Николай Бондаренко - Вот Человек !
— В выступлении сплошные повторы! — возбужденно продолжает Карл. — Уж если ты написал в одном месте «многоуважаемые», то в другом будь любезен найти синоним. Есть, например, прекрасное обращение «досточтимые»! Забирай свои поделки и действуй. Жду новый, по-настоящему умный, полноценный текст.
Опять я в офисе-четыре за столом. Еще раз просмотрел список участников совещания, но так и не понял карловского протеста против обращения к дамам: в стройном ряду высоких представителей значились три важные особы…
Новый текст, естественно, начал с поправкой: «Многоуважаемые господа!» Написал еще две строчки и выдохся… Тут же звонок Карла:
— Где мои выступления?
— Я только начал.
— Ну и головотяпство! — воскликнул Карл, и в трубке часто запиликало.
Через пять минут новый звонок:
— Я жду!
— Заканчиваю вступительное слово…
Карл возмущенно засопел, но комментариев не последовало.
Отнес в тайпинг-офис первое выступление и сразу же принялся за второе. Взглянул на часы. Ого, скоро перерыв.
Дверь в офис-двенадцать была закрыта. Толкнул — она неслышно отворилась, и клерки, застигнутые врасплох, мгновенно перевернули исписанные листки бумаги и вопросительно уставились на меня. Только Бо, увлеченный работой, не заметил моего прихода и продолжал строчить… Я легко прочитал крупно выведенный заголовок на первой странице: «О роли письменных принадлежностей в передовом делопроизводстве».
Бо, наконец, очнулся, растерянно огляделся по сторонам и понял, что переворачивать страницу поздно. Он густо покраснел и вытянулся передо мной.
— Добрый день, господа, — сказал я. — Не найдется ли у кого-нибудь немного денег взаймы?
Бо-Э-Ни удивленно переглянулись.
— Мы с собой не носим, — объяснил Бо.
На его столе мелодично запел телефонный аппарат. Бо снял трубку и пригнулся еще ниже.
— Слушаю, господин Карл… Хорошо, господин Карл.
Бо опустил трубку, красиво выпрямился и произнес:
— Вас ждет господин Карл.
— Спасибо, — усмехнулся я и, прежде чем покинуть офис-двенадцать, сказал испуганному Бо: — Вы, оказывается, и скупец великий! Нехорошо.
К Карлу не пошел. Бесполезно — ведь второе выступление не готово. Карл, видимо, набрался терпения и долго не звонил — я успел слепить довольно приличное обращение к господам и закинул в тайпинг-офис.
Снова Карл. Немедленно требует выступления.
Объясняю:
— Тексты на машинке.
— Ускорить! Сколько можно тянуть!
Нет, в тайпинг-офис я не пошел. Это я сделаю позже, когда работа будет выполнена. Весь перерыв просидел за телефоном, можно сказать, наслаждался: тихо, спокойно, никто не дергает. Но результативность оповещения была незначительной — дозвониться удалось лишь до четырех приглашенных.
Ровно без пяти два отправился в бар — авось удастся пообедать в долг. Все разойдутся, и никто не услышит моей просьбы…
Расчет был правильным — в баре ни души. Усатый молодой человек, по ту сторону стойки, вежливо спросил:
— Будете обедать?
— Если можно — в долг.
Молодой человек взглянул на меня, зашелестел бумагой, как бы невзначай положил передо мной небольшой сверток, кивнул на него и грозно вымолвил:
— В долг не отпускаем.
— Жаль…
Я старался хоть выражением глаз выразить благодарность, но молодой человек отвернулся и принялся усердно протирать бокалы.
Где бы теперь присесть, чтобы никто не увидел?
На лестнице на меня набросилась Ри:
— Где вы ходите? Господин Карл с ног сбился, ищет вас! — Ри смерила меня с ног до головы уничтожающим взглядом и стала грациозно подниматься по ступенькам.
Карл, увидев меня, брезгливо бросил на стол отпечатанные выступления.
— Не годится! — выкрикнул он. — Хочешь опозорить меня перед уважаемыми господами?
— Лучше не могу, — вздохнул я.
— Можешь. Если постараешься. А ты не старался и намолол черт-те что, — уже более мирно произнес он. — Даю два часа. Но чтобы комар носа не подточил!
Через два часа занес Карлу новые варианты. Карл молча прочитал и опять швырнул листки на стол. Они спланировали на стекло печальными белыми голубями.
— Совсем не годится! — развел руками Карл. — Даю еще два часа. Не справишься — пеняй на себя.
Нет, я не собирался заниматься пустым словотворчеством в третий раз. Будь что будет. Меня тошнило от приторного набора словес, смысловых уверток. Голова звенела, как колокол… Лучше продолжать оповещение.
Телефон затрезвонил в половине шестого.
— Как дела? — участливо спросил Карл.
— Нормально, — ответил я. — Несу на машинку.
— Будет готово — зайди.
В первом, забракованном варианте вымарал слово «дамы», вместо «многоуважаемые» вписал «досточтимые» и отнес в тайпинг-офис.
— В шесть ноль-ноль, — сказал я, — должно быть готово.
На этот раз Карлу понравилось все — от начала до конца.
— Совсем другое дело! — удовлетворенно воскликнул он. — Оказывается, умеешь работать. Поздравляю.
— Спасибо, господин Карл.
— А что с оповещением?
— Удалось предупредить шестерых. Господин Фикс просил передать — будет обязательно. Господин Брзо — тоже. Но вначале меня обругал.
— А, старый брюзга. Шумит, да бестолку. Когда-то он был моим начальником, вот уж бушевал! Но видишь ли, Чек, времена меняются. Теперь этого Брзо я могу раздавить, как букашку. Кому еще звонил?
— Госпожа Нетке к телефону не подошла…
— Что? Да ты в своем уме? Госпожа Нетке уже двадцать лет как похоронена!
— Но она в списках…
— В качестве почетного члена!.. Неужели и другим… м-м-м… дамам звонил? — о усмешкой спросил Карл.
— Да, но трубку не берут.
— Естественно. Они тоже почетные члены… Да, Чек, с тобой хватишь позора. Весь город завтра будет хохотать. Не над тобой, Чек, надо мной. А надо мной смеяться нельзя. Надеюсь, ты уяснил это.
Карл придавил, как клопа, красную кнопку рядом с телефонным аппаратом, и появилась Ри.
— Пожалуйста, Ри, помоги Чеку оповестить наших многоуважаемых представителей. Чек предупредил кое-кого, но маловато. — Ри с ненавистью взглянула на меня. — Я понимаю, рабочий день закончился. Но что делать! Срывать совещание из-за нерадивых служащих не могу. Не теряйте времени, за работу!
Ри откровенно меня ненавидела. А я старался на ее колкие взгляды не реагировать. Ведь можно девушку понять. Если бы не я, она бы давно отдыхала…
Из глубин своего стола Ри извлекла список с фамилиями и телефонами. В отличие от списка, которым руководствовался я, здесь на полях были пометки: «ум. поч.» (умерший почетный член), «бол.» (болен), «не б.» (не беспокоить). Умершие почетные члены занимали добрую половину состава. Пятеро — больные. Десятерых не беспокоить. Сколько ненужных звонков!
