Георгий Гуревич - Рождение шестого океана
«Нет, не разбогатеешь за чужой спиной, — подумал Дха. — Год прошел, а до тысячи, ой, как далеко!» На три джана он купил себе три мешка риса, а на сто — товаров и лавку. Сел, поджав ноги, на базаре, закричал звонким голосом: «А вот кому, хватай, налетай!»
И боги были благосклонны к Дха. Пожар пощадил его лавку, и солдаты ее не разграбили. Год спустя купец Дха подсчитал свои деньги — оказалось, что он вернул свои сто джанов и нажил еще три.
«Нет, не разбогатеешь, сидя с поджатыми ногами, — подумал Дха. — Не буду я купцом, буду кузнецом». На три джана купил он три мешка риса, а лавку и товары сменял на кузницу, молот и наковальню.
Целый год стучал — только искры летели. Ковал мечи, подковы и плуги; махал молотом от зари до зари. И боги были к нему благосклонны. К концу года он подвел итог. Вышло, что он вернул свои сто джазов и три заработал. На три джана Дха купил три мешка риса...
Нет конца у этой сказки. Говорят, до сих пор Дха меняет занятия, все мечтает заработать тысячу джанов. А ждет ли его красавица Ния — неизвестно, вероятнее, она давно стала бабушкой.
В Джанджаристане это называют «Сказкой о бедном женихе», в политэкономии — законом средней нормы прибыли.
2Президент Унгра знает и политэкономию и народные сказки.
Не три дня и не три ночи размышляет он: где достать джаны?
В стране полным-полно земли — миллионы и миллионы гектаров потрескавшегося от зноя серозема. Но, как говорят на востоке, «земля кончается там, где кончается вода». Дайте воду — сухая жесткая почва превратится в рисовые и хлопковые поля, в сады и виноградники. Но воду надо еще поднять, накачать насосами. Ток для насосов будет. Электропередачу уже ведут русские инженеры. Однако нужны еще насосы и насосные станции, а они не дешевле мачт и проводов.
Где взять джаны?
Два века чужеземцы сосали страну. Руки голодных джанджаристанцев набивали чужие рты пищей, а карманы золотом. Что оставили колонизаторы уходя? Костлявые руки и острые зубы. Руки просят работы. Дайте срок, они всех накормят и оденут, наполнят золотом банки страны. Каждый кузнец может дать на тридцать джанов ножей и кос, каждый крестьянин на тридцать джанов зерна, каждый ткач на тридцать джанов полотна.
Но пряжа, станок, жилье и пища для ткача стоят тысячу джанов. Где их взять?
Рабочий на фабрике вырабатывает больше. За год он может выткать полотна на три тысячи джанов. Но пряжа, машина, фабричный корпус, энергия стоят еще дороже — сто тысяч джанов на одного рабочего. Где их взять?
В стране уже есть Налоги на вино, на соль, на окна (не хочешь платить — заколачивай!), на мосты, на пальмы, на собак и буйволов. Чария придумал налог на воду. Он говорит: «Это будет справедливо. Все пьют и моются одинаково. Богатым даже придется платить больше — они живут чище».
Однако президент знает — Чария кривит душой. Налог всей тяжестью падет на крестьян — на тех, у кого поливные поля. Если экономии ради они перестанут поливать, тогда — неурожай... голод. И вновь орошенные земли будут пустовать. У безземельных есть руки, а не джаны.
Нет, не для того Унгра сидел в тюрьме, чтобы людям жилось хуже. Джаны нужно взять у богатых. Но ни в коем случае не отнимать. Никакого насилия. Надо попросить взаймы. Есть же хорошие люди и среди богатых.
3Чария сказал, что у местных купцов нет больших денег. При чужеземцах их не допускали к оптовой торговле, они еще не успели опериться. Лучше обратиться к Тутсхолду и Сайклу — международным коммерсантам, богачам первого ранга.
В назначенный час компаньоны явились в кабинет президента. Они держали себя вежливо: американец не жевал резинку, европеец не дымил сигарами. И за завтраком Тутсхолд выпил только одну рюмочку, а Сайкл вообще ничего не пил. Зато много говорил о режиме. С утра - натощак, он пьет стакан молока, потом упражняется со скакалкой или делает пробежку. Затем—легкий завтрак. Умеренность во всем.
— Мой дед пил только молоко, он дожил до девяноста лет и стоил девяносто миллионов, — с гордостью рассказывал Сайкл. — Я проживу сто лет и буду стоить в сто раз (больше, чем дед.
Унгра счел момент благоприятным и заговорил о займе...
Триста миллионов джанов!
У Тутсхолда блеснули глаза. За несколько секунд он успел взвесить затраты, риск и прибыль.
Для частных лиц — сумма громадная. У них с Сайклом таких денег нет. Надо будет заинтересовать крупные монополии. Быть посредниками, но Унгру из рук не выпускать. Попался старый бунтовщик! Пришел все-таки на поклон к прежнему хозяину. Без европейцев — никуда.
Но прежде всего дело. Тутсхолд торжествовал про себя, даже глаза прикрыл веками, чтобы не дразнить Унгру. А вслух спросил только:
— Какие условия вы считаете приемлемыми?
— Мы хотели бы обычные условия, — сказал президент. — Долгосрочный заем на двадцать лет, выплата начинается через пять лет, не более, чем три процента годовых.
— Условия обычные, — согласился Сайкл. — А отдельные параграфы мы уточним при заключении договора.
— Что именно вы хотели бы уточнить?
Тутсхолд и Сайкл переглянулись.
Американец начал издалека. Он заговорил
о принципах, о том, что все люди родятся свободными и равноправными и — самое важное для свободного человека — право устраивать свою жизнь в меру способностей (под способностями он понимал деньги). И о том, что во всех культурных странах людям любого происхождения разрешают вкладывать «способности» в любое дело.
Короче, Сайкл и Тутсхолд требовали монопольного права искать и добывать уголь по всей стране, хотели, чтобы контракт на поставку угля и нефти был продлен на двадцать лет, чтобы гидроэлектростанции в стране не строились и было бы прекращено сооружение электропередачи из Советского Союза. Они соглашались дать заем, но хотели, чтобы деньги пришли к ним дважды — от должника с процентом, от покупателя с прибылью.
4Унгра негодует. За кого принимают его эти биржевые лисицы? Думают, что он мальчик, ничего не смыслит в экономике? Старый паук Тутсхолд опять хочет поставить страну на колени. Не сумел удержать мечом, надеется поймать в золотую сеть. Нет, не надо было унижаться; просить джаны у чужестранцев. В своей стране добыли оружие, у себя добудем и деньги! Есть же патриоты среди знатных и богатых. Патриотический заем — вот идея! В свое время отец Чарии давал деньги подпольным типографиям, а князь Гористани, например, привел свой вооруженный отряд, встал во главе восставших. Недаром ему доверили честь принимать караул у европейского офицера на параде в день провозглашения независимости.
