Александр Лаптев - И тогда я сказал - согласен !
-- Шутка это или нет -- вы убедитесь, когда будет вынесен приговор и когда я произнесу ключевое слово, -- пообещал я.
-- А что это за слово -- вы можете нам сказать? -- поинтересовался председатель, которого также задело за живое такое необычайное обещание.
-- Нет, не могу, -- усмехнулся я.
-- Почему же?
-- Да потому, что как только я его произнесу, то сразу и исчезну. Неужели непонятно?!
-- А, ну да, как же, теперь понятно, -- забормотал председатель.
Но прокурор не унимался.
-- Ну хотя бы намекните нам!
-- Да зачем это?
-- Ну чтоб мы знали, -- был ответ.
-- Зачем вам это знать? -- начал уже сердиться я.
Прокурор встал в тупик, но тут же нашелся.
-- А мы вас проверим! Когда вы произнесете это слово -- то мы сами увидим -- подействует ли оно.
-- Да вы и так увидите!
-- Э-э нет! А вдруг у вас не получится, и вы скажете потом, что произнесли не то слово и что пошутили, а это свое слово произнесете потом, когда захотите?!
Я задумался на секунду, и был вынужден признать наличие некоторого смысла в подобном раскладе. Да и в принципе, чего мне было бояться?..
Попросив лист бумаги и карандаш, я написал размашисто точно посередине восемь букв и поставил восклицательный знак, потом вручил бумагу охраннику, чтобы он отнес ее на председательский стол.
Охранник взял лист двумя пальцами, словно боялся заразиться смертельной болезнью, и потащил его через зал. Женщины бледнели, когда он проходил рядом, мужчины провожали охранника немигающими стеклянными глазами. Наконец он дошел до стола и положил на самый край опасный документ, во все время перехода он не спускал с бумаги воспаленного взора.
Теперь уже председатель, выпучив глаза, смотрел на страшный бумажный документ. Челюсть его отвисла, лицо сделалось серым, туловище сгорбилось... - довольно неприятное зрелище.
-- Не бойтесь ничего, -- усмехнулся я. -- Слово закодировано на меня одного.
К председательскому столу приблизился с опаской судебный секретарь, за ним прокурор, а потом не выдержал и адвокат. Все вместе они стояли возле председателя и читали устрашающий документ.
-- Да что там такое? -- крикнули из зала. Раздалось несколько смешков.
Председатель поднял голову и, кашлянув для уверенности, спросил:
-- Так это и есть ваше волшебное слово?
-- Да, -- ответил я, -- это оно и есть. Как только я произнесу его вслух, так сразу исчезну из этого мира и перенесусь в мир иной. Но это произойдет, напоминаю, если только я буду признан виновным.
-- Так-так, -- проговорил председатель и посмотрел на прокурора. -- Что будем делать?
Тот сделал неопределенный жест.
-- Не знаю.
-- Пусть присяжные выносят свой приговор! -- подсказал я, и был безусловно прав, потому что после того, как обвиняемый сказал последнее слово, все слушания заканчиваются и в дело, согласно закона, вступает суд присяжных -- ему предстоит в специально отведенной комнате, приняв во внимание все обстоятельства, вынести свой вердикт.
Я, признаться, не питал особых надежд на суд присяжных. Чего можно ожидать от людей, которые играючи осуждают человека на долгий срок или даже на смерть, а потом как ни в чем не бывало возвращаются к своим обычным занятиям? Чего можно ожидать от людей, для которых юриспруденция -- темный лес, а в суд они ходят как завсегдатаи в клуб. Я не ждал от суда присяжных ничего хорошего... и был в корне не прав!
Произошло одно из немногих событий, выбивающихся из глубокого и широкого потока зла и несправедливости, в котором тонет честной мир. События эти -- совершающиеся вопреки многочисленным мешающим обстоятельствам и благодаря некой высшей справедливости, -- чрезвычайно редки и не могут исправить ситуацию целиком, но происходят они не вовсе напрасно и память о них, надо полагать, долго служит утешением для тех, кто утешения ищет.
Когда суд присяжных вернулся в зал заседаний, все взволнованно поднялись, сразу чего-то испугавшись. Я тоже встал и наравне с другими ощутил волнение, хотя, если разобраться, бояться мне было нечего. Но и всем остальным, если разобраться, тоже было нечего опасаться. И тем не менее все перепугались, не исключая и прокурора, который обычно сам внушал присутствующим страх, даже если они и не были ни в чем виноваты.
Итак, суд присяжных вошел среди гробовой тишины в зал заседаний и занял свои места на специально огороженном месте. Вперед вышла молодая симпатичная женщина и, когда председатель задал ей традиционный вопрос о том, что решили присяжные, произнесла, глядя перед собой широко раскрытыми глазами:
-- Не виновен!
Это было как гром среди ясного неба! Мне показалось, что на мгновенье померк дневной свет, и я оглох на несколько секунд.
-- Не виновен! -- прокатилось по всем рядам. "Невиновен!" -- повторил я про себя. Зал со всеми людьми, со скамейками и с барьерами, с окнами, с потолками, со столом председателя и с самим председателем, с прокурором и с адвокатом, и вместе со мной -- куда-то накренился, все здание повело вбок, и я схватился за перегородку, чтобы не упасть.
"НЕ ВИНОВЕН!" -- отдавалось звонко в моей голове.
Произошло движение в рядах, я наблюдал происходящее словно во сне, или -- сквозь толщу воды, -- внезапно я поглупел и обессилел, я не до конца понимал, что со мной происходит и где я нахожусь. Видел, как встали с передних скамеек репортеры и двинулись, с микрофонами наперевес, в мою сторону. Но тут поднялся во весь свой рост председатель и что-то прокричал громовым голосом, -- репортеры, испугавшись, повернули назад. Председатель посмотрел огненными глазами на меня. Рот его раскрылся, из него вырвались какие-то звуки. Я стоял и ничего не мог понять. Рот снова раскрылся, и снова до моих ушей долетели слова, смысл которых я никак не мог принять в себя.
В этот миг ко мне подошел адвокат, защищавший меня до конца и несмотря ни на что. Взял осторожно за руку, приблизил лицо, и я скорее угадал, чем услышал, чего от меня добиваются.
"Согласны ли вы с решением суда? -- проговорили его губы. -- Согласны ли вы?"
Я смотрел на него с неизъяснимым блаженством.
"Согласен ли я? Согласен ли?!.."
О да, конечно! Конечно я согласен! Конечно, конечно согласен! И набрав в легкие побольше воздуха, расправив плечи и подняв голову, чтобы слышали все, я крикнул в сияющую высоту:
-- Я СОГЛАСЕН!
И в ту же секунду весь зал вместе с окнами и со скамейками, со столами и стульями, с охранниками, с председателем и его секретарем, с присяжными заседателями, с прокурором и с адвокатом, и вместе со всем миром, что глядел на меня через мутное окно -- исчез! И я оказался в месте ином...
