Далия Трускиновская - Баллада о двух гастарбайтерах
Принципы? Какие, к черту, принципы!
Я едва не сбился с шага.
А ведь мне сейчас следует думать совсем о другом. Принципы, фэны… Все это — чешуя. Главное для меня — найти выход из ловушки, в которую я угодил.
На что я рассчитываю? Правильно, мне надлежит сыграть этот бой вничью. Тогда я получу свободу, выполню договоренность с одним жучком, который вложил в этот бой кучу денег, и сам, кстати, оторву неплохой куш.
Победа? Нет, она мне не нужна. Более того — она мне вредна. А так ли? Конечно, я подведу Теллануса, и тот первый раз в жизни не угадает победителя, но жизнь есть жизнь, и в ней все бывает первый раз. А свои деньги я получу.
Одно не дает покоя. То, что мои планы совпали с планами людей. Им, оказывается, не нужна ничья, они ждут либо моего поражения, либо моей победы. И в том, и в другом случае они сразу же начнут раскручивать маховик боев между самками и самцами. Они уж придумают, как это подать поэффектнее! Им это не впервой.
Причем в любом случае я буду тем, с кого эта вакханалия начнется. Тем, на кого повесят всех собак.
Да плевать. Мне все равно, что обо мне скажут или напишут. Особенно если я к этому времени буду отдыхать на собственном астероиде.
Но есть еще совесть. Осознание того, что эти поединки будут самыми подлыми, поскольку каждого участника обработают самым жестоким образом. Так, например, как обработали меня, либо как Дизи. Ну и, конечно, добавятся варианты охмурежа под номерами три, четыре и так далее. Не менее подлые. Не менее человеческие.
Решено. Я просто сведу этот бой к ничьей, и каждый получит желаемое. Я — свободу и деньги, Дизи — деньги и возможность остаться на арене. Все будут счастливы. Относительно, конечно. Однако лучшего выхода нет.
А может, природа что-то придумала и на этот случай? Что-нибудь, делающее наш бой невозможным даже при такой накрутке? С нее станется… Да нет, вряд ли. Она не бог, она всего лишь всемогуща, но не всеведуща и, значит, ошибки совершает пачками. Сама же их и исправляет, но когда еще соберется заняться именно этой?
Нет, все будет в лучшем виде, все пойдет по плану.
— Сейчас выйдешь на арену! Приготовься! Тебя ждут зрители!
Это Додик. И он, конечно, прав.
Там, на арене, я должен «сыграть монстра», ужасного и свирепого, такого, чтобы зрители остались довольны. Они и будут довольны. А потом начнется бой, бой с заранее предрешенным исходом.
14.Трубы!
Вот и все, теперь я его сделаю. Теперь он мой!
Удовлетворение? О, да, я его испытывала. И одновременно — печаль, что ли? Все так просто. Если тебе вовремя подскажут, как надо действовать.
Я остановилась у края арены, взглянула на своего врага, который, надо признать, смотрелся просто великолепно. Впрочем, броня из мыслеплоти должна быть не только красивой, но еще и крепкой, хорошо защищать, а также не стеснять движений. Эта…
А вот мы сейчас проверим, какова она в бою.
Да, кстати, о подсказках…
Я подумала, что Кристина оказалась настоящей подругой. Наверное, она не должна была мне советовать, как убить этого негодяя. Или должна? Ох, что-то я совсем запуталась. Ничего, со временем все прояснится.
Да, не забыть бы после боя о возможных неприятностях Кристины. Я должна сделать все, чтобы ее от них оградить. Скажу, что она мой любимый тренер и я без нее вообще не соглашаюсь драться. А устроители на это…
Устроители.
Не открой мне негодяй глаза на их козни, я сейчас шла бы барашком на заклание. Фактически, мой враг оказал мне услугу. Сам того не желая.
Вот не спасет его это, не причина это для жалости. Все равно он умрет.
Вышли герольды с очень длинными трубами и выстроились в шеренгу посередине поля, как бы отгораживая одного бойца от другого.
Сейчас они протрубят, потом повиснет минутная пауза, для того чтобы герольды успели убраться с поля. После этого все и начнется. Это будет не бой, это будет игра, точно просчитанная партия, с заранее известным мне результатом.
Вот сейчас…
Герольды протрубили. Звуки их труб здорово смахивали на крики дюжины умирающих от голода чаек. Неважно. Сейчас это неважно!
Мой враг, не дожидаясь команды, встал и принял боевую стойку. В принципе, если он не перешел на мою половину арены и не напал на меня, это было допустимо, но по сути являлось оскорблением. Похоже, он давал мне понять, что я способна нарушить правила боя.
Ладно, мне нет до этого никакого дела.
Я вытянула перед собой переднюю лапу, согнула ее и вновь разогнула, проверяя, как растягивается моя мыслеплоть. Все было в порядке, в самом лучшем виде. А еще я, как никогда в жизни, вдруг почувствовала, буквально всем телом ощутила, что живу, существую. А умереть так легко…
Нет-нет, а вот эта мысль не к месту и не ко времени. Нужно выкинуть ее из головы, причем немедленно. Бой! Схватка, не на жизнь, а на смерть!
Амфитеатр, как и положено, бесновался. Временами сквозь разноголосый рев прорывались крики: «Смерть!», «Порви его!», «Оторви ей хвост!». Дождем посыпались мячики с гремучим песком. Зрители «палят» ими по бойцам, чтобы их ободрить, подогнать или отвлечь. С десяток, брошенных очень опытными болельщиками, в меня даже попали, но поскольку никакого физического вреда они нанести не могли, я на них не обратила ни малейшего внимания. В какофонию звуков врезался голос комментатора, светились зеленым огромные экраны, на которых перечислялись заслуги бойцов, а также приводились не только их основные боевые характеристики, но еще и расклад официальных букмекерских контор. Согласно ему на мою победу ставили больше. Впрочем, работали еще и неофициальные букмекеры. На самом деле именно они принимали львиную долю ставок, и у них, кажется, расклад был совсем другим.
Я окинула взглядом амфитеатр.
Ах да, еще и реклама. Она была везде, полыхала, горела, сверкала, умирала и тут же рождалась — объемная, радужная, тотальная реклама.
Вот бог, в жертву которому мы приносим свои жизни. Вот кому на самом деле следовало бы помолиться перед боем.
— Пошла! — скомандовала Кристина. — Начинай! Самое время.
Благодаря крепко присосавшемуся возле моей слуховой перепонки динамику я слышала ее голос совершенно отчетливо.
Да, пора начинать. Пора демонстрировать сюрпризы.
Я встала и приняла боевую стойку.
Вот и все. Теперь в этом мире остались только мы вдвоем. Никто вмешиваться в нашу драку не имеет права, и мы можем делать все, что заблагорассудится.
Да, с нами еще есть бестелесные голоса тренеров. Вот бы подслушать, что ему говорит его опекун… Хотя настоящий боец всем этим советам не следует. Они, как обычно, запаздывают. А мой противник — боец первостатейный, каким бы гаденышем я его ни считала.
