнен. Chief, вы лично проводите в лабиринт наших гостей. — Он указал на Висмарина и Атье. — В наручниках, если надо. А я побеседую с Амаралис.
И он оскалил зубы в жутком подобии улыбки.
— Никто здесь никого не предаст.
* * *В монастыре действительно не осталось ничего живого. Пауки пеплом осыпались с паутины, и даже сухие тела их добычи обратились в своих тонких саванах в пепел. Посреди коридора лежал полуразвалившийся трупик мыши. Излучатели Амаралис застигли её на бегу.
Джереми выглянул из окна своей комнаты. Было прекрасное утро. Неожиданно яркое солнце вышло из-за Бриарея, безмятежно улыбаясь. Газовый гигант хмурился, как всегда, но сегодня его лик затмила красавица Амаралис.
С первого взгляда её трудно было принять за угрозу, несмотря на непомерную длину её кремового, лазурного тела — не менее мили от носа до киля. Космические корабли cidai имитировали по форме морские суда, которые много тысяч лет скользили по водам их родной планеты Этерны. На первый взгляд её корпус был сделан из драгоценного дерева, и Джереми не исключал, что поверх высокопрочных сплавов обшивку действительно покрыли древесиной, чтобы угодить вкусам благородной непадшей расы. Золотистые паруса, уловители солнечных течений, медлительно и величаво колыхались в волнах магнитных бурь Бриарея. Жерла орудий корабля были похожи на протянутые по бортам жемчужные бусы. Снизу Мирамар казался дном океана, над которым стала на якорь блистательная шхуна. Посёлок словно вымер.
Джереми увидел, что памятник на Старой площади оплавился, и сразу понял, что случилось. Cidai пальнули в памятник слабым лазерным лучом, рассчитывая его расплавить, и бронзовое покрытие стекло с камня, обнажив мраморную статую. Гордая алая фигура пылала в солнечных лучах, и теперь её суть была видна невооружённым глазом. Над площадью царил Ран, бог машин. Cidai могли бы выстрелить ещё раз, разнести статую наверняка, но не стали так унижаться. В отличие от гитов, этой расе во многом был присущ хороший вкус.
Бить, подумал Джереми, придётся прямо в реактор. А где у неё реактор? Это просто. Морские корабли cidai никогда не знали реакторов, моторов и иных машин. Это значит, что, когда без машин стало не обойтись, для них пришлось найти место в традиционной конструкции. Значит, конструкцию поменяли самым логичным и удобным для космоплавания способом. Реактор — в центре массы корабля.
Джереми легко определил центр массы на глаз. Он ещё раз всё продумал и не нашёл в своём плане никаких дыр. Самым слабым звеном был он сам. Посмотрим, на что же хватит моих легендарных ресурсов. Он отвернулся от окна, чтобы надеть свои доспехи.
В дверях стояла Вилена.
Он шагнул к ней и прижал её к груди. Какая же она маленькая по сравнению с ним, какая хрупкая… Он поцеловал её волосы, вдохнул запах озёрной воды, водорослей, её кожи. Девичья ладонь упёрлась ему в грудь. Она подняла голову. Такой серьёзный взгляд.
— С тобой хочет поговорить Собиратель.
Джереми отпустил её. Это было чуть ли не больно. Она села на койку и сложила руки на коленях, полуприкрыв глаза, как в трансе.
— Слушаю, — сказал Джереми.
— Я знаю, что ты намерен сделать, мой друг, — устами Вилены произнёс тот, кого люди прозвали Крысой. — У тебя нет скафандра, который позволил бы тебе выжить. Такого скафандра вообще не существует. Ты неминуемо погибнешь даже при наилучшем исходе дела.
— Ты можешь мне помочь? — спросил Джереми.
— У меня здесь нет ресурсов, — ответил Крыса. — Я хочу поблагодарить тебя — и попросить тебя не жертвовать собой. Я люблю этих улели, но все три их жизни не стоят одной твоей. Ты слишком нужен Вселенной. Ты спасёшь очень много живых существ, если не погибнешь в ближайшие полчаса, Джеремия. Очень много улели. И людей.
— А Вилена знает, что ты мне сейчас говоришь?
— Да, — ответил Крыса. — И она согласна со мной. Она очень любит тебя. Она хочет, чтобы ты жил, мой друг.
— А. Хорошо, что решаю здесь я.
— Джереми, прислушайся к голосу разума. Ты же играешь в шахматы. Что ты скажешь об игроке, который сдаёт своего короля, чтобы спасти свои пешки?
— Если каждая из этих пешек в перспективе становится королём, то это ровно восемь побед. Если пешек миллиарды, то это, Крыса, такая Победа, которая тебе и не снилась. — Джереми указал рукой на посёлок, за стены монастыря. — Я — это чья-то победа. Северин — победа. Все живые и всё живое — одна сплошная победа, оплаченная чьей-то жертвой.
— Тебе так хочется такой победы, мой друг? — спросил Крыса, и в его голосе была горечь. — Ты хочешь быть похожим на твоего бога? Победившим, изуродованным и мёртвым?
— Мне ничего не надо хотеть. У меня есть определённый смысл бытия. Я — страж, поставленный над человеческими городами. Я — их защитник от врагов, от демонов и от самих себя, и я убью Амаралис, чего бы мне это ни стоило.
Не спуская глаз с девушки, Джереми открыл шкаф и вытащил форму Шелл, которую он от нечего делать смастерил себе год назад. Крыса молчал, и Джереми понял, что и не ждёт ответа. С Крысой удобно было молчать.
