Николай Симонов - Солнцеворот
Шестого дня месяца луктор (июнь) на закате солнца разведчики вернулись и доложили Павлову и Толемей-хану о том, что впереди в часе ходьбы они обнаружили полусгнивший деревянный сруб и неподалеку от него — яму, из которой бил ключом ручеек с соленой водой.
Колонисты остановились на ночлег. Утром, осмотревшись, Павлов и Толемей-хан решили, что, продвигаться дальше вверх по реке, нет никакой надобности. Место — почти идеальное. Оба берега Шакти — возвышенный и пологий — были вполне пригодны для проживания, если их расчистить от леса, а русло, перегородить плотиной с затворными щитами для сброса воды. Плотина была необходима для того, чтобы поднять уровень воды в верховье реки и сделать ее пригодной для судоходства и сплава плотов. На волне трудового энтузиазма на возведение небольшой деревянной плотины свайно-ряжевого или, как его еще называют, русского типа, ушло десять дней.
За лето колонисты построили на высоком берегу Шакти четыре длинных одноэтажных, примыкающих друг к другу, жилых дома барачного типа с узкими окнами-бойницами и печным отоплением. Получилось что-то вроде форта, в котором можно было жить и при необходимости держать осаду. Чердачные помещения частично использовались под жилье, частично — под мастерские. Во внутреннем дворе была оборудована кухня и общая столовая. Пока дома строились, временным жильем служили вигвамы, покрытые древесной корой, нижние палубы речных галер и купеческие ладьи.
За пределами форта колонисты построили дровяной склад, столярную мастерскую, баню и скотный двор. Пока в скотном дворе содержались только шесть лошадей, доставленных с мыса Турали, но со временем колонисты планировали завести коров, овец, свиней и домашнюю птицу. Несколько лесных полян были распаханы и превращены в огороды, на которых женщины высадили горох, фасоль и корнеплоды. В самом конце лета на выкорчеванном от пней участке леса мужчины вспахали и засеяли ячменем небольшой озимый клин; для стойлового содержания лошадей в зимний период заготовили сено и солому.
В условиях сурового климата, противостояния природе только взаимодействие, сотрудничество, взаимовыручка позволяют выжить. Это прекрасно понимали все, поэтому частые, поначалу, ссоры и конфликты свелись к минимуму. В процессе совместного труда и общения создавались семьи — пары любящих друг друга мужчин и женщин. Чуть ли не ежедневно Толемей-хан, единодушно избранный колонистами первосвященником, торжественно, в присутствии свидетелей, объявлял такого-то гражданина и такую-то гражданку мужем и женой. Многие из молодоженов были знакомы друг с другом еще с той поры, когда служили в летнем дворце Тезей-хана. Свадьбы справлялись в последний день недели, но очень скромно, без излишеств.
Как назвать свое поселение, граждане решили не сразу. На Народном собрании обсуждались два варианта: Новый Айхеной и Эльдорадо (золотая река), — но мнения граждан разделились поровну, поэтому вопрос о названии поселения отложили на следующий год. Следует заметить, что гражданами считались все колонисты, независимо от пола и возраста, однако право голоса на Народном собрании имели только достигшие совершеннолетия (19 лет).
Функции председательствующего Народного собрания по очереди выполняли "их высочество народный царь Тезей-хан" и "их преосвященство Толемей-хан". Другими должностными лицами являлись "старшие мужчины" и "старшие женщины", руководившие хозяйственными работами: строительством, охотой, рыболовством, пошивом одежды и обуви, приготовлением пищи и тому подобное.
Девушки и юноши подросткового возраста были объединены в два отряда во главе с "лейтенантами" и все без исключения занимались военной подготовкой и, по мере надобности, участвовали в "общественных работах", вроде заготовки дров, сенокоса и сбора даров забайкальской тайги. Полученные ими на занятиях по военной подготовке навыки маскировки и стрельбы из лука отрабатывались в процессе охоты на уток и гусей по берегам рек и озер.
Для детей старшего возраста Толемей-хан организовал самую настоящую школу и сам стал обучать их языку джурджени, а также счету, чтению и письму. В педагогической деятельности Толемей-хану помогали два старика-библиотекаря, помнившие наизусть десятки тысяч строк героических поэм и философских трактатов.
Природные и климатические условия, в которые колонисты попали, серьезному занятию земледелием не очень-то благоприятствовали, поэтому Павлов и Толемей-хан с самого начала задумались о том, чтобы в перспективе сделать поселение центром ремесел и торговли. Уже на одном из первых заседаний Народного собрания Толемей-хан внес предложение освободить самых лучших ремесленников от работы на лесоповале и начать устройство мастерских для изготовления ротонского стекла, гончарных и ювелирных изделий. Все материалы для развития этих ремесел: глину, песок, кальцинированную соду, известняк и даже золото, — Павлов разыскал в ходе 10-дневной геологической экспедиции, в которой его сопровождали два рудознатца: иллиноец Ипполит и сиракузец Ву — человек неизвестного рода и племени.
Больше всего Павлова обрадовала находка чистой белой глины и китайского камня (разновидность полевого шпата). Он радовался ей даже больше, чем рассыпному золоту, найденному в верховьях реки Шакти. Джурджени когда-то знали, что такое фарфор. Имя его изобретателя сохранилось в старинных летописях, но из-за того, что изобретатель и его сыновья не захотели делиться своими секретами, после их смерти (в результате эпидемии чумы) производство фарфора также умерло, и от него остались лишь воспоминания в виде знаменитого Воздушного чайного сервиза императора Банзай-хана по прозвищу Справедливый.
Долго ломать голову над решением технической задачи обжига фарфора Павлову не пришлось. Как говорят в Китае, проблема приготовления рисовой каши без риса была разрешена в самый последний момент. Печных дел мастер Аджубей категорически отказывался класть печи в построенных за лето домах из необожженного кирпича, доказывая всем, что это — полнейшая глупость. Тогда по совету мастера-гончара по прозвищу Битый Горшок колонисты вырыли на склоне холма тоннель длиной 50 локтей (около 25 м), начинающийся топкой, и зацементировали его смесью на основе вулканического пепла.
Таким образом, у них получилась так называемая "драконовая печь", пригодная для обжига керамических изделий: от кирпича и черепицы до больших глиняных кувшинов для хранения продуктов. Из топки раскаленный воздух поднимался до верхней, задней стенки печи. Обжигаемые кирпичи в количестве нескольких сот штук перед началом обжига загружались в печь через топочную камеру и специальные проемы в длинных стенках. В своде печи имелись отверстия для обеспечения воздушной тяги. При хорошем наддуве температура в печи поднималась настолько высоко, что не только бронза, но и китайский камень переходили в расплавленное состояние. Именно это Павлову и требовалось.
