Константин Бояндин - Последний час надежды
— Она сейчас не захочет. Не хочет, — поправилась Ники. — Она просила меня уйти, оставить её в покое.
Я заметил слёзы, стекающие по её щекам. Но голос её оставался ровным.
— Я поговорю с ней, — я взял её за руку. — Не знаю, что получится, но поговорю. Если ты согласишься.
Она медленно развязала пояс халата, сбросила его с плеч. Повернулась, толкнула меня в грудь — подвинься. И осталась сидеть — зная, что я смотрю на неё и вряд ли найдётся что-нибудь другое, на что хотел бы смотреть.
«Я нравлюсь вам?»
Не мысленный голос. Я вспоминал её слова. Голос моей Ники, но неуловимо изменившаяся манера говорить.
«Я, а не моё тело».
Что бывает, когда тебя «выселяют»? Я подумал, на краткий миг, что, может, и я сам — пришелец в этом теле? Мысль оказалась чудовищной, непереносимой. Но не желала сразу уходить.
Ники улеглась рядом — не отводила от меня взгляда, а я не мог отвести от неё. Протянул руку — ждал, что она не даст к себе прикоснуться. Но ошибся — и в голове немедленно помутилось. Но не от животного жара, который обычно вскипал — от счастья. Я был счастлив, что она рядом, что могу ощущать прикосновение её кожи.
Она протянула руку и вынудила меня улечься. Скользнула под одеяло, так, чтобы я её больше не видел.
Я не помню, когда уснул. Помню, что она обнимала меня за шею. Что плакала, почти беззвучно. Ничего больше не было — но ощущение непередаваемого, безмерного счастья не проходило.
Брюс, поместье «Жасмин», 4 августа 2010 года, 10:00
Когда я проснулся, Ники рядом не было. Стоило подумать о ней — и она возникла рядом с кроватью. В халате, волосы мокрые — умывалась.
— Выспался? — она присела, взяла меня за руку. — Я выспалась. Давно так не высыпалась.
Я посмотрел на часы и вскочил, как ужаленный. В половине одиннадцатого у меня совещание, а я валяюсь здесь в постели!
— Куда это ты собрался? — сухо поинтересовалась Ники. — Я с тобой не закончила ещё!
Мне показалось, что это шутка, что она вот-вот рассмеётся и улыбнулся сам. Но Ники оставалась серьёзной.
— Брюс, это важно. Сядь, пожалуйста. Знаешь, почему я спала спокойно? Потому что она спала спокойно. Но я… похоже, я видела её сны. Нет, не такие, как наши — просто видения. Брюс, ей и мне нужна помощь.
— Я же сказал, что помогу.
— Я знаю. Вот, — она показала мне брошку. — Это её любимое украшение. Она не расстаётся с ним почти никогда. Я поставила сюда камеру и ещё кое-что. Мне нужно, чтобы ты настроил свой телефон. Чтобы мог следить за ней, если она куда-то пойдёт.
— Ты хочешь оставить её одну?
Ники кивнула.
— Я не могу это делать часто, ты же знаешь, в сны нельзя уходить надолго.
— Мы можем уйти в проход — в Стоунхедже или ещё где-то. Тогда она останется одна.
— Не пойдёт, — Ники покачала головой. — Здесь намного безопаснее. Я хочу попросить тебя — не говори ей про камеру.
Началось.
— А если сама догадается?
Не сразу. Но она чего-то боится и боится сказать, чего именно.
— Или не может, — поправил я мрачно.
— Или не может, — Ники привлекла меня к себе, поцеловала. Я ощутил, насколько ей хорошо сейчас. Значит, они, две в одном теле, сумели о чём-то договориться. — Я сказала ей, что уйду, как только смогу.
— Куда? — прошептал я. Мне стало нехорошо — как будто Ники сообщила, обыденным тоном, что пообещала ей вскоре умереть.
— Не знаю. Если она не согласится стать со мной одним целым, кто-то из нас сойдёт с ума. И тогда конец обеим.
Она посмотрела на часы.
— У тебя совещание через двадцать минут, — она встала сама и вынудила подняться и меня. — Ой не могу, какой стеснительный! Господин Деверо, через девятнадцать минут у вас важное совещание с руководителями филиалов вашей корпорации. Извольте умыться и одеться. Завтракать придётся потом.
Это звучало так похоже на мадемуазель Шварц, что я расхохотался. И мрачные мысли сгинули.
Трое, поместье «Жасмин», 4 августа 2010 года, 12:00
— Так, давайте изложим свои планы, — Ники посмотрела на часы. — Через час приезжает новая горничная. Мне нужно будет поговорить с ней. Потом у меня — совещание штаба.
Мы с Софией поняли, о каком штабе шла речь и вздрогнули.
— Мне нужно вернуться в Стоунхедж, закончить с другими проходами. Ники, я хочу, чтобы мы все посетили все проходы на расстоянии от одного до пяти.
Я вздохнул. Ники тоже.
— В каждом из особых мест, — закончила София.
Мы с Ники застонали.
София вскочила на ноги, бросила карандаш на стол. Взбешённой я её видел нечасто, и предпочёл бы не видеть.
— Это не игра, — она сумела взять себя в руки. — Ники, я что, должна рассказывать, насколько это важно?
— Мне рассказывала, Брюсу — нет, — Ники выглядела воплощением спокойствия.
— У меня есть несколько гипотез о структуре реальностей, связанных проходами. О структуре Тессеракта, — София посмотрела в глаза Ники и та кивнула. — Одна из таких гипотез подтвердилась. Если подтвердится ещё хотя бы одна, то у нас есть шанс обезопасить себя от преследования, если нас захотят забрать отсюда.
— Каким образом? — я посмотрел на причудливые чертежи в её блокноте и понял — пора учить математику всерьёз.
— Мы распространим себя в смежные реальности. Побываем во всех прилегающих реальностях, вплоть до пути длины четыре. Тогда наша мощность в Галлии вырастет настолько, что нас нельзя будет изъять или уничтожить, пока существуют проходы.
— Интересно, — на лице Ники появилось удивление и восхищение. — Мне это не приходило в голову.
— Я знаю, — в голосе Софии не было усмешки или издевки, просто констатация. — И ещё. Если вход из Тессеракта есть только в этой реальности, то мы сможем предотвратить вторжение.
— Каким образом?
— Изолировать эту реальность. Вывести из строя проходы минимум на один месяц.
Ники присвистнула.
— Ты хоть знаешь, насколько это трудно? Почему именно на месяц?
— Ты сказала, — пожала плечами София. — Ну то есть не именно так, но получается, что есть несколько циклов активности — включая лунный и солнечный.
— Лунный — понятно, — вмешался я. — А солнечный?
— У Солнца есть периоды активности, — пояснила София. — Самый короткий — одиннадцать лет. Его пик в две тысячи восемнадцатом году.
— Предыдущий в две тысячи седьмом, — медленно проговорила Ники. — Господи, почему я сама этого не заметила?!
— Ты пришла сюда три года назад?
— Да. Было много проходов, я должна была выбрать один. Я выбрала Стоунхендж.
