Джек Вэнс - Лионесс: Сад принцессы Сульдрун
«Довольно, довольно! — гневно воскликнул Карфилиот. — Суть твоих замечаний предельно ясна. Мне придется обращаться с двумя ублюдками как с почетными гостями».
«Совершенно верно. У меня нет ни малейшего желания расплачиваться за нанесенный тобой ущерб, за твои легкомыслие, похоть, проказы и мстительность. Шимрод пользуется доверием Мургена и предъявил эти требования».
Карфилиот с трудом сдерживал бушевавшие в нем чувства. Он резко сказал: «Я понял твои указания, они будут выполнены».
Тамурелло прошелся вокруг фургона, натирая обода колес талисманом из голубого нефрита. После этого он перешел к лошадям и, поднимая их лапы по одной, натер их подошвы тем же камнем. Лошади напряглись и дрожали от его прикосновений, но чувствовали его чудовищную власть и притворялись, что его не видят.
Тамурелло прикоснулся голубым нефритом к головам, бокам, ягодицам и животам черных лошадей, после чего провел камнем по всем четырем панелям стен фургона: «Готово! Поезжай, и торопись! Шимрод скоро будет здесь. Лети! Лети высоко! Лети в Тинцин-Фюраль!»
Карфилиот вскочил на козлы и взял в руки поводья. Попрощавшись с Тамурелло взмахом руки, он щелкнул бичом. Лошади рванулись вперед и в воздух. Фургон доктора Фиделиуса, раскачиваясь, полетел на запад высоко над кронами деревьев — лесные твари с удивленным почтением поднимали глаза, взирая на двуглавых черных коней, скачущих по небу, и на влекомый ими невесомо-громоздкий разукрашенный фургон.
Через полчаса к усадьбе Фароли подъехали четыре всадника. Спешившись, они пошатывались от усталости, раздраженные и подавленные тем, что, судя по показаниям «непогрешимого компаса», снова опоздали.
Из усадьбы вышел мажордом: «Что вам угодно, благородные господа?»
«Извести Тамурелло о нашем прибытии», — сказал Шимрод.
«Как изволите о вас объявить?»
«Тамурелло нас ожидает».
Мажордом откланялся.
В одном из огромных окон Шимрод заметил движение какой-то тени. «Он наблюдал за нами и слушал нас, — сказал волшебник своим спутникам. — Теперь он решает, в каком обличье ему следует перед нами явиться».
«Странная жизнь у колдунов!» — заметил Каргус.
«Он стыдится своего собственного лица?» — удивился Ейн.
Медленно, шаг за шагом из теней к ним приблизился высокий человек. На нем была облегающая кольчуга — настолько мелкая, что отдельные элементы были практически невидимы, с килтом из сине-зеленого шелка; шлем его увенчивали три высоких шипа, напоминавших шипы рыбьего плавника. Лицо его закрывала вуаль из серебряных цепочек. Остановившись примерно в десяти шагах, безликий рыцарь сложил руки на груди и произнес: «Я — Тамурелло».
«Ты знаешь, зачем мы здесь. Приведи Карфилиота и двух похищенных им детей».
«Карфилиот приезжал и уехал».
«Значит, ты его сообщник и разделишь его наказание».
Из-за серебряной вуали послышался тихий смех: «Я — Тамурелло. Мои поступки не подлежат похвале или осуждению. В любом случае, твоя ссора с Карфилиотом не имеет ко мне никакого отношения».
«Тамурелло, у меня нет ни времени, ни желания выслушивать пустую болтовню. Ты знаешь, что от тебя требуется. Приведи сюда Карфилиота — пусть отдает похищенных детей и мой фургон».
На этот раз Тамурелло ответил более глубоким, звучным голосом: «Угрозы могут исходить только от того, кто способен их осуществить».
«Снова пустая болтовня. В последний раз: прикажи Карфилиоту вернуться!»
«Это невозможно».
«Ты содействовал его побегу — следовательно, ты несешь ответственность за Глинет и Друна».
Тамурелло молча стоял, сложив руки на груди. Четверо приезжих чувствовали, что чародей изучает их из-за занавеса серебряных цепочек. Наконец Тамурелло сказал: «Я слышал все, что вы сказали. Можете больше не задерживаться».
Шимрод, Эйлас, Каргус и Ейн вскочили в седла и поехали прочь. На краю просеки они задержались и обернулись. Тамурелло уже вернулся в усадьбу.
Шимрод сказал упавшим голосом: «Ну вот. Теперь придется выковыривать Карфилиота из Тинцин-Фюраля. По меньшей мере, Глинет и Друн в безопасности».
«Нельзя ли попросить Мургена вмешаться?» — спросил Эйлас.
«Это не так просто, как может показаться. Так как Мурген сдерживает других чародеев строгими ограничениями, он вынужден столь же строго ограничивать самого себя».
«Я не могу больше ждать, — сказал Эйлас. — Мне нужно вернуться в Тройсинет. Если король Осперо умер, я уже опоздал».
Глава 28
Из Фароли четыре всадника вернулись по Икнильдскому пути, выехали из леса, повернули на юг через Помпероль, пересекли весь Лионесс и прибыли в Слют-Ским на берегу Лира.
В гавани рыбаки не желали даже обсуждать возможность проезда в Тройсинет. Отвечая на вопросы, хозяин судна «Ласковый волк» пояснил: «Тройский военный корабль патрулирует пролив — иногда у самого берега, иногда за горизонтом — и пускает ко дну любое замеченное судно. Это быстрый корабль, от него не ускользнешь. К тому же у Казмира тут десятки шпионов. Если я соглашусь вас отвезти, ему тут же донесут, меня арестуют как тройского агента — и кто знает, что тогда со мной сделают? Старый Осперо умирает, можно ожидать каких-то изменений — будем надеяться, что к лучшему».
«Значит, Осперо еще не умер?»
«Последние новости — недельной давности. Не могу сказать, жив ли он сегодня. Тем временем, мне приходится выходить в море, одним глазом следя за погодой, другим — за тройским патрулем, а третьим — за рыбой, и никогда не уплывать от берега дальше, чем на милю. Только если бы мне предложили сокровище, я, может быть, отважился бы отправиться в Тройсинет».
Шимрод уловил намек на то, что решительный отказ рыбака был не столь решительным, как могло показаться: «Сколько времени занимает плавание через пролив?»
«Ну, если отчалить ночью, чтобы не попадаться на глаза шпионам и патрулю, можно было бы приплыть следующей ночью. Нынче крепкий попутный ветер, да и течение спокойное».
«Сколько это будет стоить?»
«Десять золотых крон заставили бы меня рассмотреть ваше предложение».
«Девять золотых и наши четыре коня».
«По рукам. Когда отплываем?»
«Сейчас же».
«Слишком рискованно. И мне нужно приготовить лодку. Возвращайтесь с заходом солнца. Оставьте лошадей в портовой конюшне».
«Ласковый волк» поспешно пересек Лир без приключений и бросил якорь у Отвесной Скалы, в центральной части тройского побережья, примерно за два часа до полуночи; в портовых тавернах еще горели огни.
Хозяин «Ласкового волка» пришвартовался, не проявляя никаких признаков беспокойства. Каргус спросил: «Как насчет тройских властей? Разве они не конфискуют вашу лодку?»
