Конни Уиллис - Не считая собаки
Нож. Нужды. Наяды! Вот как они назывались! Гилас и наяды. Он пошел к воде набрать кувшин, и они утянули его за собой на дно, в самую глубину, обвивая струящимися волосами и рукавами.
– Главное – верните, а дальше занимайтесь чем душе угодно. Две недели в полном вашем распоряжении. Можете кататься по реке, можете справа от десертной тарелки, лезвием вверх. – Мистер Дануорти хлопнул меня по плечу. – Поняли?
– Что? – переспросил я, но он уже не слушал. Он смотрел на сеть. Оттуда донесся громкий гул, заглушающий даже зенитки, и занавеси начали опускаться.
– Это что такое? – возмущенно обернулся он к серафиме.
– Стыковка, – ответила она, барабаня по клавишам. – Не могла же я оставить его болтаться там до завтра. Вытащу и сразу вас переброшу.
– Хорошо, – кивнул мистер Дануорти и снова хлопнул меня по плечу. – Я на вас рассчитываю, Нед, – донеслось до меня сквозь гул.
Кисейные занавеси опустились до пола и легли мягкими складками. Гул становился все пронзительнее, пока не слился с сиреной, сгустившийся воздух замерцал, и в сети возник Каррадерс, который тут же запутался в складках, пытаясь выбраться.
– Стойте смирно, подождите, пока поднимется полог, – велела серафима, щелкая кнопками. Занавеси приподнялись до колена и замерли.
– Куда еще-то ждать? – выныривая из-под них, рявкнул Каррадерс. – Я два часа там проторчал! Где вас черти носили?
Выпутавшись, он, прихрамывая, двинулся к пульту. Весь в грязи, одного сапога не хватает, на псевдоформенной штанине зияет дыра и болтается полуоторванный лоскут.
– Какого дьявола вы не забрали меня сразу же после установления привязки? Знали ведь, где я очутился!
– Меня отвлекли, – заявила серафима, сердито косясь на мистера Дануорти и воинственно скрещивая руки на груди. – Где ваш сапог?
– В зубах этой бешеной псины! Повезло еще, что ногу не оттяпала.
– Это был подлинный вэпээсный веллингтон, – вздохнула серафима. – А с формой вы что сотворили?
– С формой? Да ничего особенного, просто битых два часа спасал свою шкуру. Меня выкинуло все на то же треклятое кабачковое поле. Только на этот раз, видимо, позже, чем в предыдущий, потому что фермерша меня там уже поджидала. С собаками. Целую свору собрала – в рамках помощи фронту. По всему Уорвикширу небось клянчила… А ты что здесь делаешь? – Каррадерс вытаращил глаза, увидев меня, и похромал навстречу. – Ты же должен быть в лечебнице.
– Я отправляюсь в 1888-й.
– Просил ведь сестру не говорить леди Шрапнелл, что ты снова тут, – с досадой буркнул он. – Зачем она шлет тебя в девятнадцатый? Это насчет той пра-прабабки?
– Пра-пра-пра-пра, – уточнил я. – Нет, она ни при чем. Врач прописал две недели строгого постельного режима, вот мистер Дануорти и устроил мне отдых.
– Не получится, – покачал головой Каррадерс. – Ты должен вернуться в Ковентри искать епископский пенек.
– Я этим и занимался, ты сам меня оттуда выпихнул. Припоминаешь?
– А что было делать? Ты нес феерический бред – про благородного пса, лучшего друга человека на поле брани и у домашнего очага. На вот, полюбуйся, что сделал твой лучший друг! – Он помахал полуоторванным лоскутом комбинезона. – На поле брани! Этот благороднейший соратник чуть инвалидом меня не оставил. Когда тебя ждать обратно?
– Сестра сказала, две недели никаких перебросок. Зачем было сдавать меня в лечебницу, если я нужен в Ковентри?
– Я думал, они обойдутся уколом или таблеткой. Кто знал, что тебе запретят переброски… Как же ты теперь будешь искать епископский пенек?
– А ты его не нашел после моего отбытия?
– Я даже до собора не добрался. Весь день бьюсь, дальше кабачковых полей не пускает. Треклятые сдвиги…
– Сдвиги? – вскинулся мистер Дануорти. – Увеличилась величина сдвигов?
– Я ведь вам говорил, – напомнил я. – Кабачковое поле.
– Какое-какое?
– На полдороге к Бирмингему. С собаками.
– Я не могу попасть к Ковентрийскому собору в пятнадцатое число, сэр, – объяснил Каррадерс. – Только за сегодня из четырех попыток самая близкая – восьмое декабря. Нед пока подобрался ближе всех, поэтому я и хочу, чтобы он вернулся и еще раз покопался на развалинах в поисках епископского пенька.
Мистер Дануорти в недоумении наморщил лоб.
– А не проще ли искать пенек еще до налета, четырнадцатого числа?
– Вот этим мы две недели и занимаемся, – ответил Каррадерс. – Леди Шрапнелл велела выяснить, находился ли он в соборе во время бомбежки, поэтому изначально переброска предполагалась в без четверти восемь, как раз к началу налета. Но мы постоянно промахиваемся. Либо день не тот, либо время тютелька в тютельку, но в шестидесяти милях от нужного места, посреди кабачкового поля. – Он кивнул на свою заляпанную грязью форму.
– Мы? – нахмурился Дануорти. – И сколько вас таких уже промахивалось?
– Шестеро. Нет, семеро, – посчитал Каррадерс. – Все, кто не был занят на других заданиях.
– Насколько я знаю, посылали всех по очереди, – вставил я. – Поэтому меня и сорвали с барахолок.
– А с ними что?
– Да ничего особенного, это такая церковная ярмарка, где продают всякое ненужное барахло, в основном купленное на прошлом благотворительном базаре, и еще разное рукоделие. Чайные коробочки, вышитые игольницы, перочистки…
– Что такое благотворительный базар, я знаю, – прервал меня мистер Дануорти. – Я спрашиваю, были ли сдвиги на этих заданиях.
– Не больше обычного, – покачал головой я. – Разве что пространственные, не дающие заметить меня в момент появления – обычно меня выбрасывало где-нибудь за домом священника или чайным шатром.
Дануорти резко повернулся к Каррадерсу.
– А на сколько сдвигались ковентрийские переброски? Когда все-таки удавалось переместиться именно в Ковентри.
– По-разному. Паульсон вот попал в двадцать восьмое ноября. – Каррадерс помолчал, подсчитывая. – В среднем получается около суток. Самое близкое, куда удалось прорваться, – пятнадцатое днем, а теперь я даже туда не могу попасть. Поэтому мне нужен Нед. Новенький еще там, и вряд ли он знает, как возвращаться. Мало ли каких дров без присмотра наломает.
– Да уж… – пробормотал мистер Дануорти. – Скажите, увеличение сдвигов отмечается на всех перебросках или только на ковентрийских? – спросил он у серафимы.
– Понятия не имею. Я костюмер. Я всего лишь замещаю Бадри. Это он оператор сети.
– Бадри, точно! – воодушевился мистер Дануорти. – Замечательно! Где Бадри?
– С леди Шрапнелл, сэр, – ответил Финч. – И боюсь, они оба скоро будут тут.
Мистер Дануорти словно не слышал.
– За то время, что вы его замещаете, – продолжал он расспрашивать Уордер, – проводились ли переброски куда-то еще, кроме окрестностей собора четырнадцатого ноября 1940 года?
