Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня
«Ясное дело, — поддержал Репп. — Он никогда не был тем, за кого себя выдавал. Проповедовал вроде бы абсолютную правдивость и честность. Покайтесь в своих грехах! Покайтесь! Освободитесь от всякой вины и стыда! Станьте цельными мужчинами, цельными женщинами! Обретите себя! А сам скрывал от своих прихожан, что он иммер. Что он обладает даром, в котором отказывает им — даром гораздо более долгой жизни. Он был и остается преступником, этот праведник. Он принадлежит к тайной, нелегальной организации. Кто же он, как не лицемер?»
— Заткнитесь! Заткнитесь! — крикнул Зурван.
«Угу, — сказал Джим Дунский. — Давайте все ляжем и умрем. Облегчим жизнь лицемеру».
«Лицемер, Люцифер, хитрый бес, гончий пес небес, — встрял Боб Тингл. — Ты лаешь не на то дерево, проповедник Том. Священная собака сбилась со следа».
— Чего вы от меня хотите? — крикнул Зурван.
Это их ненадолго усмирило. Что бы он ни сделал, это не поможет ни им, ни ему. К привычному образу жизни, когда он каждый день становился другим человеком, он вернуться не мог. Не было такого места, где все они могли бы вновь стать самими собой. Как не было такого места, где он мог бы вновь стать отцом Томом. Он, как и все они, стоял на пороге смерти. Если его схватят иммеры, он будет убит. Если его схватят органики, его после суда отправят в лечебницу для душевнобольных. Если лечение там будет успешным, он, Зурван, исчезнет. Как и все они, включая Джеффа Кэрда. Того, кто выйдет из лечебницы, может, и будут звать Кэрд, но он станет совсем другим человеком.
Если же лечение не удастся, его каменируют и будут хранить до тех времен, когда психиатрическая наука найдет способ его исцелить. О нем, конечно, забудут, и он будет пылиться на каком-нибудь складе заодно со всеми миллионами, которые уже там лежат, и миллиардами, которые еще поступят.
— Да, я лицемер, — бормотал он. — Я потерпел крах. Но почему? Я считал себя истинным сыном Божьим, считал, что верю в то, во что призываю верить других. И я верил! Верил! Но мой Создатель сотворил меня несовершенным!
Он прикусил губу и потеребил бороду, которой больше не было.
— Не упрекай его! Он дал тебе свободную волю! Ты имел власть излечиться от своих недостатков! Не надо было закрывать на них глаза! Ты сам сделал себя слепцом, твой Создатель в этом неповинен!
Джефф Кэрд произнес, спокойно, но очень близко: «Однако ты забываешь, что твой создатель — это я».
Зурван с воплем упал на пол и стал кататься по ковру с криком:
— Нет! Нет! Нет!
Потом затих и долго лежал на спине, глядя в потолок.
«О черт, зачем нам длить эту агонию? — сказал Чарли Ом. — Давайте сдадимся. Все равно нас поймают. Так мы хоть от иммеров спасемся».
«Среди органиков слишком много иммеров, — возразил Джим Дунский. — Они доберутся до нас и убьют под каким-нибудь предлогом, пока мы не начали говорить. И потом, мне неохота капитулировать».
«Прямо-таки перестрелка в психическом коррале, — сказал Вайатт Репп. — Пусть победит сильнейший. Вставай с полу, Зурван, и будь мужчиной. Держись! И даже если проиграешь, не сдавайся до конца. Дерись! Не слушай этого неудачника, этого пропойцу!»
Зурван пошёл на кухню, словно пробиваясь сквозь сахарную вату. Он выпил большой стакан воды, сходил в туалет, облегчился и поплескал в лицо холодной водой. Вытерся, взял свою сумку и направился к выходу.
«Эй, ты куда это?» — спросил Ом.
«Пошел нас закладывать, — сказал Боб Тингл. — А когда органики нами займутся, камня на камне не останется. Нас сначала выпотрошат, потом обратят в камень. Подумай об этом, парень!»
«Брось ты, — сказал Ом. — Я ничего такого не думал, просто хотел проверить, правда он спятил или нет».
«Не делай этого! — сказал Кэрд. — Еще может найтись какой-то выход!»
Зурван закрыл за собой дверь и пошел к лифту.
— Я не собираюсь сдаваться, — сказал он. — Просто хочу погулять. Не могу больше сидеть взаперти. Мне надо подумать. Мне надо…
Что ему, собственно, надо? Нужен один, но невероятный шанс.
«Когда лабораторная крыса не может найти выход из лабиринта, — сказал Кэрд, — когда она сталкивается с неразрешимой задачей и безнадежно запутывается, она ложится и умирает».
— Я не крыса! — сказал Зурван.
«Да, ты даже и не крыса. Ты фикция. Помни — это я твой создатель! Я, реальный человек, создал тебя, фиктивного!»
«Значит, и мы все — тоже фикция, — сказал Вайатт Репп. — Ты нас создал. Ну и что из этого? Ты сам фикция, Кэрд, созданная правительством и иммерами».
«Фикция может стать реальностью, — сказал Дунский. — Мы не менее реальны, чем Кэрд. В конце концов, он нас создал из элементов самого себя. Он вырастил нас так же, как мать растит зародыша в своем чреве. Он родил нас. А теперь хочет нас убить. Нас, своих детей!»
«Чего там! — сказал Ом. — Мы все охотно поубивали бы друг друга! Эх, выпить бы сейчас!»
«Я ваш создатель, — твердил Кэрд. — Я создал вас всех. А то, что я создал, я могу и рассоздать. Я создатель, я и рассоздатель».
«Врешь! — крикнул Ом. — Ты не Аладдин, а мы не джинны. Нас обратно в бутылку не загонишь!»
«У тебя одна бутылка на уме, — сказал Тингл. — Люмпен, лодырь, Лазарь липовый! Представь себе, что ты — это похмелье, от которого мы все рады бы избавиться. Все вы — сплошная головная боль!»
«Еп garde, сукин ты сын!»
«Твой ход!»
«Все вы фикция. Я вас создал, я и рассоздам».
«Ом-мани-падме-хум!»
«Не бубни, алкаш забубенный!»
«Я создал вас, и я вас рассоздаю. Думаете, я этого не предусмотрел? Я разработал ритуалы введения каждого из вас в свой день. Разработал я и обратный ритуал, ритуал отмены, недопущения. Я знал, что когда-нибудь он мне понадобится. И сегодня момент настал!»
«Врешь!»
«Вымысел объявляет своего создателя лжецом? Ожившие выдумки обзывают того, кто сделал их, хотя бы временно, правдой, лжецом? Я ваш создатель. Я создал вас, а теперь рассоздаю. Вы что, не чувствуете, как все вокруг исчезает? Убирайтесь туда, откуда пришли!»
Ветер на Вэверли-плейс был пока еще не так силен — он не сдул бы и шляпу с головы. Но Зурвану казалось, что вихри, бушующие у него внутри, вот-вот поднимут его и унесут в облака. Свет померк в его глазах, и прохожие удивленно смотрели на него, потому что он спотыкался. Когда же он упал на колени и воздел руки, все попятились от него.
Далеко на востоке притопнул гром, начиная боевой танец, и сверкнула копьями молния.
Зурван несся, кружась, в кружащемся сумраке. И пытался ухватиться за мокрую тьму, чтобы не улететь. Вверх? Или вниз?
— Господи, — взревел он, — я погибаю! Возьми меня из этой юдоли! Забери меня из этого серого мира в свой светлый!
