Фрэнк Перетти - Пророк
– Но, Бен... кто будет делать сюжет?
– Я хочу дать его Джону. Лесли почуяла что-то недоброе.
– Чтобы Джон сам все сделал?
– Да. Сам, с начала и до конца.
– А потом что?
Бен поколебался, а потом ответил:
– Еще рано говорить. Но давай: собирай свои вещи и выкатывайся отсюда сию же минуту. Я не хочу видеть тебя здесь, пока страсти не улягутся, а потом позвоню тебе. – Он ободряюще добавил: – Ты не уволена, ты ж понимаешь. Я просто хочу, чтобы ты держалась подальше отсюда какое-то время.
У Лесли хватило смелости запротестовать:
– Бен, сюжет принадлежит нам обоим. Я тоже работала над ним.
– Я не забыл.
– Значит... если что-нибудь случится с Джоном... Бен прервал ее:
– Эй, ничего еще не случилось! Просто выжидай и наблюдай – в любом другом месте. Это приказ.
Джон видел, как Лесли выключила компьютер и начала собирать бумаги со стола. Теперь Бен направлялся к нему. Джон потянулся к свободному креслу и придвинул его поближе к столу, предлагая подошедшему Бену сесть.
Бен украдкой посмотрел на Лесли, которая ответила ему непримиримым взглядом, продолжая собирать вещи. Потом он сказал Джону:
– Лесли на несколько дней исчезает со сцены. Джон пронаблюдал за тем, как Лесли швыряет какие-то предметы в сумку и хватает куртку.
– Думаю, это хорошая мысль, Бен. Ценю.
– Итак... ты готов услышать окончательное слово?
– Похоже, сюжет пойдет в эфир.
По виду Бела не было похоже, что он сообщает добрые новости.
– Завтра, если ты успеешь подготовить материал.
– Думаю, успею. Без Лесли будет трудновато, но я постараюсь.
– Тебе придется встретиться с губернатором завтра утром. Лорен Харрис уже договаривается о встрече. – Бен помолчал, готовясь выложить все прямо и честно своему теле ведущему. – Он надеется, что губернатору удастся отговорить тебя или запугать – не знаю, что именно. Но ты возьмешь с собой оператора и выслушаешь комментарии губернатора, если таковые у него будут. Потом... ты смонтируешь сюжет, и мы пустим его в пятичасовом и семичасовом выпусках. У тебя будет максимум две минуты, и ты сам сделаешь вступление и озвучивание за кадром. Сюжет будет твоим и только твоим с начала и до конца. И пойдет только под твоим именем. – Бен с извиняющимся видом пожал плечами. – Это одно из условий Лорена.
Джон все понял. Он все понял.
– Так вот почему вы отправляете Лесли домой, да? Сюжет должен с треском провалиться.
Бен отвел глаза в сторону и сказал:
– И, вероятно, ты вместе с ним. – Он снова посмотрел на Джона. – Я не знаю наверняка, но... давай смотреть правде в глаза: ты не заводишь себе здесь друзей. Ты нарушаешь неписаные правила – то есть по-прежнему хочешь выйти в эфир с этим сюжетом.
– Я не уверен, что хочу. Я просто знаю, что должен.
– Зачем, Джон? Ты по-прежнему считаешь, что чем-то обязан Брюверам?
– Не только. Не побоясь общих слов, я сказал бы, что обязан всем людям. Я обязан сказать Истину.
С безнадежным видом Бен откинулся на спинку кресла.
– Ладно... посмотрим, насколько они ее примут. Я заключил для тебя сделку, но не в восторге от нее.
– Да, я знаю. – Джон принялся описывать ход переговоров так, словно сам при них присутствовал. – Тина была против сюжета, вы – за. Харрис оказался между вами, и он беспокоился о судьбе канала и своих отношениях с высокопоставленными лицами. И тут вам пришла в голову идея: послушайте, материал столь важный мы действительно не можем проигнорировать. Но давайте повесим сюжет на одного Баррета, пусть он рискнет, а мы при желании сможем замять историю, не дав ей развиться, поднять большой шум с обеих сторон. Если сюжет не состоится, люди скоро о нем забудут, и мы выйдем сухими из воды; если сюжет привлечет внимание общественности, мы всегда сможем сказать, что первыми выступили с информацией. И в первом, и во втором случае Баррет и Олбрайт потеряют возможность использовать материал в своих целях. Все очень прагматично.
Бен рассмеялся.
– Ты действительно многому научился за годы работы на студии.
Джон знал, что попал прямо в точку, но не испытывал никакой радости от этого.
– Чем-то напоминает картину, которую я видел недавно в торговых рядах. Трудно объяснить, но... это заставило меня задуматься над тем фактом, что при существующем состоянии средств массовой информации вам даже не приходится ничего скрывать и утаивать. Вам даже не приходится особо лгать. Нужно просто достаточно умело отвлекать внимание людей, и они перестанут понимать, в какую сторону смотреть.
Бен мрачно обдумал услышанное.
– И в этом отношении губернатор намного опередил тебя.
– И всегда будет опережать.
– Но ты все равно хочешь выступить с сюжетом? Джон улыбнулся, удивляясь своему спокойствию.
– Я могу сделать это. Как вы единодушно решили на своем совещании, я потеряю возможность использовать материал в своих целях. Но я сделаю то, что должен сделать.
– А... как ты думаешь, Джон? – осторожно спросил Бен. – В этом ли состоит твое представление об умном, хладнокровном парне – о человеке, от которого люди могут ожидать освещения событий, в объективной и выдержанной манере... и все такое прочее, о чем мы говорили?
– Такой человек должен говорить людям Истину, не так ли?
Бен кивнул.
– Именно это я и сказал Лорену Харрису. На сей раз они оба рассмеялись пусть только из желания разрядить обстановку.
Потом Бен снова посерьезнел.
– Но знаешь, Джон, у меня такое ощущение, будто ты знаешь куда больше, чем говоришь. Это не разовый сюжет, так ведь? У него есть продолжение?
Джон прикинул, что он может сказать, а что нет.
– Если честно, Бен...
– Конечно, честно. Джон кивнул.
– У него есть продолжение. Сюжет разрастется, сильно разрастется. И будет интересно посмотреть, до какой степени придется ему разрастись, чтобы его уже нельзя было спрятать под ковер. – Он усмехнулся. – Конечно, под ковер можно спрятать и слона и на том успокоиться – покуда умело отвлекаешь внимание людей еще на что-то.
– Слона? Вот теперь ты меня заинтриговал.
– Извините, Бен. Но в данный момент я связан обещанием, данным известным лицам, и не могу говорить до тех пор, пока они не закончат свою работу по данному делу.
Хови Метцгер – мелкий хулиган, выполняющий грязную работу по найму спокойно сидел за маленьким столом в комнате для допросов, затягиваясь сигаретой и пытаясь сохранить невозмутимый, непоколебимый вид, в то время как напарник детектива Хендерсона, Клэй Оукли, зачитывал задержанному его права.
– Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете или подпишете, может быть использовано против вас в суде... – Хендерсон выбрал комнату 1027 на последнем этаже здания окружного суда – крохотную каморку площадью шесть на восемь футов, расположенную через коридор от камер предварительного заключения и славящуюся своей мрачностью: здесь не было окон, кроме окошка в двери, и стены были выкрашены в грязно-желтый цвет. Хендерсон хотел создать у Хови нужное настроение для допроса.
