Денис Бурмистров - Равновесие Парето
А вот если бы собрать всех тех, кто когда-либо был со мной добр, сделал мне хорошее дело или оказался в нужное время в нужном месте. Собрать их всех и сказать, тепло от души. Сказать: «Спасибо, без вас мне было бы жить намного тяжелее». И одарить чем-нибудь эдаким. Чтобы они почувствовали благодарность и еще раз поняли, каким я был неплохим человеком…
Стоп, благодетель. Тебя уже не в ту степь понесло. Что там, остался еще коньяк? Опа, пролил немного… Эк я надрался…
Какая-то мысль юркой лентой проплыла в хмельном мозгу и почти уже скрылась, но я ухватил ее за самый хвостик! Ну-ка, ну-ка… Точно! Денис позвал меня не просто так. Денис хотел этим что-то сказать. Денис никогда и ничего не делает просто так, он очень, очень логичный. Логичный и последовательный. Это какая-то шарада. Ребус, величиной с квартиру. Что-то тут есть, что-то… Надо найти!
Дальнейшее я помню плохо. Уронив табурет, я неверной походкой направился в комнату. Что-то искал среди книг. Потом пробовал включить телевизор, не понимая, отчего тот не реагирует. В сгустившихся сумерках безрезультатно щелкал выключателем, пытался найти пробки, чтобы починить свет. Вспомнил, что света нет. Бродил в темноте со спичками. Что-то искал в прихожей. Кто-то стучал в потолок и я решил идти спать…
5
Я скинул с лица колючее покрывало, протер лицо руками, слегка массируя. И только после этого открыл глаза, уставившись в потолок с ниточкой паутинки в углу. В окно струился бледный свет, в окно было видно серое небо.
Похмелья практически не было. Немного болела голова, немного давило на виски. Но, в целом, чувствовал я себя вполне сносно. Либо это был все же хороший коньяк, либо местные туда что-то подмешивают. Скорее всего, второе, что-то меня вчера быстро накрыло. Сколько раз зарекался не покупать спиртное в маленьких провинциальных сельпо. Ничему меня жизнь не учит. Хорошо, что хоть не траванулся.
Я сел, спустив ноги на пол. Вещи на мне изрядно помялись, пояс брюк съехал на сторону. Помню-помню, раздеваться было лень.
Медленно, словно капитан подводной лодки перископом, я обвел взглядом комнату. Все было на своих местах, кроме пары упавших с полки книг. Это я там искал вчера что-то. Ну, хоть ничего не сломал.
Я глубоко вдохнул, с шумом выдохнул. Поморщился, потому что в висках сразу застучало. Определенно нужно попить, во рту словно отряд пионе…
Моя рука наткнулась на что-то холодное и продолговатое, лежащее в складках покрывала. Я с удивлением извлек на свет жестяную коробочку из-под леденцов-монпансье, перетянутую черной резинкой для бигуди. Внутри прогрохотало с металлическим звуком.
Не понимая, чем меня могла вчера заинтересовать эта коробка, я стянул резинку и, поддев ногтем крышку, поднял ее.
Внутри лежали ключи. Много разных ключей, без бирок и подписей. Вот этот, с квадратным ушком, явно от шкафа. Этот длинный от почтового ящика, у меня дома такой же. Эти два, видимо, от квартиры, запасные. О, еще пара ключей, которые раньше поставляли комплектом к мебели — тонкие, блестящие, с одним зубчиком.
Не найдя для себя ничего сколь бы то ни было интересного, я поставил коробку на тумбочку подле кровати. Сейчас, первым дело, нужно попить и привести себя в порядок. Слава богу, что вещи не распаковывал, не будет нудных сборов и попыток вспомнить о забытых мелочах. Сколько времени? О, первый час. Неплохо же храпанул. Черт, а если бы проспал? Вот тупица, мог бы и будильник поставить!
Я прошлепал на кухню, налил воды из графина. Теплая вода неприятно скользнула по небу и провалилась в желудок, но стало лучше. Я зажег конфорку, поставил греться белый эмалированный чайник. Сладкий чай сейчас не помещает.
Убеждаясь в мысли о том, что выпитый накануне коньяк был паленым, я бегло пробежался по квартире. Собрал рассыпанную мелочевку в виде сотового телефона, часов и монет от сдачи в магазине, которые высыпались на ковер из кармана брюк. Наскоро почистил зубы, рассматривая свое опухшее лицо. Да, раньше после попоек я выглядел получше. Старею.
Чай пил пустой, потому как запамятовал купить хотя бы сыру. Чашку мыть не стал, оставив в раковине.
Ровно через час я был готов покинуть свою ночлежку. Я стоял в коридоре с сумкой в руке, бросил последний взгляд на квартиру Дениса Краснова. Внутри что-то неприятно потянуло, такое стыдливое беспокойство. Нужно ведь было могилку посетить. В шкафах фотографии поискать, взять с собой. Тут же есть какие-нибудь ценные для Дениса вещи, чем он дорожил. Ему было бы, наверное, приятно, возьми я их себе на память. А то все же разворуют.
Что-то последнее время слишком много раз мне становится стыдно. А отчего? Я просил эту квартиру? Просил отрывать меня от повседневных забот и дел? Нет. И квартира мне эта не нужна. Только в горячечном бреду можно променять мою трехкомнатную на эту, в богом забытой дыре. Хоть компенсацию получу за все неудобства.
Но самооправдательная злость не помогла, неловкость и стыд не отступили. Тогда я схватил с трюмо маленькую металлическую статуэтку африканской девушки, бросил ее в карман пальто и скорым шагом вышел в подъезд. Захлопнул дверь, гулко защелкнул замок на два оборота. Вдыхая прохладную сырость каменных пролетов, пошагал по ступеням вниз.
Улица встретила меня легким запахом пряностей. Я обвел взглядом двор, внутренне поежившись от окружающего запустенья. Разросшиеся кусты вдоль тротуара тяжелыми ветками топорщатся в разные стороны. Песочница с поломанными деревянными бортиками, ржавая качель, покосившиеся скамейки. Как все же быстро слетает налет ухоженности с забытых вещей. Как же быстро природа ломает созданное человеком. Впрочем, мы нисколько не уступаем ей в скорости.
Шагая по пустынной улице, я невольно озирался по сторонам. Вспомнился виденный по телевизору город Припять, из которого радиация выгнала все живое. А мой крестовый поход в продуктовый? Кому рассказать, так не поверят. Надо же было заблудиться в крапиве. Читал где-то, что в пустыне, при отсутствии ориентиров, всегда ходят по кругу, потому как толчковая нога направление задает. Хотя, расстояния немного не те, да ну и ладно, голову потом ломать буду. Если захочется.
А ведь я таким и запомню Славинск, безлюдным и немного мистическим. Запомню не место, но атмосферу.
Чем ближе я подходил к аэродрому, тем сильнее повышалось настроение. Шаг стал бодрее, я даже улыбнулся одинокому прохожему, попавшемуся навстречу. И все равно, что он даже головы не повернул. Мне уже, по большому счету, было все равно на этих суровых шахтеров вместе с их умирающим городом-недоразумением.
Проспект Труда я пролетел не заметив. Прошагал мимо закрытых магазинов, мимо курящего на ступеньках подъезда старика, мимо покрытой толстым слоем грязи припаркованной «копейки». Бросил взгляд на часы. Пять минут третьего. Целый час до прилета Шишова, ну да не беда. Посижу на скамеечке. Можно, конечно, зайти к Степанову, но отчего-то не хочется. Видимо, я уже всем существом был по ту сторону гор и не хотел лишний раз контактировать с местными. Да и решительно не знаю о чем с ним разговаривать.
