Глеб Киреев - Бэтмен возвращается
Жена мэра вскрикнула и упала без чувств. А все собравшиеся бросились к зловещему отверстию, всматриваясь и вслушиваясь в зияющую темноту, не смея произнести ни звука.
Из люка послышался детский плач и чей-то истошный крик.
— Нет! Нет! Это человек-пингвин! — раздавалось из мрака. — Забери, забери ребенка! Забери, только мне ничего не делай! — верещал омерзительным голосом кто-то внизу.
Через мгновение все стихло. Толпа безмолвствовала. И вдруг в гробовой тишине из люка показалась лысая блестящая голова человека с гигантским птичьим носом и большими синими губами под глубоко посаженными черными глазами. Он медленно поднимался, держа в уродливых руках-ластах громко плачущего ребенка.
Люди хором ахнули и стали испуганно отступать, оглядываясь друг на друга, освобождая дорогу. Никто не решался приблизиться к тому странному полу-человеку, полу-пингвину. Только вездесущие, безрассудно смелые репортеры, наконец сумевшие пробить живой заслон, придвинули к нему свои микрофоны, направили объективы фотоаппаратов и телевизионных камер.
Пингвин вышел из люка и, быстро перебирая кривыми коротенькими ножками, подошел к мэру. Тот, как во сне, взял из его рук ребенка и передал жене, которая только что пришла в себя. Она обняла младенца и, прижав его к груди, поспешила укрыться от бросившихся было к ней репортеров за непроницаемыми спинами охраны.
Альфред придвинул стремянку и, взобравшись на нее, прицепил к верхушке елки маленького серебряного ангела с расправленными крыльями. Брюс подал ему шар и, подойдя к телевизору, покрутил ручки настройки.
На экране появилось взволнованное лицо спецкора.
— Это произошло несколько минут назад, — проговорил он, тяжело дыша в микрофон. — В сквере, где проходил митинг, организованный мэрией, таинственный Пингвин спас жизнь ребенку мэра. Он появился совершенно внезапно…
На экране замелькали лица мэра, шерифа, Макса Шрекка, полицейских. Брюс увеличил громкость и уселся на диван.
Камера подъехала к странному маленькому человеку.
— Я хочу только одного, — заявил тот, — найти своих родителей: маму и папу. Выяснить, кто они и кто я. А затем вместе с ними постараться понять, почему они сделали то, что, по-видимому, считали необходимым. Почему они поступили так с ребенком… — Пингвин поднес к лицу свои руки-плавники, затянутые в блестящую кожу перчаток. — С ребенком, который родился немного другим, не таким, как все, — он провел длинным пальцем по своему длинному птичьему носу, — С ребенком, который свое первое Рождество, и все последующие тоже, справил в канализации.
Альфред спустился со стремянки и подошел к Брюсу.
— Мистер Вейн, — спросил он, поправляя очки, — что-то не так?
— Нет, — не оборачиваясь, ответил Брюс. — Его родители…
— Он их потерял?
— Надеюсь, он найдет их.
— Какой ужас!
На экране вновь появился корреспондент, пробирающийся сквозь ряды своих коллег в Пингвину и стоящему рядом с ним Максу Шрекку. Достигнув цели, он продолжал репортаж:
— Вот рядом с этой живой легендой стоит знатный гражданин Готэма Макс Шрекк. Вы все его хорошо знаете. — Он ткнул микрофон прямо под нос Максу: — Что вы думаете по поводу этого чудесного спасения, мистер Шрекк?
Макс поднял брови.
— Я считаю, — протянул он, — что этот человек достоин восхищения. Он настоящий герой. По крайней мере мэр должен быть ему признателен.
— А почему Пингвин не появился раньше? Ведь о нем ходили такие слухи!
— Спросите об этом его самого, — Макс подтолкнул репортера к Пингвину.
— Мистер Пингвин…
— Я боялся появляться наверху. Про меня насочиняли море небылиц. Пингвин то и дело закрывал лицо руками, защищая глаза от света вспышек. Мне нужен был повод… Нет! Скорее случай!
Брюс выключил телевизор и, откинувшись на спинку дивана, посмотрел на Альфреда.
— У меня какое-то нехорошее предчувствие, старина, — он тяжело вздохнул.
— Мистер Вейн, вы видели? Этот Пингвин — действительно реальный человек. Подумать только!
Альфред достал из коробки новое украшение и полез на стремянку.
У входа в городской архив цепь дюжих полицейских с трудом сдерживала натиск нахальных корреспондентов.
Дверь парадного открылась и из него вышли Макс Шрекк и шериф. Газетчики бросились к ним, безостановочно клацая фотоаппаратами и выставляя вперед микрофоны.
— Пингвина не беспокоить! — взревел шериф.
Бойкий журналист в широкополой фетровой шляпе ткнул микрофон ему прямо под нос и громко затараторил:
— В архив для всех свободный доступ! И для прессы в том числе. Как насчет свободы прессы у нас в городе?
Макс взял микрофон из его рук и вышел вперед.
— Минуточку, — он поднял руку. — А как насчет свободы человека выяснить, кто он и откуда?
— Почему вы так беспокоитесь о нем? Он что, ваш личный друг? — не унимался досужий журналист.
— Да! Он — мой личный друг. И я думаю, что он, также, личный друг всего города!
— Но свобода печати, конституция!..
— Пусть конституция немного отдохнет. Все-таки сейчас Рождество. Макс ослепительно улыбался, спускаясь по ступеням.
Журналистская братия одобрительно загудела и осталась дожидаться Пингвина.
Брюс седьмой час сидел за компьютером, перебирая файлы видеоряда городских газет за последние сорок лет. Он выискивал статьи и заметки о странных уродах, неординарных событиях, происходивших в городе. Петли лязгнули и тяжелая стальная дверь открылась. С темного каменного потолка пещеры, влажного от сырости, сорвалась стая летучих мышей и с писком унеслась в провал грота.
— Мистер Вейн, мне придется снова вам напомнить, что долгое пребывание в этом сыром и холодном помещении может вредно сказаться на вашем здоровье.
— Разумеется, — кивнул Брюс, — сказаться на здоровье…
Он ничего не слышал, вчитываясь в очередную статью.
«…в шесть часов утра…»
Слуга налил суп в овальную тарелку и протянул ее Брюсу. Тот, не отрываясь от экрана, взял ее, и, набрав ложку, отправил еду в рот. Через секунду он совсем пришел в себя и удивленно заморгал. С трудом проглотив, Брюс облизал губы и пристально посмотрел на старика.
— Холодное, — постучал ложкой он по краю тарелки.
— Но сэр, — невозмутимо произнес тот, — это такой суп. Его подают холодным.
— Да? — Брюс хмыкнул и принялся есть. — Да, да. Конечно. Хорошо…
«…в шесть часов утра произошла авария на химическом заводе, принадлежащем… облако токсичных веществ движется по направлению к городу…»
Брюс сменил страницу на экране и продолжил:
