Денис Бурмистров - Равновесие Парето
— А вы?..
— Мне о них неизвестно, я не интересовался. Если есть желание, то сходите в Управу, возможно, там вам скажут, с кем он общался. Теперь прошу извинить меня, другие дела ждут.
Я отвлекся от своих тягостных дум и критически посмотрел на нотариуса Савохина. Вот ведь истинный юрист — врет и не краснеет. Какие у него могут быть дела? Все клиенты уже по ту сторону гор, а он все делает видимость чрезвычайной занятости. Мало того, что вообще не эталон приветливости, так еще и поскорее избавиться хочет. Или зря я так? Ведь печатал что-то… Да ну его, в конце концов! Пусть катится, куда хочет, мне нужно побыть одному, переварить события дня.
Савохин отлепился от подоконника, прошел мимо меня к выходу. На пороге оглянулся:
— Папку с документами я оставил на кухне. Будут вопросы — приходите. Прощайте.
— Подождите! — окликнул я его, пронзенный мелькнувшей мыслю. — А во сколько завтра вертолет прилетает?
— В три часа дня. Что-то еще?
— Да… Наверное… Где у вас магазин? Или столовая какая-нибудь? Я бы пообедал.
— Магазин в соседнем доме был. Сейчас не знаю.
— Спасибо.
Савохин кивнул и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь. А я, влекомый каким-то импульсом, подошел к окну, уперся лбом в стекло и смотрел ему вслед. Нотариус вышел из подъезда и, ссутулившись, пошагал по дороге вдоль проезжей части, чуть покачивая своим кожаным чемоданчиком. А я вдруг подумал о том, отчего он сказал «Прощайте»? Как-то это слово звучит по киношному, сейчас так не говорят. Сейчас говорят «До свидания», «Пока», «Увидимся» или псевдо-модное «Бай-бай». Но никак не «Прощайте», это слишком драматическое слово. Такое, конечное, что ли. Не подразумевающее продолжения. И отчего-то после такого слова обязательно должен звучать выстрел. Стереотип, видимо, опять же, из фильмов. «Прощай, ничего личного!» — и БАХ! из пистолета. И титры.
Не говорят сейчас «Прощай». Современные люди не любят явных контрастов. А это слишком контрастное слово, в нем совсем нет позитива новой встречи.
Впрочем, может нотариус как раз хотел подчеркнуть, что больше не хочет меня видеть? Или просто намекнул, что мы больше не увидимся? Странные, странные люди населяют тебя, Славинск, город-котелок.
Я повернулся к окну спиной, заняв на подоконнике место ушедшего юриста, и окинул взором комнату.
Если бы тут жил я, то мебель бы расставил иначе. Как-то сухо она стоит, очень правильно, рационально. Ничто не выделяется, все одинаковое. Никаких округлостей, сплошные горизонтали и вертикали. Никаких излишеств. Прямо подчеркивает характер хозяина.
Зачем ты мне оставил все это, Денис Краснов? Почему именно мне?
— Так, ладно, — я хлопнул ладонями по поверхности подоконника и выпрямился. Оставим загадки на вечер. Сейчас нужно, пока не стемнело, найти магазин и купить что-нибудь на обед. Пельмени, пожалуй, вполне подойдут.
На всякий случай я прошел на кухню. Проверил газ, воду. Щелкнул пару раз выключателем. В отличие от газа и воды, электричества действительно не было. Заглянул в холодильник и удостоверился, что он пуст. Бросил взгляд на лежащий на столе серый конверт, но трогать не стал. Удовлетворенный осмотром, направился на улицу.
Я вышел к дороге и встал на распутье, засунув руки в карманы пальто. Посмотрел в одну сторону, в другую.
В отличие от приснопамятных витязей у разъездного камня, которым приходилось выбирать из трех зол меньшее, я не был отягощен моральным выбором и мог пойти по любой дороге. Это мне и нравилось в гулянии по незнакомым городам. Ведь в какую сторону не иди, все равно за каждым домом, за каждым поворотом тебя ждет что-то неизвестное, то, чего ты не видел. И пускай все подобные промышленные городки похожи друг на друга, в них сложно отыскать сколь более-менее памятные и исторические места, но сами жители, так или иначе, оставляют свои следы на всей этой шаблонности. Будь-то дворик умельца-столяра, который заставил всю территорию деревянными поделками. Или разрисованная модным ныне граффити стена. А иногда нет-нет, да и встречаются дома необычной формы или структуры. Особенно мне нравились те из них, у которых необычный внешний вид был предопределен не фантазией архитектора, а смешением случаев и обстоятельств.
Так в каком-то из провинциальных городов я видел дом, висящий между двумя соседними домами. Бревенчатый сруб с обеих сторон обстроили кирпичными домами, да так плотно, что после покраски нельзя было различить места переходов. А потом что-то там случилось, возможно подземные воды подмыли фундамент, или грунт осел, но в один прекрасный момент земля под деревянным домиком ушла вниз, оставив незадачливое строение висеть между крепкими плечами соседей. Там так и осталась невысокая арка, в которой предприимчивые местные жители протоптали дорожку.
Я, наконец, принял решение и пошел в левую сторону, противоположную той, откуда мы с нотариусом пришли. На всякий случай я еще раз посмотрел на табличку, привинченную к дому, чтобы лучше запомнить улицу и номер дома. Отметил, что напротив дома находится решетчатый забор с двухэтажным зданием в глубине. Надпись на темно-бордовой вывеске отсюда я разглядеть не смог. Для себя решил, что это детский сад или нечто муниципальное.
Погода навевала меланхолию. Я неторопливо шагал по улице, шлепая по лужам, осматривал окрестности. Прошел мимо еще одной пятиэтажной «хрущевки», мимо двухэтажных деревянных бараков, мимо заброшенной стройки. Дойдя до перекрестка, остановился. Куда идти? Да и в ту ли сторону вообще пошел? Надо найти какого-нибудь аборигена, уточнить дорогу. Как бы мне не нравилось гулять, но голодный желудок уже начинал напоминать о себе.
Местного жителя я заметил на автобусной остановке, под ржавым козырьком. Сгорбленная старушка с шалью, натянутой на голову, сидела на выцветшей скамейке со сложенным пакетом на коленях. На мое приближение отреагировала лишь косым взглядом водянистых глаз.
— Доброго дня, — обратился я к ней. — Не подскажите где здесь магазин?
Старушка чуть повернулась ко мне корпусом, подслеповато щурясь, скрипучим голосом ответила:
— Тебе продуктовый что ли?
— Да.
— Это тебе назад нужно, по Солнечной, до стройки. Перед стройкой налево повернешь, там тропинка будет между кустов. По тропинке пройдешь и выйдешь прямо к продуктовому.
— Спасибо, — я благодарно кивнул, приветливо улыбаясь, развернулся и пошел назад, к стройке.
— Только ты бы лучше к аэропорту пошел, — раздалось вдруг сзади.
— Почему? — оглянулся я.
— Так ведь не найдешь же продуктовый-то, — озабоченно проговорила старушка.
