Аластер Рейнольдс - Великая стена
Из ангара наружу вела единственная дверь. Клаузен открыла ее, преодолевая сопротивление ветра, и они вышли, оказавшись на крыше. Гонт увидел квадрат потрескавшегося и заляпанного маслом бетона, размеченный полосами выцветшей красной краски. В дальнем углу площадки что-то уныло клевали две чайки. Гонт порадовался, что в будущем есть хотя бы чайки. Значит, тут не произошло какой-нибудь ужасной, сметающей жизни биокатастрофы, вынудившей людей ютиться в бункерах.
На бетоне в центре крыши стоял вертолет. Это была матово-черная, поджарая, смахивающая на осу конструкция, состоящая больше из углов, чем округлостей, и, если не считать нескольких зловещего вида выпуклостей и подвесок, ее вид не отличался чем-либо особо футуристическим. Насколько Гонт мог судить, прототипом вертолета вполне могла стать модель, выпускавшаяся еще до того, как он залег в спячку.
— Что, дерьмовенький вертолет? — угадала Клаузен мысль своего подопечного. Ей пришлось повысить голос, чтобы перекрыть гул ветра.
Гонт улыбнулся:
— На чем он работает? Полагаю, запасы нефти кончились еще в прошлом веке.
— На бензине, — сообщила Клаузен, открывая дверь кабины. — Залезай назад и пристегнись. Да Силва полетит впереди, со мной.
Да Силва повесил свою сумку в задней части кабины, где уже расположился оцепеневший от испуга Гонт. Гонт взглянул на приборную панель в просвет между передними креслами. Ему уже доводилось сидеть в частных вертолетах, и он хорошо знал, как выглядят приборы ручного управления в обход автоматики. Вот и здесь на панели он не разглядел чего-то незнакомого или необычного.
— Куда мы летим?
— На смену вахты, — пояснил Да Силва, надевая наушники. — Два дня назад произошел несчастный случай на платформе «Джи». Потеряли Гименеса, ранило Неро. Погода не подходила для эвакуации, но сегодня появилось окно. Кстати, из-за этого тебя и разбудили. Я займу место Гименеса, а тебе придется заменить меня здесь.
— У вас не хватает рабочих рук и поэтому меня разбудили?
— В общем, да, — согласился Да Силва. — Клаузен решила, что тебе не помешает прокатиться с нами. Быстрее войдешь в курс дела.
Клаузен защелкала переключателями на потолке. Лопасти начали раскручиваться.
— Наверное, для более дальних полетов у вас есть что-нибудь побыстрее вертолетов, — предположил Гонт.
— Нет, — ответила Клаузен. — Если не считать нескольких кораблей, мы обходимся вертолетами.
— А как же межконтинентальное сообщение?
— У нас его нет.
— Не в таком мире ожидал я проснуться! — сообщил Гонт, перекрикивая шум над головой.
Да Силва обернулся и показал на наушники, висящие на спинке кресла. Гонт надел и пристроил микрофон перед губами.
— Я сказал, что не в таком мире ожидал проснуться.
— Понял, — кивнул Да Силва. — Еще в первый раз.
Лопасти разогнались до взлетной скорости. Клаузен подняла вертолет, посадочная площадка на крыше поползла вниз. Машина некоторое время двигалась вбок, опустив нос, пока не вылетела за границу крыши. Стена здания за окном рванулась вверх, и Гонта слегка замутило из-за быстрого спуска. Оказалось, что никакое это не здание — по крайней мере не такое, каким он его представлял. Вертолетная площадка располагалась на крыше прямоугольного промышленного на вид сооружения размером примерно с большой офисный квартал, опутанного мостками и мостиками, ощетинившегося кранами, дымовыми трубами и прочими непонятными выступами. В свою очередь, сооружение поднималось из моря на четырех мощных опорах, в расширяющиеся основания которых без устали били волны. Это была нефтяная вышка или какая-то промышленная платформа — во всяком случае нечто, созданное на подобной основе.
И она не стояла в одиночестве. Вышка, с которой они взлетели, была лишь одной из множества на огромном поле, тянущемся до угрюмого, серого и смазанного дождем горизонта. Вышек были десятки, и Гонт догадывался, что у горизонта они не заканчиваются.
— Для чего они? Я знаю, что не для добычи нефти. Ее не могло остаться столько, чтобы окупить бурение в таких масштабах. Запасы уже приближались к истощению, когда я отправился в спячку.
— Спальни, — пояснил Да Силва. — На каждой платформе примерно десять тысяч спящих. А в море они построены, потому что для их энергоснабжения мы используем ЭТГ, энергию температурного градиента морской воды — за счет разницы температур на поверхности и в глубине океана. Так намного легче, не надо тянуть кабели на материк.
— И теперь мы за это расплачиваемся, — сказала Клаузен.
— Если бы мы обосновались на материке, то вместо морских драконов они послали бы сухопутных. Они просто приспосабливаются к нашим действиям, — прагматично возразил Да Силва.
Вертолет мчался над маслянистой и бурлящей водой.
— Это действительно Патагония? — спросил Гонт.
— Прибрежный сектор Патагонии, — пояснил Да Силва. — Подсектор пятнадцать. Здесь мы и несем вахту. Нас около 200 человек, а под нашим присмотром около ста вышек. Этим все сказано.
Гонт проделал мысленные расчеты, затем пересчитал еще раз, не веря услышанному:
— Это же миллион спящих.
— И десять миллионов во всем Патагонском секторе, — добавила Клаузен. — Тебя это удивляет, Гонт? Мол, как эти десять миллионов человек смогли получить то же, что давным-давно получили ты и твоя драгоценная горстка избранных!
— Пожалуй, нет, — проговорил Гонт, когда осознал услышанное. — Со временем стоимость процесса наверняка снизилась и стала доступной для людей с меньшими средствами. Для просто богатых, а не сверхбогатых. Но она никогда бы не стала доступной для масс. Может быть, для десяти миллионов. Но для сотен миллионов? Вы уж извините, но экономически такое невозможно.
— Тогда хорошо, что у нас нет никакой экономики, — заметил Да Силва.
— Патагония — лишь малая часть целого, — пояснила Клаузен. — Есть еще двести секторов, таких же больших, как этот. А это два миллиарда спящих.
Гонт покачал головой:
— Где-то тут ошибка. Когда я заснул, на планете жили восемь миллиардов человек, и население сокращалось! Вот только не говорите, что четверть населения планеты сейчас спит!
— Может, тебе легче будет поверить, если я скажу, что нынешнее население Земли как раз и составляют те самые два миллиарда, — отозвалась Клаузен. — И почти все они спят. Всего лишь горстка бодрствует — присматривает за спящими, платформами и ЭТГ-станциями.
— Четыреста тысяч бодрствующих, — подтвердил Да Силва. — Но по жизни ощущение такое, что нас намного меньше, ведь мы практически все время остаемся в назначенных секторах.
