Владимир Журавлев - Опьяненные свободой
Уже на разминке мне стало ясно, что танцовщицы из девочек никакие. Впервые мне встретилась группа, где способностей не было вообще ни у кого. Уникальное в своем роде явление. Сагитова это, конечно, понимала, и даже девочки что-то подозревали, но… отставной знаменитости тоже надо было на что-то жить в Городе, а бесплатно здесь не кормили. А девочкам просто некуда было больше идти. Не очень-то красивые, не настолько юные, чтоб компенсировать свежестью, не одаренные ничем, кроме, естественно, дара злословия — никому они не были нужны. А сюда их привело наивное убеждение, что от танцев уменьшается вес.
А что я, собственно, ожидал встретить в светлом послезавтра? Дети всегда никому не нужны. И светлое будущее в отношении детей ничем не светлее гнусного настоящего и не менее гнусного прошлого.
После занятий случилась неприятная накладка. Дело в том, что комплексы воинов динго…затягивают. Я и сам не заметил, как разошелся на всю силу — и скорость. А когда музыка прекратила греметь в моей голове, в дверях танцкласса обнаружилась безмолвная группа неудачливых танцовщиц. А я-то думал, что они давным-давно убрались в ближайшее кафе восстанавливать привычный излишек веса. Аппетит после занятий разыгрывается нешуточный. Но они почему-то задержались и увидели все, что я вытворял под музыку на полу и стенах танцкласса. Ну, именно это было к лучшему — девочкам не мешало заиметь какое-нибудь уважение к моей персоне. Но вот что было действительно неприятно — за их спинами угрюмо чернела фигура руководительницы. Какие выводы придут в ее чисто женскую голову, я даже представить боялся.
Что ж, если что-то и произошло в душе Лилии Сагитовой, то танцевальной общественности это не было предъявлено. Руководительница просто не явилась на очередное занятие. Может, заболела. Девочки разочаровались и собрались куда-то, но я решительно пресек. Раз уж пришли танцевать…
Ну, они еле выдержали эти два часа, растянувшиеся на полноценных три. Может, я и не умею учить танцам, но уж физические нагрузки обеспечить способен. В виде конфетки я пообещал, что всем приведу в норму вес. Они не поверили, но я был очень убедителен — поспорил со всеми сразу на месячную зарплату. Как они обрадовались! Не сообразили, на что согласились… пока я их не остановил на выходе из танцкласса. А они что думали? Что побегут сейчас в кафе возбуждать аппетит пирожными-морожеными? А кто им позволит, они подумали? Ведь мы же поспорили! Так что сели они, подвывая от разочарования, в кружок на гимнастические маты и занялись релаксацией. А я, чтоб не скучно было, рассказывал им сказки. Взрослые тоже могут слушать, если правильно подойти к делу. Берется любая достаточно смешная история из моего бурного прошлого и пересказывается с нужными привираниями — только вместо главных героев и злодеев подставляются благодарные слушательницы… Тут главное — угадать характеры. Про себя любой станет слушать с удовольствием и интересом. Такие рассказы я освоил еще в юности, в своем недолгом педагогическом прошлом. Потом… как-то оказалось, что уже никто никуда не спешит. Муки голода перетерпелись и ушли, что и требовалось. А любопытство проснулось. Так что мы долго еще сидели и разговаривали, об их жизни и о моей. И об Асторе. Естественно, в Астору никто не поверил. Девочки были достаточно биты жизнью, чтоб переполниться недоверием.
— Это, конечно, очень красиво и все такое! — высказалась дылда-Елена. — Только нам это ничем не поможет. Где она, ваша Астора?
— Астора — в сердце моем, — пробормотал я.
Накатила тоска, да такая, что пришлось поднять лицо к потолку. Астора, боль моя, моя печаль! Мерцанье струй, журчание ручья… и песня льется в даль, знакомая, ничья… Дыханье знойное степей, молчанье строгое озер… ты — блики дальние огней, ты — тени исполинских гор…
Девочкам явно было не по себе. Что-то они почувствовали, присутствие чего-то огромного, что ли? А я даже не поверил своим чувствам, когда присутствие великой Силы хлынуло теплым дружеским потоком. Хранилище? Из каких далей ты услышало мой призыв?
А потом по темному танцклассу, взвихрив невесомые шелка, закружилась-полетела-запела-засверкала худенькая девочка-асторянка, черные глазищи в пол-лица. Анико-сан, здравствуй!..
Я не планировал являть чудо — но оно оказалось так кстати! Спасибо тебе, моя далекая подружка!
Девочки были потрясены. Я всмотрелся в их лица и понял, что у меня таки появились первые апостолы. Извини, добрый командир Дмитрий Евгеньевич, ты прозевал момент. Но место второго апостола я тебе забронирую!
14Гафаров, как всегда, занял свой столик у окна. Вообще-то столов хватало, и были они абсолютно равны, как и все в автомат-кафе, но почему-то за каждой пятеркой закрепился свой. Ростки индивидуализма упрямо пробились сквозь сталебетон светлого послезавтра — и это было почему-то приятно.
Чученов устало опустился рядом.
— Мясо ешь, вегетарианец! — посоветовал Женя. — От мяса силы прибавляются. Помрешь ведь на своих салатиках!
— Мне не сила, мне ясная голова нужна, — серьезно отозвался Чученов. — Без диеты не обойтись. А то бы я от шашлыков не отказался бы… А сам-то что грустишь? Меня твоя индейская невозмутимость не обманет!
— Мелочь, — смутился Гафаров. — Шел на работу. Никто не поздоровался. Мелочь… но неприятно.
Они помолчали, управляясь с завтраком. С тем, как жить дальше, пока ясности не наступило. И Кузьмины молчали. И Гробов в столице.
— Слушай, а кто составлял белый список? — вспомнил Гафаров. — Столько дел, некогда выяснить — а любопытно. Я ведь им пользуюсь.
— И я пользуюсь. По инструкции. За время жизни Города по белому списку никто не проходил.
— У меня был один, — возразил Гафаров. — Я потому и спрашиваю.
Чученов мгновенно подобрался, усталости как не бывало. Глядя на него, и Гафаров забеспокоился. Похоже, аналитик пятерки имел какие-то соображения насчет белого списка. И очень серьезные соображения.
— Овсянников Иван Алексеевич, — доложил Гафаров. — Явился недавно на проходную. Всех документов — одна подозрительная бумажка. Я его пропустил, как положено, с полным допуском, вплоть до защищенных помещений Информатория. Гробов в курсе. Никак не прокомментировал.
Володя поразмышлял, обрабатывая информацию по неведомым параметрам. Затем поискал кого-то взглядом.
— Маша! — позвал он. — Подойдешь на минутку?
Гафаров бесстрастно изучил подошедшую женщину. Не командир — сразу огромный и неисправимый минус. А так… при очень немалом росте еще и избыток веса. Тяжелая дама! Хотя и не пожилая еще, скорее наоборот, за наслоениями жира точно не определить. Вполне может оказаться, что за складками и наплывами, под грудами лишнего веса прячется синеглазая белокурая красавица. Куда-то же уходят хризантемы юности?
