Джон Норман - Вождь (Телнарианская история - 1)
Ближе к вечеру впереди, почти скрытый облаками, показался фестанг Сим-Гьядини.
- Что это у тебя? - с любопытством спросил Муджин, впервые за день подъехавший к Гунлаки. Тот показал ребенка. - Это ребенок не нашего народа.
- Да, - кивнул Гунлаки.
- Так убей его, - посоветовал Муджин.
Гунлаки отрицательно покачал головой.
- Он вырастет и убьет тебя, - предупредил Муджин.
- Верно, - согласился Гунлаки.
Вечером он направился по узкой каменистой тропе, ведущей от деревни к фестангу.
- Если мы не возьмем его, что ты будешь делать? - спросил брат Вениамин.
- Брошу его собакам, - ответил Гунлаки.
- Мы возьмем его себе.
- Он сосал суку, - сказал Гунлаки. - Если у вас есть собаки, они могут кормить его.
- В деревне найдутся кормящие женщины, - улыбнулся брат Вениамин. - Как его зовут?
- Не знаю, - ответил Гунлаки.
- Так он сосал собаку? - спросил брат Вениамин. Гунлаки кивнул. Значит, это щенок. Мы будем звать его Псом.
Гунлаки осторожно прикоснулся пальцем к щечке ребенка и бережно положил его в руки брата Вениамина.
- Постой, это было рядом с ним, - Гунлаки снял с шеи медальон и протянул его брату Вениамину.
- Что это такое?
Гунлаки пожал плечами.
- Я сохраню его для ребенка, - пообещал брат Вениамин.
Гунлаки взобрался в седло и направился вниз по тропе. На следующее утро он вновь выехал в поход вместе с колонной.
Глава 7
Он лежал на боку в песке, испытывая полное смятение чувств. На мгновение в глазах у него потемнело. Его тело было как будто сковано холодом, оно оцепенело и оставалось неподвижным. Он видел, как приближаются два стражника и женщина. Он вспомнил, что когда-то уже встречался с ней. Он наблюдал, как она ступает по песку мимо коленопреклоненных, ждущих людей. Сейчас она была одета не в синий мундир; а в облегающую подпоясанную тогу из белого кортана - одежду, подходящую для торжеств и развлечений. Он удивился, почему она так оделась, ибо заметил, что на этой планете мужчины и женщины кроме низших сословий, жителей трущоб - одевались совершенно одинаково, вероятно, чтобы подчеркнуть свое равноправие и пренебрежение к половым различиям. Это длинное и полупрозрачное одеяние вызвало ропот на трибунах. Он не сомневался, что множество женщин, упрятанных в неудобную одежду, сочли тогу вызывающей и неприличной. Какими обидчивыми, злобными и ревнивыми они могли быть! Что это она о себе думает? Неужели она не знакома с правилами приличия? Должно быть, женщина понимала, насколько приковывает к себе внимание таким нарядом. Ей было не обязательно проходить по усыпанной песком арене, но тогда кто бы заметил, как она одета? Он слышал возмущенный ропот на зрительских скамьях. Но чего было опасаться этой женщине? Она могла сослаться на то, что вышла проследить, все ли сделано надежно - просто в силу своих обязанностей. Однако какое ей было дело до чужого мнения? Она относилась к нему равнодушно, ибо сама принадлежала к сословию хонестори. Кроме того, он чувствовал, что этой женщине нравится быть объектом внимания, приятно вести себя вызывающе. К чему ей было бояться? Она происходила из знатного рода. Ее мать, которая вынесла приговор, сидела сейчас в ложе мэра и была главной судьей города. Он видел, как мать повернулась к женщине-мэру и что-то сказала ей. Стражники, сопровождающие ее дочь, были облачены в мундиры. Один из них нес веревки, у обоих были дубинки. Он уже знал, что это такое - при помощи дубинок его сейчас свалили на песок. Такое оружие, и другое, более опасное, было малочисленным на планете, оно могло принадлежать только представителям власти, да и то не всем. Население главным образом находилось во власти двух, не всегда враждующих групп - представителей власти и преступников. Так было заведено на большинстве планет Империи. Производство оружия монополизировали власти Империи. Оружейники, особенно искусные и опытные, были среди первых людей, которых заставили подписать обязательства. Он смотрел, как приближаются трое человек. Песок на арене был рыхлым и глубоким, ноги погружались в него по щиколотку. Женщина была обута в сапоги, и он решил, что она заранее задумала пройтись по арене, еще когда одевалась сегодня утром. Ее присутствие здесь не было незапланированным она просто проверяла, не случилось ли досадных недосмотров.
Несомненно, ей хотелось пройтись по арене под взглядами толпы. Он видел, как за идущими тянется цепочка следов, разбивающая гладкий песок его разровняли, как только пленники были поставлены на колени. Служащие арены будут недовольны, они серьезно относятся к своей работе. Вскоре песок истопчут подошвами, но вначале он должен выглядеть гладким. Стражники и судебный исполнитель, дочь судьи, остановились перед ним. Он поднял голову. Женщина указала на него величественным, предназначенным для толпы жестом.
- Этому нельзя доверять, - произнесла она. - Свяжите его, и покрепче.
Он не сомневался, что стражники послушаются приказа. В самом деле, что будет с властью судебного исполнителя, если мужчины перестанут подчиняться ей? Они подчинились. Они привыкли выполнять приказы, не спрашивая, откуда эти приказы взялись, зачем они нужны и какими будут их последствия. На лице женщины застыло надменное выражение. Она выглядела прекрасно. Ее тело казалось прохладным и упругим; черные волосы были стянуты узлом на затылке. Однако при всей ее надменной холодности и суровости он не счел ее совершенно непривлекательной. Он рассматривал эту женщину, наблюдал за ней и изучал ее, еще когда сидел в зале суда под охраной стражников с дубинками - тогда она была одета в мундир. Теперь он видел ее в белой тоге. Тога скрадывала очертания ее фигуры. Он представил, как бы эта женщина выглядела обнаженной. Один из стражников усмехнулся. "Молчать!" - прикрикнула на него судебный исполнитель. Несомненно, зрачки его глаз в эту минуту расширились. Ему уже устраивали такое испытание еще во время суда: к нему привели женщину-заключенную. Его реакцию заметили и учли во время слушания дела. "Свяжите его!" - приказала женщина. Стражники переглянулись, а затем один из них направил на пленника дубинку.
Пока он лежал на песке, потрясенный и полупарализованный, его руки связали за спиной, обмотав веревкой грудь.
- Покрепче! - приказала женщина.
Веревки стянулись туже, их завязали узлом. Затем пленника вновь поставили на колени.
Женщина рассержено ударила его по щеке. Удар не был болезненным, так как ее рука оказалась слишком слабой, но он жег и унижал. Он не боялся ударов, особенно нанесенных женщиной. Мужчину можно убить, но женщину убивать нельзя. Одним ударом он мог бы сломать ей шею. Женщина злобно смотрела на него. На трибунах послышался смех, и женщина разозлилась. Многие зрители поняли, что пленник осмелился взглянуть на нее, судебного исполнителя, дочь главной судьи, и при этом его зрачки расширились. Чего еще она могла ожидать, появившись в таком одеянии перед человеком, который предпочел проявить "истинное мужество", как говорили на этой планете, а не просить о помиловании или смягчении казни? Он ударил женщину только однажды - Тессу, когда она дала ему пощечину. Он ударил ее по спине. Могла ли Тесса ожидать этого? Вероятно, нет. Тесса с трепетом смотрела на него, отброшенная ударом на пол курятника. Она подползла к его ногам, вымаливая прощение. Он взял Тессу прямо на полу курятника. После этого она встречалась с ним тогда, когда он приказывал.
