Андрей Измайлов - Слегач
В общем, там, на Лобной, было что почитать, выдайся свободный часок. Как раз времени у Жилина не было. Минута? Полторы? Две? Его, в отличие от "кречетов", не колотили. Его "растворили" в массе, и кто-то старчески-хрипато напутствовал: "Беги, сынок! Но пасаран!"
Он бы так и сделал. Собственно, он так и сделал. Но еще минуту (полторы? две?) проторчал на Лобной в остолбенении.
У подножья бывшего монумента бывшему Рыцарю надсаживался в мегафон губошлеп-троглодит, эхо растягивало слова, но понять можно:
-- Пееепел рабочего клаасса стучит в нашем сееердце! Осиииновый кооол! Мыыы университетов не кончааали!
Толпа взревывала в такт. На эти лица смотреть было... н-неприятно. Жилин как-то по-другому представлял себе коммунаров. Как-то он был о них лучшего мнения. В смысле, о коммунарах. И не без оснований. Да хотя бы глядючи в зеркало!
Вот-вот! Себя как в зеркале я вижу, но это зеркало мне мстит. Жилин остолбенел именно поэтому. Монумент. Свято место пусто не бывает. На месте Рыцаря возвышался некто -- в застывшем движении, вдохновенный воин, "вперед и вверх! а там!", "еще немного, еще чуть-чуть! последний бой!", "этот день мы приближали как могли!", "что сделаю я для людей, воскликнул Данко".
Да-а, Жилин, как-то ты еще не нарвался на "маска, я тебя знаю!" Хотя... эффект фотороботов "Wanted!" Изуродован так, что ни один самый бдительный прохожий не узнает. Но сам разыскиваемый узнает себя в этом полиграфическом уроде мгновенно и начинает вести себя неадекватно (чем, кстати, привлекает внимание! не сходством с мордой на листовочке, а поведением...) Аналогичный случай. Только наоборот. Не изуродован, а... наоборот.
Первая жилинская реакция узнавания: я как я. Потом он почувствовал, что это не совсем он, что это гораздо лучше, чем он, гораздо значительнее, чем он. И Жилин ощутил стыд, словно умышленно выдавал себя за человека, которому в подметки не годился...
Собственно, так оно и... Если брать события именно той августовской ночи. Здесь, на Лобной, если это мемориал "Август", должен бы стоять... Римайер, к примеру... или Пек... или Мария Луис Педрович... мало ли... Но не Жилин. Он ведь только принял группу и даже не вывез ее. М-да. Зато Айова Смит оказался на Лобной. Си-Эн-Эн. А фотогеничность Жилина -притча во языцах. Как же, как же! "В сторонке стоял огромный незнакомый парень, очень красивый, но слишком бледный среди загорелых". (Сразу видно -- из Африки!). Как такого не увековечить! Сначала в кинохронике, в фотографиях, потом в бронзе! Символ!.. М-да, обрюзший, жидковолосый Римайер, грузный коротышка Мария, даже Пек... не то, не модель. А Пек-то почему не?! Ну, знаете... Пек... Что за Пек? Иван лучше. Согласитесь, в центре Москвы уместней Иван, чем Пек...
Жилин как Нарцисс стоял перед "Августом" и пялился, пялился. Потом вдруг стало жутко. Жутко стало всем и сразу -- "кречеты" наконец-то дождались подмоги, шесть "фургонов" блокировали площадь, бойцы высыпали из машин и... принялись за работу... не кровавую, но тягостную и малопочитаемую.
Жилин прошел сквозь оцепление не моргнув глазом. "Браслеты" он бросил где-то в толпе, под ноги. Запястья ныли, но это ненадолго. Минуя трансформаторную будку на углу Фуркасовского и Мясницкой, он непроизвольно хмыкнул: не воспользоваться ли? все-таки он, Жилин, символ, Данко, выведший особо важных персон к свету! Тьфу ты пропасть!..
Нет уж, лучше по земле, не под землей. К Римайеру! Что тут у вас делается, друзья мои?! Римайер друг, но истина дороже. Жилин был настроен очень решительно. Хочет того Римайер или не хочет, но ему придется рассказать Жилину все, что его интересует.
Глава четвертая.
Я тебе нужен не для этого, сказал Римайер. Тебе нужен слушатель, а в этом, по твоему мнению, бедламе ты можешь пока говорить откровенно только со мной. Правда, я уже не тот, на которого ты рассчитывал, а, Ваня? Чем-то ты мне очень не понравился, да, Ваня? Еще там и тогда. Надо же! Символ. "Юность Мира". "Август". И -- не понравился. С чего бы?.. Вернись на Землю, Ваня! Главное остается на Земле, а, Ваня? Там и тогда ты до смерти перепугался в Старом Метро. О чем ты думал в Старом Метро, а, Ваня? Только б не гигантопитек, все что угодно, только бы не гигантопитек!.. Ты плохо соображал в те секунды. Гроздья мертвых крыс, тусклые желтые фонари, свежие округлые следы с раздавленой мокрицей... Впечатляет, да? Зачем он послал меня сюда, думал ты и предвкушал, как спросишь меня об этом, когда и если выберешься... Гигантопитека он испугался! Нежно морожено, барышня кисейная! А "гоблины" тебе не повстречались, нет? Только устаревший кибер? Тебе там памятник на площади не установили? Рядом с Владимиром Сергеевичем? С Юрковским? Ему за сорванный банк в эрулу -- тебе за героический рейд в Старом Метро! Ай, о чем это я! Тебе же не там, здесь -- памятник!
Римайер, сказал Жилин... Наверное ты в этом прав. Но ты прав только в этом. В конце-концов, я не позировал для "Августа", просто так получилось. Да, я не был с вами под Воздвиженкой, я не бился с "гоблинами" вместе с Боасом, Савадой, Учителем, Гровером и тобой, Римайер. Но я выполнял ту задачу, которая была передо мной поставлена. И посылать меня в Старое Метро только чтобы ткнуть носом -- мы, мол, кровь мешками проливали, а кое-кто в сторонке курил, испытай-ка сотую долю нами испытанного и не обделайся! -это бесчестно, Римайер, это никуда не годится. Я все никак не мог понять, зачем ты меня направил к рыбарям, Римайер. И лучше бы ты мне этого не объяснял. Потому что я все списывал на болезнь, Римайер. Но ты, оказывается, не просто слегач. Ты еще и сволочь, Римайер. Или это одно и то же? Став слегачом, невозможно не стать сволочью, а Римайер?!
Ну почему же, сказал Римайер... Совсем необязательно. Ты ведь, Ваня, не сволочь, а? Просто прекраснодушный глуповатый экземпляр с гигантским самомнением. Спец! Какой ты, к богу, спец! Даже там и тогда! Идиотская привычка подхватывать любой разговор, не представляя, о чем речь! Тебе здесь и теперь еще не втолковали местные молодцы: "За базар надо отвечать!" Значит, все еще впереди... Спец он, видите ли! Только за сегодня понаделал столько глупостей, что... Да, собственно, ничего иного ты сегодня и не сделал. Тебя ищут за ограбление обменного пункта -- убыток исчисляется десятками тысяч. Тебе грозит от семи до пятнадцати лет за разжигание межнациональной розни. Ты обвиняешься в инициации волнений на Лобной площади. Нет, не пять лет назад, сегодня. Согласно закону о гангстерах, это -- пожизненное.
Гангстеры?
А как их еще называть? Не коммунарами же... "Шайка коммунаров, вооруженных огнеметами, газовыми бомбами и плакатами, осадила муниципалитет". Не звучит, чувствуете, Ваня? И не надо тут мне сопеть! Вы же у нас марксист, не так ли! Во всяком случае, доложились на сей счет в "Репортере" хронической столичной балаболке. Пепел рабочего класса стучит в вашем сердце, а?!
