Грэхэм Мастертон - Проклятый
Чарли смотрел на меня с таким выражением лица, как будто хотел что-то сказать. С секунду он казался неуверенным и озабоченным. Но неожиданно он улыбнулся, поставил передо мной сумки с покупками, покачал головой и сказал:
- Никто не возвращается, мистер Трентон. Каждый, кто потерял дорогого человека, убеждается в этом на собственной шкуре. Оттуда нет возврата.
- Конечно, - поддакнул я. - Во всяком случае, благодарю вас, что вы меня выслушали. Всегда хорошо с кем-то поговорить.
- Вы просто устали и измучились. У вас разыгралось воображение. Почему вы не купите на сон найтола?
- У меня еще осталась куча таблеток намбутала от доктора Розена.
- НУ так принимайте их и хорошо питайтесь. От замороженных продуктов от вас останется только кожа да кости.
- Хватит, Чарли, ты же не его мать, - вмешался Ленни Данертс, хозяин лавки с подарками, который нетерпеливо ждал, чтобы его обслужили.
Я взял с полки программу телевидения, помахал на прощание Чарли и протолкался к выходу с кучей покупок. Все еще дуло, но дождь как будто утих. Я чувствовал свежий запах моря и влажной каменистой земли. Обратный путь - до Аллеи Квакеров и вниз, под гору, между рядами вязов - неожиданно показался мне очень длинным. Но у меня не было выбора. Я поправил сумки и двинулся через паркинг.
Посреди паркинга меня догнал кремовый бьюик. Водитель нажал на клаксон. Я склонился и увидел старую миссис Саймонс, легкомысленную и немного с причудами вдову Эдгара Саймонса, жившую за Аллеей Квакеров в большом доме, построенным самим Самуэлем Макинтайром [Самуэль Макинтайр (1757-1811) - известный американский архитектор и строитель], чему я ей всегда завидовал. Она опустила стекло и заговорила:
- Может, вас подвезти, мистер Трентон? Ужасная погода, а вы должны возвращаться домой пешком с тяжелыми сумками.
- Буду крайне признателен, - искренне ответил я.
Она открыла багажник, чтобы я мог спрятать покупки, поэтому я положил сумки рядом с запасным колесом и после этого сел в машину. Внутри ее пахло кожей и лавандой - старыми духами - но скорее приятно.
- Прогулки в магазин - Это моя единственная гимнастика, - объяснил я миссис Саймонс. - В последнее время у меня нет возможности даже поиграть в сквош. Собственно, у меня ни на что нет времени, кроме работы и сна.
Может, это и хорошо, что у вас ни на что нет времени, - заявила миссис Саймонс, поглядывая назад, через длинный, покрытый каплями воды капот автомобиля. - Ничего не едет с вашей стороны? Я могу ехать? Эдгар всегда кричал на меня, что я еду, не глядя, свободна дорога или нет. Однажды я наехала прямо на коня. На коня!
Я посмотрел на шоссе.
- Вы можете ехать, - проинформировал я ее. Она выехала с паркинга с писком мокрых шин. Езда с миссис Саймонс всегда была интересным и нестандартным переживанием. Человек никогда не знал заранее, сколько она продлится, и доберется ли он вообще до цели.
- Не подумайте, что я ужасная сплетница, - начала миссис Саймонс, но, не желая, я подслушала, о чем вы говорили в лавке с Чарли. В последнее время мне не с кем поговорить и я начинаю влезать не в свои дела. Вы не сердитесь, хорошо? Скажите, что вы не сердитесь.
- А почему я должен на вас сердиться? Ведь мы же не разговаривали о каких-то государственных тайнах.
- Вы спросили у Чарли, не возвращается ли его сын, - продолжала миссис Саймонс. - Так удивительно совпадает, что я точно знаю, что вам нужно. Когда умер мой дорогой Эдгар, десятого июля будет как раз шесть лет, я переживала то же самое. Целыми ночами я слышала его шаги на чердаке. Поверите? А иногда я слышала его кашель. Вы, конечно, не знали моего дорогого Эдгара, но он так характерно покашливал, как будто хмыкал.
- И вам и теперь все это слышится? - спросил я.
- Время от времени. Раз или два в месяц, а иногда и чаще. Иногда я захожу в какую-то комнату и мне кажется, что Эдгар в ней был секунду назад и только что вышел через другую дверь. Вы знаете, когда-то мне показалось, что я его видела, но не дома, а на Грейнитхед Сквер. Он был одет в чудной коричневый плащ. Я остановила машину и побежала за ним, но он исчез в толпе.
- Значит, спустя целых шесть лет у вас все еще есть такие переживания? Вы говорили о них кому-нибудь?
- Конечно, я советовалась со своим врачом, но он немногим помог. Он выписал таблетки и сказал, чтобы я перестала впадать в истерику. Самое удивительное, что эти переживания то сильнее, то слабее. Не знаю, почему. Иногда я ясно слышу Эдгара, а иногда слабо, как будто какую-то отдаленную радиостанцию. Кроме этого, все это еще меняется в зависимости от времени года. Летом я слышу Эдгара чаще, чем зимой. Иногда летними ночами в тихую погоду я слышу, как он садится на садовую стену, что-то поет или говорит что-то мне.
- Миссис Саймонс, - прервал я ее. - Вы на самом деле верите, что это Эдгар?
- Раньше не верила. Раньше я пыталась себе твердить, что это избыток воображения. Ох... смотрите же, что за идиотка, даже не обернется. В конце концов попадет под машину, если не будет внимательна.
Я поднял взгляд и в свете рефлекторов увидел на мгновение какую-то темноволосую девушку в длинном развевающемся плаще, идущую по обочине дороги. В этом месте шоссе делало поворот, огибая Аллею Квакеров с западной стороны, поэтому машина ехала относительно медленно. Я вывернулся на сидении, чтобы присмотреться к девушке, которую мы как раз проезжали. Снова полил дождь и стало очень темно, поэтому я мог легко ошибиться. Но на долю секунды, когда я видел ее через затемненное стекло автомобиля, я был уверен, что узнал ее лицо. Белое, бледное, как мел, с темными пятнами глаз. Такое же неясное, как лицо в стекле окна. Такое же, как лицо девушки, которая неожиданно повернулась, когда я фотографировал Джейн около памятника Джонатану Поупу. Такое же, как лицо секретарши из бара в Салеме.
Я почувствовал укол непонятного страха. Могла ли это быть она? А если да, то что бы это могло значить?
- Эти прохожие вообще раззявы, - пожаловалась миссис Саймонс. Шляются себе, как будто вся дорога принадлежит им. А когда попадут под машину, то чья будет вина? Даже если они сами влезут под колеса, виноват всегда будет только водитель.
Я всматривался в девушку, пока она не исчезла из вида за поворотом. Лишь только тогда я повернулся к миссис Саймонс.
- Говорите? Извините, вы что-то сказали?
- Да так, лишь болтаю, - ответила миссис Саймонс. - Эдгар всегда мне твердил, какая я ужасная брюзга.
- Да, - заметил я. - Эдгар.
- Да, это очень удивительно, - подтвердила миссис Саймонс, неожиданно возвращаясь к нашему предыдущему разговору о духах и призраках. - Вы знаете, я слышала голос Эдгара и даже мне казалось, что я его видела. А теперь вы переживаете то же самое. Вы думаете, что Джейн пытается к вам вернуться. Вы так же думаете, верно? И все же Чарли вам заявил, что у вас это просто воображение.
