Андрей Морголь - Арсенал эволюции
тылов. Оттуда по направлению ко мне только что выдвинулся конный отряд
человек из десяти. Видать, заметили, что Цмок уже битый час не
шевелится, — вот и осмелели: решили разведать, в чем дело. А мне от
этого только польза: глядишь, подкинут на обратном пути.
Не успел я толком обрадоваться, как прямо между мной и всадниками
в воздухе, на высоте трех локтей, начало неспешно расплываться
серебристое пятно. Клякса потихоньку расползалась в стороны, образуя
круг, а центр ее зарябил мелкими волнами. Это пятно я узнал сразу и
безошибочно. Точно такой круг, похожий на стену ртути, я видел как раз
перед самым попаданием на Поляну. Сердце на секунду замерло в
ожидании, но вскоре затрепетало в диком, необузданном восторге! Передо
мной разверзался тот самый телепорт!
Не чуя себя от радости, забыв про ноющую боль в мышцах, я со всех
ног бросился к пятну. Пятну между моей прежней жизнью и настоящей.
Пятну, через которое, наконец, можно будет вернуться домой.
Спотыкаясь, хватая ртом воздух, я сломя голову несся отсюда прочь — к
миру с электричеством, водопроводом и двигателем внутреннего сгорания.
Я боялся лишь одного — чтобы долгожданный портал предательски не
захлопнулся прямо перед носом. Одна мысль об этом заставляла зрачки
расшириться, а сердце низвергнуться прямо в пятки, поэтому я старался
бежать изо всех сил. Приближавшаяся конница, наоборот,
предусмотрительно сбавила темп, явно предпочитая наблюдать за
диковинным явлением издалека.
«Домой, домой, домой!» — повторялось единственное слово,
оставшееся в голове, мое заветное желание, затмившее сейчас все
остальные. Наконец-то домой! Да, я заслужил эту путевку, я ее здесь
выстрадал, выгрыз зубами, выцарапал ногтями! Очень уж многое пришлось
мне пережить, чтобы теперь остаться без награды. И пусть в этом мире
все хоть рухнет, хоть пропадет, но я и так многое для него сделал. Мне
абсолютно не в чем себя винить! Только вот…
До выросшего и стабилизировавшегося пятна я не добежал всего двух
метров: остановился, медленно, со стоном развернулся и в тоске сжал
кулаки. Нет уж! Так просто ничего не получится. Прожить оставшуюся
жизнь — пусть с теплой ванной, пусть в уютном доме со всеми
удобствами, но с тяжким чувством вины, — просто невозможно. Зачем
комфорт вокруг, если его никогда не будет на душе? Зачем терзаться
каждый день, но не за то, что бросил, а за то, что не пришел, и за то,
что потерял? Какой в этом смысл? Что подумает Арлета, когда я не приду
за ней? Когда ее вызволят другие, а обо мне скажут лишь — исчез, тела
не найдено. Всю жизнь вспоминать ее глаза? Думать: как она там, все ли
в порядке? Не слишком ли подло, сидя в целости и сохранности на
диване? Оказалось, что теперь, если мне действительно хочется того
самого комфорта, о котором я мечтал, выбор придется делать даже не
между родным домом и любовью, а, получается, между родиной и…
собственной совестью? Надо же! Как вовремя ты опять очнулась, подруга.
Сегодня она была ко мне безжалостна. А еще совесть напомнила про моего
все еще друга. Покопавшись в глубине души, пришлось признать: Шамана,
с виду спокойного, уравновешенного, холодного, а на самом деле
испуганного болезнью, потерявшегося в себе парня — я не мог позволить
себе оставить здесь одного. Ему надо помочь, и в первую очередь —
помочь одуматься.
Я медленно сел на траву, обхватил руками колени, шмыгнул носом и с
меланхоличным видом уставился на телепорт. А родненькая Земля была так
рядом! Но выбор сделан, и теперь не хотелось никуда спешить, а просто
хотя бы взглядом проводить свой, возможно, последний шанс покинуть
Поляну.
Когда из сверкающего тысячами бликов круга начали вываливаться
люди, я не сразу сообразил, в чем дело, — слишком глубоко погрузился в
мысли, да и, по правде говоря, подобных экземпляров давно уже отвык
видеть. В мешковатой серо-коричневой камуфлированной форме с
разгрузками, забитыми патронами, гранатами и прочей жизненно
необходимой ерундой, их тела выглядели непропорционально большими и
широкими по сравнению с головой. В руках ребята держали модификации
«калашей» — то ли АКСУ, то ли ТИСС, я в этом слабо разбираюсь. На
крепких стриженых черепах залихватски торчали зеленые береты
набекрень, ноги украшали отполированные до появления собственного
отражения берцы. Что интересно, каждый из этих вполне здоровых с виду
парней буквально выкатывался из телепорта, на карачках отползал в
сторонку, и каждого из них обильно и неудержимо рвало на травку. В
принципе, меня, помнится, вообще отрубило напрочь, так что молодые
люди, получается, держались бодрячком.
Вот те на! Похоже, нарисовалась экспедиция с родных просторов!
Хотя, с другой стороны, чего я ждал? Что специально для меня
распахнули телепорт и теперь с нетерпением ждут, когда я замечу его и
вернусь обратно? Бред! Хорошо еще, если про злостного срывателя
экспериментов телепортации вообще помнят. Ну что ж. Почти вовремя
прибыли, бойцы. Еще час назад ваше присутствие могло бы многое
изменить, а сейчас…
— Что-то вы, ребятки, долго, — сделал я вид, будто смотрю на часы.
— Стою тут, видишь ли, целый месяц жду, а они только собрались. Как
дела на Земле? Как картошка? Уродилась?
Парни пока все равно себя неважно чувствовали, справляясь с
выбросами собственных организмов, поэтому вряд ли обращали пристальное
внимание на то, что я говорю. Наконец один из них, видимо, толком не
успевший позавтракать, первым закончил процедуру. Это был мужик
средних лет, сурового вида, с широкими скулами и массивным
подбородком. Его маленькие, близко посаженные глазки при внимательном
рассмотрении оказались на удивление умными, а седина, солидно
пробивающаяся среди темно-русых волос, явно свидетельствовала о
непростом жизненном опыте. Мужчина поднялся на ноги, скривился, вытер
